Альбинос (сборник)
Шрифт:
Мы выбрались на палубу через люк, следом вынырнул Разин, огляделся и захлопнул крышку. Борта закрывали от нас Улей, рокот турбин заглушал звуки воздушного боя. Было холодно, я ощущал ледяные порывы ветра – и при этом лицо и грудь мои под разорванным френчем покрывала испарина.
Эви и девушка, которую она назвала Аютой, схватили меня под руки и потащили к железному колпаку в центре дисколета. Аюта распахнула дверь, и мы вошли в небольшую комнату, где вдоль одной стены на крюках висели теплые рыжие куртки
Я уже совсем плохо соображал, правая рука онемела, а по плечу будто равномерно ударяли топором. С каждой пульсацией боли мир вокруг вспыхивал трескучими звездочками и гас, вспыхивал – и гас.
Толстая деревянная дверь с резиновым ободком вела в рубку. Как я понял немного позже, колпак делили на четыре части пара длинных перегородок крест-накрест, снабженных люками-переходниками между треугольными отсеками – то есть двумя каютами, рубкой и машинным отделением. Там в полу был еще один люк, ведущий под палубу.
Большую часть рубки занимали гудящие железные шкафы. Между ними тянулись трубы и кабели, возле двери из стены подковой выступал пульт с рукоятями, окошками датчиков и лампочками. Все это деловито мигало, жужжало и трещало. В кресле перед пультом, приникнув к перископу, сидел знакомый мне говорливый седоусый небоход, один из двоих, дежуривших под дверями в зал, где совещались управитель Улья, интендант Ягор, командор Брага и Егор Разин.
Когда мы ввалились в рубку, он повернулся к нам и приказал:
– Так, а ну дверь закрыли быстро! Что тут у нас… А, Разин, и ты здесь!
Вошедший в рубку за нами глава Меха-Корпа кивнул небоходу так, будто знал его раньше, еще до этого визита в Гильдию.
– Малый ранен? – спросил усач.
– Пуля, – ответила Эви.
– Давайте его пока на место второго пилота.
Под стеной рядом с пультом стояло еще одно кресло, и меня усадили в него. Вторая девушка стянула с головы шлем, сняла очки. Она была ниже ростом, чем Эви, более полная, с большими карими глазами, округлым лицом и пухлыми губами сердечком.
– Аюта, помоги, – попросила цыганка, стягивая с меня френч и стараясь не зацепить рану. Она нагнулась, заглядывая мне в лицо. – Альб, ты меня слышишь? Эй, не вырубайся!
– Слышу, слышу, – промямлил я.
– Хорошо. Это – Аюта Чиорана, а там ее дядя, Карабан Чиора.
«Да мне какое дело?» – хотел сказать я, но не сказал. Аюта кивнула мне. Внешне она казалась на несколько сезонов младше Эви, хотя держалась сдержанно, более по-взрослому, чем порывистая, вспыльчивая цыганка.
– Давай снимем с него рубашку, – предложила Аюта. Ухватила за порванный рукав – и отдернула руку, ощутив твердое утолщение между запястьем и локтем.
– Это то оружие? – спросила она.
Я сам принялся стягивать с себя рубаху, но неловко двинул левым плечом и заскрипел зубами от боли. Огни лампочек на пульте потускнели, треск и жужжание приборов стихли… Из гулкой тишины донеслось бодрое:
– Разин, а ну-ка смени меня! Мне Эви сказала, ты авиетку водить умеешь? Значит, справишься. Вот тут держи, это руль высоты, и вот ручка газа. Вопросы есть? Давай рули.
Раздались шаги.
– Так, что тут у нас? – произнес Карабан совсем близко.
В темноте проступили два бледных овала, потом между ними возник третий. Они превратились в три лица. Среднее было украшено длинными, закрученными на концах белоснежными усами.
– Эй, девчонки, да у вас руки-крюки! – весело воскликнул Карабан Чиора, отстранив цыганку с племянницей и став между ними. – Что вы с ним сделали? Парень в обмороке!
– Дядя! – воскликнула Аюта. – Помолчи и не мешай нам!
– Не командуй родным братом своего покойного папаши, девочка! – хохотнул Карабан. Его лицо приблизилось, когда он нагнулся ко мне, привалившемуся спиной к спинке кресла. – Не боись, парень, сейчас все решим быстро и по-мужски!
Он ловко разорвал рубаху на моей груди, высвободил раненое плечо и покачал головой.
– Весь кровью залился… Так, знаю я, чего ты сейчас хочешь: выпить.
Я прохрипел:
– Нет.
– Хочешь, хочешь, – настаивал Карабан, доставая откуда-то большую фляжку.
– Не хочу…
– Хочешь, ты просто сам еще про это не знаешь.
Свинтив колпачок, он поднес фляжку к моему лицу.
– Дядя! – снова воскликнула Аюта и вцепилась в его руку.
– Карабан, ты че надумал? – крикнула с другой стороны Эви и схватила за другую руку.
Я отвернул голову, но бравого небохода не так-то легко было остановить. Похохатывая, он оттолкнул девушек, взял меня за волосы на темени, запрокинул голову и приставил горлышко фляги к губам.
Не знаю, что в ней было, но оно жидким огнем пролилось по глотке в желудок. Я заперхал, закашлялся… Вернее, попытался закашляться, но не смог – небоход не выпускал мои волосы и вдавливал горлышко в рот, так что содержимое свободно лилось туда. Судорожно сглатывая, содрогаясь всем телом, сипя и булькая, я ударил его локтем в живот, пихнул здоровым плечом, и только тогда Карабан отпустил меня.
В голове загудело, пространство завращалось вокруг точки, которая находилась у меня между бровей. Я чихнул, брызнув капельками пойла из носа. Со всех сторон наползли гудящие тени… Расступились – и я увидел перед собой озабоченное лицо Эви. Сомкнулись, расступились опять… Теперь вместо нее был Карабан Чиора, он зверски ухмылялся, сжимая в руках тонкие длинные щипцы, и тянулся ими к моему плечу.
Легкий укол боли. Голос Эви – неразборчивый, звенящий, словно она сидела в железной бочке.