Альберт Шестернев
Шрифт:
Но Шестернев продолжал блистать в ЦСКА, и этот ранний период своей карьеры потом вспоминал с явным удовольствием: «Такого взаимопонимания, такой синхронности, как с Виктором Дородных, у меня не бывало ни с кем. С Виктором мы не раз выходили „сухими“ из самых трудных ситуаций».
В конце 1962 года у Шестернева подходила с концу срочная служба в рядах Вооруженных Сил. И случился в его жизни эпизод, о котором он почти никому не рассказывал. Николай Старостин пригласил будущего дембеля Шестернева в «Спартак», ставший в том сезоне чемпионом СССР. Молодой футболист даже не раздумывал, отказавшись деликатно, но твердо.
Крестник Джанни Риверы
Успехи Шестернева в клубе не
– Я поначалу удивился его приглашению в сборную, – рассказывал тогда еще торпедовец Николай Маношин, вскоре ставший одноклубником Шестернева. – С виду это был обычный стоппер, обращавший на себя внимание разве что габаритами. Но на первых же тренировках у него обнаружились бешеная скорость, великолепная прыгучесть, холодный расчет, наряду с горячим желанием не уступить в единоборстве, что ему в большинстве случаев удавалось. Он стремился покрывать всю ширину поля и, к полному нашему удивлению, всегда оказывался в нужном месте. Причем брал не беготней, а выбором позиции: сделает два-три шага, и мяч уже у него, тут же пас партнеру. Ни я, ни другие его партнеры, ни даже он сам не могли объяснить, как это ему удавалось.
Но на чемпионат мира 1962 года в Чили основным поехал Масленкин, Шестернев – в запасе, да так ни разу и не появился на поле.
Неудача в Чили привела к очередной смене тренера сборной, ее возглавил Константин Бесков. Естественным представлялось и появление в сборной его любимца Шестернева.
Отборочный матч чемпионата Европы со сборной Италии 13 октября (опять – 13!) 1963 года принес молодому защитнику первую европейскую известность. Наши одержали тогда в Лужниках сенсационную победу – 2:0 во многом благодаря тому, что удалось выключить из игры главного организатора и лидера атак итальянской сборной Джанни Риверу. Вот что писал по этому поводу корреспондент «Гадзетта делло Спорт» Альдо Кораделло: «Большинство русских специалистов и футболистов единогласно назвали Риверу лучшим игроком сборной Италии. Однако Ривера не имел возможности сделать что-нибудь полезное. Его слишком тщательно охраняли. Заслуга в том, что лучший нападающий Италии был „аннулирован“, принадлежит Шестерневу, который внес тем самым большой вклад в победу советской команды. Не давать в течение полутора часов играть такому футболисту, как Ривера, обладающему великолепной техникой, быстрому и умному, задача не из легких. Шестернев ее выполнил».
В матчах с итальянцами проявилась еще одна грань дарования Шестернева. Свободный защитник, он должен был оставаться последним оплотом обороны команды, страховать, «подчищать» огрехи партнеров. А он успевал при этом еще и заблокировать главное действующее лицо в стане соперников. Позднее очень точно определил эту особенность в игре Шестернева другой наш признанный Европой мастер Валерий Воронин: «Мы всегда стремимся играть плотно. Каждый защитник „берет“ в своей зоне своего подопечного. Так же поступает и Шестернев. Но какимто шестым чувством он улавливает, когда можно подопечного оставить и пойти на помощь своим. Делает он это с точностью чуть ли не до миллисекунды. И так на протяжении всей игры: то „возьмет“ форварда, то „отпустит“. И сам всегда свободен, всем успевает помочь».
Новая сборная Бескова прогрессировала на глазах и далеко еще не достигла своего пика, выйдя в финал чемпионата Европы. В полуфинале она без труда обыграла датчан – 3:0. «Накануне матча во время разминки на барселонском пляже Алик наступил на осколок бутылки, сильно распоровший ему ногу, – рассказал легендарный врач сборных страны и ЦСКА Олег Белаковский. – Ему не следовало бы выходить на игру. Но он не сказал тренерам о травме и меня уговорил этого не делать. Я тщательно перебинтовал ему ногу, и он сыграл так, что никто и не подумал, что у него все 90 минут из раны текла кровь».
