Алая зима

Мари Аннетт

Синее пламя ударило они. Чудище завыло и отшатнулось. Рука, где ее коснулся свет, была в волдырях, стекала зеленая жидкость. Они уставился на нее в барьере и прорычал ругательство. Развернувшись, он ушел, пробиваясь сквозь лес, пока не воцарилась тишина.

Под ее пальцами вспыхнул свет, офуда угас через миг. Она подняла ладонь, пальцы были в черном пепле. Бумага сгорела, чары развеялись. Она опустила дрожащую руку и огляделась.

Кицунэ уже была в десятке шагов, смотрела настороженными

красными глазами. Кровь медленно стекала с живота на снег.

– Стой, - начала она, протянув руку к лисе, - не…

От движения кицунэ развернулась и убежала. Через миг лиса пропала, слилась со снегом и тьмой.

– …уходи, - закончила она выдох.

Слабая, она не могла встать и оглядела поляну, у нее не было сил. Из-за красной крови кицунэ, зеленых пятен от они и следов, где она шла и упала, поляна напоминала небольшое поле боя. Чудище ушло, но ничто не мешало ему вернуться. Может, кицунэ правильно сделала, что сбежала.

Глубоко вдохнув, она встала на ноги, шатаясь, пока не обрела равновесие. Она собрала промокшие офуда и беспомощно огляделась. Она не знала, в какую сторону шла. Она пошла дальше по наитию.

– Кар, - сказала ворона, смотревшая на все с безопасной высоты дерева.

– Замолчи, - пробормотала она и побрела по бесконечному лесу.

ГЛАВА 8:

Эми склонила голову и старалась слушать голос Фуджимото. Это не должно было вызывать сложности. Когда Катсуо привел ее, мокрую и дрожащую, к нему, гнев превратил неуверенного милого старичка в нечто похожее на краснокожего они. Он сидел за низким столиком в своем кабинете, просторная комната отражала каждое пронзающее слово в нее. Его едкая лекция длилась уже полчаса, перечислялось все, что она ожидала: ее отсутствие ответственности, неуважение ко всем, кто переживает за нее, кто искал ее, ее попытка навредить себе как камигакари, а еще было несколько замечаний по поводу ее глупости.

Прошло около десяти минут после нападения они, она нашла тропу, отпечатки копыт. К ее досаде, она шла на северо-запад, а не на юг, и на тропу наткнулась по чистой случайности. Она была на половине пути к пастбищу, когда Катсуо и Минору появились перед ней на лошадях, преследуя след копыт. Оба сохэя злились, ведь если бы она умерла в лесу, их карьерам пришел бы конец.

Прикусив губу, она склонила голову еще сильнее, слова Фуджимото давили на нее. Когда она решила залезть на коня, она не подумала, что будет с Катсуо и Минору, если с ней что-то случится. Но она и не собиралась уезжать.

Фуджимото недовольно кашлянул и отклонился.

– Итак, камигакари Кимура, - обратился он к ней по фамилии, - что скажете? Пока что вы никак не объяснили свое оскорбительное поведение.

Она не смотрела ему в глаза. Стыд боролся с тихим, но неистребимым, гневом, который появился в ней после прочтения руководства каннуши. Горькие слова застревали

в ее горле, хотели быть озвученными. Но если она раскроет, что знает правду о своей судьбе, это лишь сделает оставшиеся месяцы очень неприятными.

– Мне приснился кошмар, - пробормотала она. – Я пошла к конюшне, чтобы очистить голову, и…

– И вы решили покататься в одиночку в горах? – ядовито спросил он.

– Конь выбежал из загона…

Фуджимото издал недовольный звук, не осталось вида того лепечущего старика.

– Отныне вам запрещено приближаться к конюшне. Не знаю, что стало причиной такого глупого поступка, но, пока я не обсужу это с гуджи Ишидой, вам можно ходить только по дому и саду. Мне приставить к вам постоянного надзирателя, чтобы вы точно выполняли указания, камигакари Кимура?

– Нет, каннуши Фуджимото.

– Можете идти, - он посмотрел на дверь. – Катсуо, отведи ее в комнату. И сообщи мико Нанако, что госпоже потребуются горячая ванна, горячая еда и травяной чай, чтобы исключить возможность простуды после ночи на морозе.

Эми встала, дверь перед ней отъехала. Она не смотрела на Катсуо, выходя, а он закрыл за ней дверь. Его злой взгляд сверлил ее спину, пока она шла мимо сцены, главного зала к мосту. Он тихо следовал за ней, пока она не добралась до своей спальни, но когда она попыталась открыть дверь, он прижал к ней ладонь, не дав отъехать.

– Что это было, Эми? – он шептал, но каждое слово дрожало от сдерживаемой ярости. – Кошмар? Я ни на секунду не поверил.

Рассказывать ему правду? Нет, это его ранит. Он уже страдал из-за того, что она потеряет. Если он узнает, что она потеряет все, что судьбу уже никак не изменить…

Он склонился ближе.

– Неужели ты ничему не научилась после случая с Ханой? Как можно было так ее позорить, подвергая себя такой опасности…

Она развернулась к нему раньше, чем успела совладать с собой.

– Конечно, научилась! – прошипела она, едва сдерживая крик. – Это было случайно! Я не закрыла калитку, и конь сорвался с места. Я хотела лишь минутку посидеть на нем!

– Зачем тебе захотелось сидеть на нем? – прорычал он.

– Потому что я люблю лошадей! Потому что мне никогда не разрешали покататься, а я хотела разок попробовать.

Он сжался, словно я его ударила, его гнев превратился в потрясение. Его плечи опустились, и он прижал ладонь к лицу, закрыв глаза.

– Прости, Эми, - пробормотал он. – Это моя вина. Не стоило говорить тебе такие слова о том случае. Я ужасная дрянь.

– Нет, - ее гнев испарился, его заменил тяжелый стыд. – Это не твоя вина. Мне не стоило ходить туда одной. Это было глупо. Я и не думала, что конь убежит.

Он опустил руку, чтобы посмотреть на нее.

– Его имя не предупредило?

– А как его зовут?

– Коня звали Торнадо.

– Я… этого не знала.

– Три лошади очень спокойные. Никто из них не убежал бы.

Она скривилась. Как ей повезло выбрать норовливого коня. Катсуо убрал руку от двери, и она смогла открыть ее.