Алая нить
Шрифт:
Я не знаю, одобряешь ли Ты все то, что я говорю сейчас, Господи, но я благодарна за те чувства, которые пробуждает во мне Каванот. С Джеймсом я никогда не ощущала такого взрыва огня и света внутри себя, похожего на звездный дождь.
Неужели все это лишь намек на то, какой будет жизнь в единении с Тобой, Иисус? Может, Ты показываешь нам часть, чтобы мы жаждали и стремились к целому? Помню, как тетя Марта читала однажды, что один только взгляд на лик Божий приносит смерть. И все же иногда всеми фибрами своей души я жажду быть с Тобой на небесах, хотя при этом я хочу быть и здесь, жить долго-долго и превратиться в бабушку, которую окружают ее многочисленные дети и внуки. Я не понимаю всего того, что происходит внутри меня.
Сьерра
Дорогая Сьерра,
в семье Макмюррей не нашлось больше никаких других записей Мэри Кэтрин. Если таковые были, безумно жаль, что они потеряны или находятся у других родственников, с которыми у нас нет никакой связи. И все-таки из некоторых документов, хранящихся в семейном архиве, мы узнали, что Мэри Кэтрин и Гамлет Боган Каванот родили восемь детей и дожили до глубокой старости. Записи, которые дошли до нас, сохранились благодаря предкам по линии твоего отца, и в частности благодаря Америке Фарр, которая была последним ребенком Мэри Кэтрин от Джеймса Эддисона Фарра. Джеймс был твоим пра-пра-пра-прадедушкой.
Все семейные документы находятся у Майка, если ты заинтересуешься подробностями.
Я люблю тебя.
P. S. Я внимательно просмотрела все бумаги, какие у нас есть, но не смогла найти ни одного упоминания о Джошуа.
27
Сьерра сидела, разглядывая лоскутное одеяло Мэри Кэтрин. Несколько дней от Алекса не было звонков. Она знала, что он дает ей время переварить сказанное. Тогда она взяла пару отгулов, чтобы остаться наедине с собой и хорошенько все обдумать. Пока дети находились в школе, Сьерра бродила по торговому центру, заходила в кофейню, сидела там, размышляла. Позже садилась в укромном уголке, залитом струящимися из окна солнечными лучами, читала Библию и молилась. Но решение не приходило.
«Как бы мне хотелось, чтобы Ты написал ответ неоновыми буквами, Господи. Что же мне теперь делать?»
Сегодня она решила лечь в постель пораньше, но не смогла заснуть, поэтому перебралась на диван и рассматривала лоскутное одеяло Мэри Кэтрин Макмюррей.
«Что бы сделала ты, Мэри Кэтрин? Застрелила бы его? Простила бы и приняла обратно?»
Жизнь Сьерры очень изменилась. Она была рада переменам, они ее устраивали, а Алекс лишь снова перевернул бы ее жизнь с ног на голову, не говоря уже обо всех подводных камнях и опасностях, которые несла с собой попытка сохранить их брак. Информация о ВИЧ беспокоила ее не так сильно, как Алекса. Она больше переживала из-за своих чувств — она боялась довериться ему снова, боялась начать все сначала, как когда-то. Алекс всегда был центром ее вселенной.
«Иисус, теперь Ты в центре моей жизни. Будет ли Алекс счастлив со мной после всех этих перемен во мне?»
Во время их долгих вечерних бесед они почти не касались тем религии и веры. Говоря по правде, Сьерра просто боялась обсуждать с ним этот вопрос. Кроме посещения богослужений по особым случаям, поход в церковь никогда не входил в список их ежедневных дел. Понимал ли Алекс, насколько важным стал для Сьерры Иисус, что она
«Господи, я прожила с ним тринадцать лет и не знаю, во что он верит. Честно говоря, я даже не очень-то представляю, что происходит в его душе. Только мой внутренний мир имел для меня значение.
О Господи, почему мы такие гордые и глупые? Мы не слушаем Тебя до тех пор, пока не столкнемся с несчастьем, катастрофой или горем, и только тогда в слезах мы прибегаем домой, к Тебе, с мольбой наладить нашу жизнь, помочь нам! Я люблю его, Отче, но разве такой любви достаточно, чтобы сохранить наш брак? Между нами так мало общего. До сих пор я этого не понимала. Мы из разных культур, из разных социальных слоев, и вера у нас тоже разная. Он талантлив, я — нет. Он окончил университет с отличием, а у меня за плечами только средняя школа и курсы секретарей. Он любит ультрамодерн, а я старинные антикварные вещи, подсолнухи и кружева. Господи, ему нравится музыка семидесятых, а меня до смертных судорог воротит от нее. Когда я думаю обо всем этом, у меня кружится голова. Интересно, как мы вообще умудрились столько лет прожить вместе? Замечательный секс. И это все? Неужели страсть друг к другу — то единственное, что удерживало нас вместе, Господи?»
Неожиданно ее бросило в жар. Прилично ли говорить с Иисусом о подобных вещах? Если нет, то она искренне надеялась, что Он простит ей. Ведь у нее нет никого, к кому она могла бы пойти с этим, кто понял бы, что творится в ее душе. Кто еще, если не Тот, Кто сотворил ее, может сделать это?
В молитве и разговорах с Богом она пыталась найти ответы на все вопросы. Она ли виновата в том, что случилось? Произошло ли это из-за того, что она жила в своем выдуманном мире, не желая видеть, каков Алекс на самом деле? Поэтому ли их брак просуществовал столько времени?
«Так ли это, Господи? Меня до сих пор пронзает боль, когда я вижу его. Теперь я христианка, а душа моя все еще болит о нем. Я люблю Тебя, Иисус. Все изменилось, и я в не меньшей степени. Но я все еще люблю Алекса.
Господи, что же я делаю? Что же со мной будет?»
Сьерра откинула голову на спинку дивана и посмотрела на лоскутное одеяло.
И вдруг ее озарило. Прозрение пришло не откуда-то извне, а из глубин ее собственной души. И она услышала тихий любящий голос Бога.
«Успокойся, возлюбленная Моя, и знай, что Я Господь».
Она заморгала, удивленная, потрясенная. Истина все время находилась прямо перед ее глазами, только она была слепа. То, о чем говорила ей когда-то мать, наконец-то открылось ей. Медленно подавшись вперед, Сьерра стала изучать лоскутное одеяло — и поняла.
«В один прекрасный день прозрение снизойдет на тебя. Какой же это будет день!»
Сьерра встала, подошла к квилту, изумленно улыбаясь, и провела пальцами по алой нити, которая соединяла все лоскутки воедино и благодаря которой вся композиция становилась целостным, невероятно красивым произведением искусства.
— О Боже, — прерывающимся голосом прошептала она. Как она могла быть такой слепой?
«Кто Я, возлюбленная?»
— Ты Господь. Бог Вседержитель.
Глаза Сьерры наполнились слезами восторга, когда свет истины озарил ее. Поддавшись внезапному порыву, она позвонила Алексу.
— Сьерра, — произнес он хрипло, — что случилось, querida?
Она, видимо, разбудила его. Бросив взгляд на кухонные часы, поморщилась. О времени она вообще не подумала.