Поражение сборной СССР в решающем матче на мадридском стадионе «Сантьяго Бернабеу» от хозяев финальной стадии – испанцев стало поворотным в судьбе сборной и ее тренера, перечеркнуло многое из того, что уже было наработано командой. А между тем… Тренер Федерации футбола Италии Джованни Ферради, например, заявил: «Я должен выразить глубокое уважение команде СССР. Вторично играть в финале – это большое достижение!». Ему вторил известный английский тренер Аллеи Вейд: «Всякий англичанин, который посмотрел бы финал, мог сказать: „Настоящий кубковый финал!“. У нас это означает наивысшую похвалу. В самом деле, Испания и СССР продемонстрировали темп, физическую подготовку, технику и темперамент. Острое соревнование с увлекательной концовкой!» Газета «Марка»: «Советские футболисты поразили испанцев!». Словом, комплиментов было хоть отбавляй. Но самый приятный, конечно, от партнера по команде. «Альберт Шестернев играл великолепно», – писал впоследствии центрфорвард сборной СССР в том матче Виктор Понедельник.
Сам же Шестернев, возвращаясь домой, был безутешен.
«Вот что значит ошибка защитника, особенно совершенная на исходе игрового времени, какие непоправимые последствия она может иметь для команды», – сокрушался он. «Собственно ни я, ни мой партнер Виктор Аничкин прямой ошибки не совершили, – рассуждал оплот обороны сборной СССР, – и все же долго я не мог успокоиться, да и потом вспоминал об этом эпизоде с горечью.
За семь минут до конца матча при счете 1:1 неподалеку от нашей штрафной слева последовала передача в центр. Мяч, посланный с огромной силой, на сумасшедшей скорости пролетел недалеко от меня. Казалось, он пролетит и дальше, но Марселино непостижимым образом успел выскочить и в падении головой направил мяч в ворота. Яшин был бессилен. Так мы потерпели поражение в матче, сыгранном, по признанию испанских специалистов, на равных».
Для нашего футбола, в силу специфики мышления государственных руководителей, это поражение имело роковые последствия. Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев, по рассказам, негодовал и топал ногами: «Проиграли – и кому – фашистской Испании! Да еще на глазах у диктатора Франко!». И главный тренер серебряных призеров чемпионата Европы Константин Бесков был отправлен в отставку.
Спринтер
Несмотря на такие превратности судьбы, Альберт Шестернев все больше укреплялся в ранге лидера не только своего ЦСКА, но и сборной. Абсолютный авторитет в теории и практике футбола Борис Аркадьев, рассуждая о наличии у нас звезд, заявил: «Понятию классного игрока сейчас наиболее полно отвечают Яшин, Шестернев, Воронин, Нетто, Стрельцов, Метревели, Иванов и Месхи».
Обычно смена тренера в команде чревата непредсказуемыми последствиями для игроков. Известно, что каждый специалист видит футбол по-своему, в результате чего кто-то даже из прежних лидеров команды лишается твердого места в составе, а то бывает, вынужден искать себе другой клуб. ЦСКА в 60-е годы буквально захлестнула тренерская чехарда: Константин Бесков, Вячеслав Соловьев, Валентин Николаев, Сергей Шапошников, Всеволод Бобров сменяли друг друга. И текучка, или, как теперь говорят, ротация состава шла непрерывно. Позиция чистильщика, принадлежавшая Шестерневу, при этом оставалась незыблемой. Но вовсе не автоматически, как могут подумать. Помимо растущего мастерства, центрального защитника армейцев отличала редкая самоотверженность. Несмотря на благоволение тренеров, он не переставал биться за свое место в составе. После одного из матчей в чемпионате 1963 года тогдашний тренер ЦСКА Вячеслав Соловьев выговаривал 20-летнему полузащитнику Владимиру Поликарпову: «Как тебе не стыдно! Ушел с поля чистенький, гладенький, такой, как и вышел. А посмотри на Алика (и сдвинул с ноги Шестернева гетру): вся нога в крови!».
Годом раньше Шестернев вышел на матч второго круга против «Спартака» с травмой. Соперники, прознав об этом заранее, выдвинули против него обладавшего ураганной скоростью Валерия Рейнгольда с целью умотать столпа армейской обороны, а затем воспользоваться его усталостью. План не удался. Шестернев так и не дал Рейнгольду разбежаться, ни разу не упустил его. Матч закончился нулевой ничьей, Альберт едва доплелся до раздевалки, упал в кресло и еле выговорил заплетающимся языком: «Думал, рухну прямо на поле без сил».