Алая вуаль
Шрифт:
Одни из самых могущественных людей в королевстве, а может, и самые могущественные, стояли у моей комнаты и как будто ждали от меня чего-то. Я же растерянно смотрела на них, не зная, что сказать. До этого они никогда не навещали меня здесь. Церковь редко пускала гостей в Башню шассеров, а у Лу, Коко и Рида, как ни у кого другого, было полно причин никогда не переступать здешний порог.
«Ворожеи не оставляй в живых».
После битвы за Цезарин Жан-Люк постарался полностью стереть эти гнусные слова, но темный отпечаток
А Лу, Коко и Рид едва не сгорели на костре из-за этих слов.
Сбитая с толку, я наконец нашла в себе силы спросить:
– Не хотите войти?
В эту секунду из собора Сан-Сесиль де Цезарин раздался колокольный звон. На душе стало еще теплее, и я счастливо улыбнулась друзьям. Даже Жан-Люку, который глядел с молчаливым неодобрением. Должно быть, он пригласил их в Башню и ради этого даже решил пропустить мессу. Колокол наконец смолк.
– Я верно понимаю, что сегодня мы не идем на службу? – спросила я.
– Кажется, мы все простудились, – лукаво улыбнулась Коко.
– И я знаю, как нам вылечить простуду. – Подмигнув, Лу вынула из-под плаща бумажный сверток и гордо помахала им.
На бумаге золотом сияла надпись «Кондитерская Пана», и коридор наполнился сладкими ароматами корицы и ванили. Лу достала булочку и протянула мне. Рот у меня тут же наполнился слюной.
– Излечивают еще и от дерьмового настроения.
– Лу, следи за языком! – Рид бросил на нее пронзительный взгляд. – Мы все-таки в церкви.
В руках он держал прелестный букет из хризантем и фиалок, перевязанный розовой лентой. Когда я поймала его взгляд, Рид чуть несколько раздраженно покачал головой и уже с улыбкой протянул мне букет.
– Надеюсь, ты все еще любишь розовый, – откашлявшись, сказал Рид.
– Кто ж не любит розовый? – спросила Лу, а Коко вынула из-под алого плаща карты.
– Все любят розовый, – согласилась Коко.
– А я вот не люблю. – Не желая оставаться в стороне, Бо достал из-за спины бутылку вина. – Выбирай свой яд, Селия. Что же это будет? Булочки, карты или вино?
– Почему бы не все вместе? – поинтересовалась Коко, и ее темные глаза заискрились весельем. Она шлепнула картами по бутылке. – Откуда же у вас на кровати розовая подушка, если вы так не любите этот цвет, а, ваше величество?
Ничуть не смутившись, Бо оттолкнул ее карты бутылкой.
– Ты же прекрасно знаешь, что эту подушку для меня вышила сестренка. – Бо повернулся ко мне. – Эти три «яда», как известно, исцеляют душевную боль.
«Душевная боль».
– Прекрасно сказано, – с горечью произнесла я.
Я еще не успела решить, что выбрать, как Жан-Люк рассерженно выхватил бутылку вина и карты.
– Вы что, рехнулись? Я позвал вас не для того, чтобы выпивать и играть в азартные игры…
– Так внизу прихожане распивают вино. – Коко закатила глаза.
– Это другое, и ты прекрасно об этом знаешь, – хмуро бросил Жан.
– Убеждай себя и дальше, капитан, – сладким голосом пропела она и повернулась ко мне. – Считай это прелюдией к празднованию твоего дня рождения, Селия. – И она указала на вино с картами.
– Ты уж точно заслужила хорошенько погулять три дня, – с широкой улыбкой сказала Лу. – Но мы поймем, если ты захочешь сегодня побыть одна, – добавила она мягко. – Просто скажи, и мы уйдем.
Лу взмахнула рукой, и воздух наполнился острым ароматом магии. В руке у меня вместо булочки с корицей появилась чашка со свежезаваренным мятным чаем, от которого клубились завитки пара. Она взмахнула еще раз, и вместо букета цветов в руке у меня возникла стеклянная баночка с медом.
– Это для горла, – пояснила Лу.
Я восхищенно посмотрела на друзей.
Конечно, я уже видела магию прежде – хорошую и плохую, – но никогда не переставала ей удивляться.
– Останьтесь, – выпалила я поспешно. У меня не было сил притворяться. Я приподняла чашку с чаем и баночку меда. – Спасибо вам. Мне вдруг стало гораздо лучше.
После сегодняшнего ужасного дня я с огромной радостью готова была провести вечер за вином и карточными играми. Мне хотелось расцеловать Жан-Люка, только вот я повела себя довольно грубо, едва не отказавшись от подарков Лу. Я поднесла чашку к губам и сделала большой глоток. Горячий чай тут же обжег мне горло, и я едва не поперхнулась.
– Ты как? – Жан-Люк озабоченно похлопал меня по спине.
– Все хорошо, – с трудом выдохнула я и поставила чашку на столик.
Лу пододвинула стул и усадила меня.
– Просто обожгла язык, – сказала я. – Ничего страшного…
– Не говори ерунды, – возразила Лу. – Как ты будешь смаковать шоколадные эклеры с обожженным языком?
Я тоскливо посмотрела на бумажный сверток с выпечкой:
– Ты купила шоколадные…
– А как же! – Лу бросила взгляд на Жана, стоявшего рядом с мрачным выражением лица. – Я еще и канеле [3] принесла, так что хватит буравить меня злобным взглядом. Хотя, если память меня не подводит, ты больше любишь ром, – усмехнулась она.
3
Канеле (фр. canele) – французский десерт, по виду напоминающий небольшой кекс или пирожное.
Жан яростно замотал головой:
– Не люблю я ром!
– Убеждай себя и дальше, капитан, – повторила Коко.
Острым ногтем она проколола себе палец. Тут же закапала кровь, и воздух снова наполнился ароматом магии. Лу и Белые дамы черпали свою силу из земли, Коко же и ей подобные полагались на собственное тело.
– Вот. – Коко капнула немного крови и меда мне на палец. – Лу права. Обожженный язык испортит весь вечер.
Не смея смотреть на Жана, я поднесла палец к губам. Разумеется, он не одобрял происходящее. Да, шассеры больше не преследовали ведьм – и в этом есть немалая заслуга самого Жан-Люка, – но магия все еще была ему неприятна.