Алая сова Инсолье
Шрифт:
Но до этого веселый халифский дед успел поиметь весь халифский гарем, самого халифа и его страну. Заодно присоединил к довольно задрипанному огрызку пустыни пару десятков других огрызков и создал то, что теперь называется Великим Объединением Несравненных, и прочее, прочее, прочее.
В дела которого даже наши живые боги со своими жирными приспешниками не суются, ибо получат по носу с разбега сапогом как нефиг делать.
Ну и по мелочи Иолла натворил. Чудеса всякие, открытия в области магии, которыми до сих пор пользуется весь белый свет независимо от вероисповедания. Подвиги, опять же… и сказка
А еще я сразу узнал эту книгу. Раньше много раз видел. На картинках в учебниках. И даже если это какая-то реплика, подделать переплет с сорока шестью раухтопазами и одним крупным звездчатым сапфиром дорогого стоит.
В-третьих, я прекрасно понимал, что тут написано. На халифском языке пишется большинство книг о «запрещенной» магии. На имперском такие не выпускают. У меня просто не было выбора, пришлось учить со всеми особыми терминами.
А руками святой водил, чтобы убедилась — я не вру и не придумываю. Ну и… захотелось мне так, и все. Мои желания для меня всегда важнее остального, так что никаких угрызений совести я не чувствовал. И все у меня в порядке. В порядке же?
— Чего притихла? — обратился я к своей блаженной сволочи. — Не можешь прочесть? — И стиснул покрепче. Не вырывается, видать, так оглушило новостью из книги. Отлично, надо пользоваться моментом. Кстати, потом суп сварю погуще… ну невозможно, даже через одеяло одни кости.
Заодно и сам пробежался глазами по строчкам с текстом. Хм. Ну, допустим, растереть в порошок кости стреха и добавить шесть мер живолости — это еще куда ни шло. Но вот остальное все в духе «пойди туда, не знаю куда, найди там то, хрен знает что, не ищи и найдешь, не жди и дождешься».
Ладно, это ерунда. Пойду и найду. Заодно…
Заодно святая сволочь теперь точно никуда не денется, пойдет со мной добровольно и прямо бегом. Испачкается в моей запрещенной магии и «темных» делах по самые уши. И привыкнет. Шляться-то нам за этим «хрензнаетчем» долго. Станет полностью ручная. Моя…
А потом, когда все получится («когда», а не «если», или я не Инсолье), она откроет вернувшиеся глаза и увидит… меня. И все поймет.
Вот это будет настоящая сладкая и извращенная месть!
От предвкушения у меня даже слегка закружилась голова и из груди вырвался вздох удовольствия.
— Я прочитала, но ничего не поняла. Слова знакомые, а смысла не нахожу, — пожаловалась Имран. Я едва не погладил ее по голове. Молодец, так и надо.
— Ты прочитай вслух, а там уж разберем. Магические книги все достаточно витиеватые. Великим магам по-человечески писать, видите ли, не по статусу.
Ну, что сказать. Учат святых хорошо. Даже ни разу не ошиблась, пока считывала с моих рук одну витиеватую фразу за другой. Надо отметить, что Иолла был мужик что надо, напустил, конечно, туману и красивостей, но в целом выражался гораздо конкретнее, чем его же последователи. Колдовали, знаем. Пока одно нормальное заклинание вычислишь, полкниги закорючек перелопатишь, разбираясь, какой несравненный халиф кого несравненно имел и в какой несравненной позе. И при чем тут куст шиповника, благоухающий в ночи за окном, а также свист наверняка охрипшей малиновки, что сопровождала эту несравненную, шатт ее, оргию до самого утра.
— Так, давай начнем сначала. Первым делом нам нужно несамородное серебро. Это как? — Я натурально задумался. Все серебро в мире — самородное, его из земли выкапывают. Даже если после этого сто раз переплавят и перечеканят.
— Нам? — вдруг невпопад спросила Имран.
Я аж рот приоткрыл от изумления:
— А кому еще?!
— Зачем это тебе? — Она вздохнула, но даже не пыталась вырваться.
— В глаза твои бесстыжие посмотреть хочу, женщина! — отшутился я. Ну, как отшутился? Тон сделал соответствующий. Спрятав под ним свирепое рычание пса, у которого пытаются отобрать кость. Кости. Вот эти, шатт ее… покорми!
— А если без шуток?
Какая настырная. Впрочем, чему я удивляюсь. Всегда такая была. Особенно когда не дала пришибить меня на месте разоблачения и заставила волочить через пол-Аллирии на суд.
— Я наемник. Бултыхаюсь в этом мире, все равно что говно в проруби. А тут какая-никакая, но миссия, что сулит славу и почет. Вот вернем тебе зрение, преподнесем книжку нынешнему халифу от имени святой, и можно будет до конца жизни забыть о нищете и прочих неудобствах.
А что, отлично я придумал. Я вообще голова. Причина — даже святая не придерется!
— Сначала нам все равно надо найти того, кто убил Азу.
— Какую еще Азу?.. А! Тьфу ты, я про призрака и забыл. — Правда забыл, не до лютых тут. — Слушай, какая ему разница, сначала мы его убийцу найдем или с конца? Мне кажется, ритуал важнее. И вообще, мертвым что год, что десять — все одно. Они времени не ощущают. Можно и на пару сотен лет затянуть — не заметит.
— Нет, — сказала Имран таким тоном, спокойным и уверенным.
Я только зубами заскрипел. Ибо знаю, знаю вот это упертое выражение лица. Даже алая повязка не мешает его разглядеть. Ишачка — она ишачка и есть, всем отрядом долбанутых паладинов не сдвинуть.
— Ты же понимаешь, что его убийцу можно искать годами? А если этот утырок уже умер или переехал в другую страну, то легче блоху на лошади зубами словить! Это ведь логично: сначала вернуть тебе глаза, восстановив полный функционал, а потом уже геройствовать.
— Нет. Слишком много времени прошло, ты сам говоришь. Поэтому надо поторопиться. — Вот теперь блаженная сволочь целеустремленно закопошилась, выпутываясь сразу из одеяла и из меня. — Мы и так опоздали больше чем на пятнадцать лет.
— Да сдался тебе этот урод! — Я рассерженно встал и начал собирать вещи. — Может, он давно раскаялся и превратился в добропорядочного гражданина вообще… Тьфу.
Глава 23
Алла
— А если не превратился? А если продолжает убивать? — настаивала я на своем.
— Да тебе-то какое дело?! — тяжело выдохнул Инсолье, но я чувствовала, что его сопротивление мало-помалу угасает.
— Мне кажется… — Я на секунду остановилась, перестала вплетать Хрюшину шею в телегу и машинально погладила кабана между ушей. — Мне кажется, нельзя начинать ритуал с обмана, если уж мы решили, что он настоящий. Понимаешь? Это как краеугольное условие, что ли… Сделаем неправильно сейчас — и все остальное пойдет не туда.