Алая нить
Шрифт:
– Хорошо поработали. Молодцы, молодцы, – снова сказал он; потом Лючия легла спать, а он остался ждать досье. Он быстро пролистал его. Он не выносил чтения; оно выводило его из терпения. Условия. Письменные донесения клиенту. Клиент. Он громко выругался. Клара Фалькони. Как он и подозревал, она вела слежку за мужем. Он сосредоточился. «Лез Амбасадер». Никакой информации там раздобыть не удалось, но в течение недели объект был замечен в квартире на Восточной Семидесятой улице. Там проживает некая миссис Лоуренс с сыном. Объект замечен с ними в театре, в ресторанах, на пароходной прогулке вокруг Манхэттена. Пьеро весь взмок. Он взглянул на последнюю
Пьеро швырнул папку на пол. За Стивеном приставят другой хвост, где бы он ни находился. Но больше нет агентства, чтобы докладывать о результатах слежки. Любой профессионал поймет, что это значит. Он просто слиняет и будет считать, что ему повезло. Но Клара обратится к кому-нибудь другому. Один труп, взлом и несколько избитых не остановят ее.
– Он сдурел, – вслух пожаловался Пьеро на брата; жаль, что он не смеет пойти против его воли и нарушить неписаный закон «семьи». Он так ненавидел Клару, что сам сшиб бы ее с дороги в кювет с превеликим удовольствием. Он представил себе, как автомобиль несколько раз переворачивается и загорается оранжевым пламенем... Но Стивен сказал «нет», а он всю свою жизнь слушался брата.
Он не жаждал власти, не мечтал стать Доном после смерти отца. У него было то, чего он хотел. Ему совсем не улыбалось отвечать за все. Он предпочитал выполнять указания вышестоящих. С такими делами, как агентство, он справлялся достаточно легко. А управление на уровне Стивена было бы для него обузой. Возня со всякими сенаторами и прочая муть. Он выбросил это из головы. Пока еще жив отец, оплот всего клана Фалькони, нечего загадывать далеко вперед. Нужно думать о том, чтобы предупредить Стивена. Завтра утром. Первым делом позвонить ему. Как только увидит газеты. Ну и заголовочки я им подкинул, ухмыльнулся он про себя. Как когда-то в юности. Он ничуть не беспокоился. Никто не опознает его людей, никто не скажет ни слова. Не было случая, чтобы кто-то дал показания против «семей» и остался жив. Полиция тоже узнает почерк Фалькони, но ничего не докажет. Тем более что многие полицейские состоят на службе у «семьи» и не станут слишком вдаваться в дело.
Он запер досье в ящик и отправился к Лючии. По пути он взглянул на спящих сыновей и чуть-чуть приоткрыл дверь детской – посмотреть, в порядке ли крошка Катарина.
– Мы здорово съездили, – сказал Чарли матери. Словечки вроде «здорово» он перенял от отца; она заметила, что он стал говорить «о'кей», как американец. – Он такой славный, правда, мам? И все оплатил – наверно, он ужасно богатый!
Он взглянул на нее, не зная, как спросить о том, что его больше всего интересовало после тех выходных дней.
– А какую работу он тебе предлагает? Такую же, как мистер Уикхем?
– Нет, дорогой. У него много интересов и много предприятий. Он хочет, чтобы я держала между ними связь, – как ты бы сказал, потрясная работа с кадрами. Буду много ездить. – Она решила время от времени наводить хотя бы один мост. – Может быть, мы будем жить во Франции. Не точно, но возможно.
Он нахмурился.
– Мам, а мне не придется уйти из школы? Мне бы так не хотелось.
– Что ты, конечно, нет – мне и в голову такое не приходило! Будешь приезжать на каникулы. Это еще не точно, Чарли, но вполне вероятно. Ты не возражаешь?
– Нет, – подумав, сказал он. – Если тебе это подходит, то нет. А дома мы совсем не будем жить? А как же дед?
– Будем жить и там и там, – заверила его Анжела. – Ты сможешь приглашать на лето друзей – он сказал, что мы будем жить на юге.
Сын тут же просиял.
– Ух ты, потрясно. Здорово! – Потом он спросил: – А он тебе нравится, мам? По-моему, он к тебе неравнодушен.
– Да, он мне очень нравится. Может быть, и я ему нравлюсь, не знаю.
– Мама, – торжествующе провозгласил Чарли, – ты краснеешь!
Она сделала вид, что сейчас отвесит ему подзатыльник, он увернулся и, насвистывая, отправился тратить карманные деньги в аптеку на углу в двух кварталах от дома. Он обожал туда ходить и завел там пару приятелей, которые считали его одежду и произношение верхом элегантности.
Анжела поспешила в спальню. Да, Чарли был прав, решила она, посмотрев в зеркало. Лицо у нее было пунцовое.
Она должна была встретиться со Стивеном в городе, чтобы перекусить. Он; как обычно, позвонил утром.
– Я хочу с тобой увидеться, – сказал он. – Только без Чарли. На Сорок третьей есть ресторанчик, называется «Садик». Возьми такси, милая, и приезжай туда к половине первого. Я должен тебе что-то сказать. Нет, сейчас не скажу. Мне некогда. Значит, в половине первого в «Садике», Сорок третья. Я люблю тебя, cara mia.
И он повесил трубку.
Становилось прохладнее. В Вашингтоне, где она была особенно счастлива, она купила дурацкую шляпку с ярким пером. Она решила надеть ее сегодня. У него для нее какой-то сюрприз. Наверное, подарок. Она больше не могла от всего отказываться. Она чувствовала себя возбужденной и немного виноватой. Проезжающее мимо такси остановилось на углу. Водитель записал адрес. Он был разговорчив и очень любил пассажиров-англичан, потому что они были слишком вежливы, чтобы оборвать его.
– Вы давно здесь, леди?
– Почти три недели, – ответила она.
– Вам нравится город?
– Очень. Я изумительно провела время.
– Прекрасное место. Если бы не преступность. Боже, вы читали утренние газеты? – Он не стал дожидаться, пока она ответит. – Целая страница. Какого-то парня из сыскного агентства вышвырнули с шестого этажа, а агентство разнесли в щепки. Трое в больнице, полдома сгорело!
– Какой ужас, – без интереса сказала Анжела. – Кто же это натворил?
– Мафия, – ответил он, скорчив гримасу в водительское зеркальце. – Трое ворвались в эту контору, а никто даже не может дать их описание! Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Боже, – снова сказал он, – до этих типов не доберешься. Мафия, как пить дать. Это агентство, наверное, что-то разнюхало. Так они его взяли и убрали! Мне просто стыдно, вот что я вам скажу, леди. Стыдно от того, что вы и Другие можете подумать про город, где такое случается. А сказать вам, что делают фараоны? Я вам скажу. Ничего они не делают! А почему – да потому что половина из них куплена, вот почему.
Анжела не слушала его. Мафия. Человека выбросили из окна, убили; других избили, запугали так, что они боятся описать подлецов, которые это сделали; сожгли половину здания. «Я принимаю стратегические решения... У меня нет пистолета...» Она поверила в это, убедила себя, что он даже отдаленно не связан с насилием, не запятнан убийствами. Его обещание... В него она верила еще тверже, потому что без него ей останется только одно – сделать то, что она уже сделала раньше. Нет, нет, он оставит все это. Он порвет со своим прошлым, с семьей. Мы уедем, и никто из них нас не тронет.