Альбинос
Шрифт:
Лора одёрнула её и заставила опуститься рядом с собой, а я еле сдержался, чтобы немедленно не поджарить мерзкую ведьму. Но надо было дослушать их до конца: при мне эти люди вряд ли стали бы откровенничать…
Дорн нахмурился, больше он не смеялся.
– Бедная девочка, мне так жаль, что мы втянули тебя во всё это. Ты и так пострадала из-за наших детей: вытащила их из далёкого прошлого, нарушив все инструкции, потеряла работу…
– Я ни о чём не жалею. Лэнни спас меня, и это здорово, что мне удалось помочь ему и ребятам. Джар, у Вас отличные сыновья, Вы можете ими гордиться. Они настоящие
Тут взорвалась сама «тётушка».
– Как тебе не стыдно говорить это, Мила. Да - я много лгала и продолжаю делать это постоянно, а иначе не выжить, но тебя, глупышка, всегда любила по-настоящему. Всё, что у меня есть - принадлежит тебе! Если хочешь, сегодня же переведу на твой счёт мои сбережения… Даже без работы ты ни в чём не будешь нуждаться.
– Не стоит, тётя. После того, что я о Вас узнала, мне ничего не нужно. Я сама найду работу. И вот что, принимать участие в сговоре против Лэнни - не буду- немедленно пойду к нему и всё расскажу. И вы меня не остановите.
Ведьма пошевелила губами, и Мила покорно села рядом с ней.
– Что ты сделала с девочкой?
– вскочил Джар, но отец схватил его за руку, прошипев:
«Оставь её, ничего с Милой не случится. Лора слегка затуманила её память, теперь она нам не помешает, потому что не помнит ни о Лэнни, ни о твоих сыновьях».
Джар посмотрел на Дорна замутнённым взглядом.
– Ну ты и дрянь! Если причинишь девочке вред, будешь иметь дело со мной. Не понимаю, как я мог столько лет не замечать твоей гнилой сущности, Дорн, а ведь ты - мой лучший друг… - его голова упала на руки, и он заснул.
– Зачем, Лора? Это было лишнее, - процедил отец, но я видел, как задёргалась его щека. Так с ним бывало и раньше, в детстве это сильно меня пугало, - если даже Джар меня осуждает, может, и правда, бросить всё к чёрту. В мире полно стран, где не помешают опытные врачи. Проживём как-нибудь и не будем мешать детям. Мы и так перед ними виноваты…
Лицо Лоры перекосило от гнева.
– Ты серьёзно, Дорн? Как же это похоже на тебя, мягкотелый слизняк. Ты всегда был таким, но на этот раз я не позволю тебе всё испортить. Попробуешь мне помешать, и тебя не пощажу, хоть и люблю по-прежнему…
– Что ты задумала, Лора?
– голос отца звучал непривычно испуганно.
– То, о чём мечтала многие годы - отомстить за то, что бросил меня, разрушить твою жизнь, как ты это сделал с моей. У меня уже почти всё получилось: твой сын отвернулся от тебя, вы с дураком Джаром - преступники в бегах. Мне нужен Хронос, и ты поможешь его достать, если, конечно, хочешь, чтобы твой драгоценный Лэнни остался в живых…
– А кто же, интересно, помешает мне жить, «тётушка»? Уж не ты, в любом случае, - я снял маскировку и подошёл к ним вплотную, любуясь на её обезумевшее от страха лицо, а потом с горечью посмотрел на отца. Мой голос сочился ядом.
– Здравствуй, папа! Давно не виделись, смотрю, ты не особенно спешил встретиться со мной, Хронос для тебя важнее, понимаю. Не спорю, это очень полезное существо, но, отобрав его у меня, ты обрёк бы нас с ребятами на мучительную смерть. Прибыв
Отец встал и протянул ко мне руки, чтобы обнять.
– Лэнни, сынок, позволь мне всё тебе объяснить!
Но я брезгливо отстранился. Его щека задёргалась ещё больше, в голосе было одно лишь раскаяние, но меня это не тронуло. Мне было плевать, искренен ли он или снова притворяется. Лэнни перестал быть доверчивым маленьким мальчиком. Во мне проснулась и бушевала так долго сдерживаемая ненависть, и я не собирался её останавливать.
– Поверь мне, Лэнни, если бы я только знал, что тебе угрожает хоть малейшая опасность, никогда не поддался на её уговоры…
Ответ он прочитал в моём взгляде и сник, беспомощно опустившись на диван. Я недобро ухмыльнулся.
– Мало того, что ты лгал мне с самого детства, даже когда я повзрослел, не пощадив, умудрился отправить меня к ней. Ты же догадывался, в какую ловушку посылаешь сына и детей лучшего друга. За что ты так поступил с нами, отец?
– Лэнни, она поклялась, что будет заботиться о вас, как о собственных детях. Я ведь не мог остаться и был в отчаянии, а Лора любила меня всю жизнь… Теперь понимаю, что мне не стоило доверять ей. Это была моя главная ошибка.
– И не единственная, отец! Если бы ты просто рассказал мне всю правду, многого из того, что случилось с нами, можно было избежать. Как думаешь, кому бы я поверил - тебе или ведьме? Почему молчишь?
– от отчаяния у меня перехватило горло. Еле сдерживаясь, чтобы не сотворить с ним что-нибудь ужасное, взглянул на его белое, как мел, лицо и увидел несчастные глаза, всегда смотревшие на меня с любовью…
Я разрывался на части: как же мне хотелось его ударить и, вместе с тем, - подойти и крепко обнять. Но, сжимая кулаки, я не сдвинулся с места.
– Надо бы хорошенько проучить тебя, ведь сам знаешь, что был мне неважным отцом…но родителей не выбирают, верно? И я по-прежнему люблю тебя, папа… Хотя теперь это ничего между нами не изменит. Надеюсь никогда тебя больше не увидеть. Уверен, ты не пропадёшь. Пообещай мне хотя бы заботиться о Миле, а я сделаю вид, что поверил тебе…
– Клянусь, Лэнни, с этой минуты она станетдля меня родной дочерью…
Я зло засмеялся.
– Нет, вот этого не надо… Мне слишком хорошо известно, как ты заботишься о детях. Просто присмотри за ней, как за невестой сына, которой, к несчастью, никогда не стать моей женой. Мы из разных миров, но я хочу, чтобы она была счастлива. Оберегай её, раз мне не суждено этого сделать…
Он посмотрел на меня, и как много лет назад в детстве, его губы еле слышно прошептали:
«Лэнни, ты простишь меня когда-нибудь?»
Не глядя на него, хмыкнул, холодно процедив:
«Я подумаю об этом, отец».
Глава 23
Вокруг было дымно и шумно. Пахло вином и незнакомыми пряностями. Совсем рядом смеялись, о чём-то переговариваясь, незнакомые и совершенно чужие мне люди. Они беззаботно потягивали свои напитки из длинных бокалов, и им было невдомёк, что происходит совсем рядом - «пришелец из прошлого» уже в этот момент, возможно, решал их судьбу… Но на самом деле мне было плевать на них. Сейчас я был подобен готовому взорваться вулкану и хотел только одного - мести…