Алая сова Инсолье 2
Шрифт:
– Снимай цепи. – Голос у меня хрипел натурально как после пыток. Хотя почему как? Орал-то я от души и ни разу не притворно. – Быстро, щенок! Иначе сдохнешь, и я тебя тут же подниму твоей кровью, этого мне даже антимагическими цепями вашими не перекрыть, кровь как проводник будет!
Угу, деградация в нежить для маленьких святых птенчиков страшнее смерти. Придет злобный некромант и поднимет за… за что достанет. И заставит служить. А душа, навеки проклятая нечистыми прикосновениями чуждой силы, никогда не достигнет света.
Тьфу, придурки. Умел бы я управлять душами и
Но мне попался хороший придурок. Смелый – он еще и попробовал брыкаться. Но его остановил отчаянный крик. Тц! Правильно Филипп сказал: без Паоло тут не обойтись, этот козел с крыльями вокруг меня вьется даже больше, чем вокруг своего начальника или святого алтаря. Влюбился, что ли?
Так вот, приперся и орет:
– Серджио, стой! Не дай ему повода! Делай, как он говорит!
Глава 6
Первые сутки я «отдыхала» и «приходила в себя». Ни в какую библиотеку Паоло меня не пустил, но зато притащил прямо в спальню несколько монументальных книг. Каждая размером с полменя. А потом встал у изножья моей кровати и стал их декламировать. Угу, не читать. Декламировать. Получилось что-то среднее между докладчиком на каком-нибудь жутко скучном собрании и пастором в церкви.
Зато я узнала, как называется этот мир. Колыбель. Местные просто и без стеснения называли свой мир Колыбелью Жизни. И вот, значит, есть в этой колыбели плохие и хорошие. То бишь живые боги, что даруют процветание, рождение и прочие благости. И мертвые боги, что все это отбирают. Типичная борьба осла с козлом, как и везде.
Увы, какая-то действительно ценная информация на этом и закончилась. Жития всяких святых навевали лишь тоску. Даже саркастичные комментарии и те приходилось через силу сдерживать, чтобы не выходить из образа.
В общем, от сказок Паоло я еле отделалась. Может быть, он и неплохой человек. Мужчина очень искренне и душевно переживал за меня. А еще было понятно, что он настоящий друг, который за свою «сестренку» горы свернет. И вот это все, вплоть до бессмысленного сидения рядом со мной у кровати и пересказывания детских воспоминаний. Возможно, если бы несколько месяцев назад меня в этом мире встретил он, а не таинственный жених, жизнь сложилась бы совсем по-другому.
Но теперь все это перекрывалось для меня одним-единственным поступком: он причинил вред Инсолье. Он приказал его повесить! И он воткнул свой меч прямо в Хрюшу. Чуть не убил ни в чем не повинное животное.
Не знаю, почему у него не вышло сделать то же самое с Инсолье. Но вряд ли Паоло пощадил врага по собственной воле. Мое чудовище живо, я его чувствую на том конце нити. По ней же время от времени прилетают отблески боли. И эта боль подозрительно совпадает по времени с теми моментами, когда заместитель капитана алых сов куда-то уходит, прекращая долбить мне мозг своей заботой.
И с каждым отблеском боли я только все сильнее проникалась неприязнью к этому «святому» человеку. Потому что наши с Инсолье разборки о том, кто кого покалечил, как обманул и куда
Поэтому, наверное, Паоло с его заботой вызывал во мне только глухое раздражение, которое было трудно скрыть. Да, с каждой минутой все труднее.
Он мешал буквально каждую секунду, пока был рядом. Шумел, шуршал, читал жития, магичил что-то. То есть не давал мне осмотреться, ощупать пространство эхолокацией. А нити, которые и так были в плачевном состоянии, я выпускать опасалась.
Мне еще надо найти и спасти Инсолье. Начну смотреть свои мультики прямо тут, в ордене, а меня за руку поймают. И хорошо, если просто сразу на костер… в смысле, ничего хорошего, конечно. Но в любом случае если заподозрят в странном – не дадут возможности хоть как-то помочь тому, кому моя помощь необходима как жизнь.
Только два дня спустя мне удалось вырваться из-под плотной опеки. Я додумалась наконец продемонстрировать Паоло свой новый способ чтения старинных рукописей и фолиантов. Буквально продемонстрировала: взяла его за руку и водила его пальцем по строчке, чтобы он ощутил разницу между чистой бумагой и шероховатыми от местных чернил буквами.
Только тогда мне удалось простучаться сквозь его деятельное сочувствие, заявить о праве на самостоятельность и добраться до библиотеки в одиночестве.
Сидеть там безвылазно я, конечно, не собиралась. И первым делом выпустила на волю котенка, которого все время прятала, только уже не за пазухой, а во внутреннем кармане довольно широкой алой юбки, целый ворох которых мне принесли еще в первый день.
Кошечка убежала с заданием разведать, где тут черный ход и как далеко от него до темниц. Ведь наверняка Инсолье держат именно в здешних застенках.
Малышку отпускать сильно не хотелось, ведь пушистый комочек был единственным, что последнее время скрашивало мою жизнь. Да и страшно было, чего уж там. Заметят… убьют. В этом мире кошек почему-то совсем не любили.
Даже пришлось узнать у Паоло о судьбе пушистых в церкви. Паладин приободрился, услышав от меня вопрос о котятах. И принес мне большого, пушистого и очень флегматичного кота. Раскормленного до безобразия, как не каждый поросенок.
Оказывается, это был один из питомцев самой Имран, и их у нее даже было несколько. Но после изгнания девушки кошки разбежались, остался только этот. Видимо, такой колобок просто физически не смог никуда укатиться. И сейчас лишь изредка басовито мяукал у меня на руках.
Ну, кота я погладила, послушала его громкое мурлыканье. Сказала спасибо. И поспешила в библиотеку. Слава всем местным богам, живым и мертвым, Паоло потащил питомца прежней хозяйки тела куда-то в трапезную, где этот кот состоял на жалованье в качестве мышелова, и от меня временно отвязался.
Так что я уселась в самом дальнем углу библиотеки одна и принялась осторожно продвигаться по фиолетовой нити сознанием в надежде понять, что же случилось с моим мужчиной. Заодно ждала свою разведчицу и внимательно слушала, о чем говорят то и дело шныряющие между стеллажами юные адепты ордена.