Алеет восток

Савин Владислав

Несколько иными возможностями располагает Мао Цзе-дун – в его распоряжении имеется доказавшая свою действенность в мире «Рассвета» идеология, но его военные, экономические и кадровые возможности заметно уступают даже нынешним возможностям Чан Кай Ши. Называя вещи своими именами, в мире «Рассвета» победа КПК в гражданской войне, равно как и превращение Китая в относительно современное государство, были достигнуты исключительно благодаря колоссальной по размерам помощи СССР – руководимые Мао китайские коммунисты не имели никаких шансов не только на самостоятельную победу, но и на элементарное выживание под ударами войск Гоминьдана.

Москва. Кремль. 5 июля 1950 г.

Иосиф Виссарионович Сталин озабоченно ходил по кабинету. Что показывало – Вождь обеспокоен и еще не принял окончательного решения.

За длинным столом, крытым зеленым сукном, сидели:

Полноватый человек в пенсне и штатском костюме – Лаврентий Палыч

Берия. Отвечающий здесь не только за госбезопасность, но и весь советский военно-промышленный комплекс.

Маршал Василевский – после Дальневосточной войны сорок пятого года вернувшийся на пост начальника Генштаба.

Невысокий и лысоватый человек в штатском, в профиль имеющий сходство с Ильичом – Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, отвечающий за идеологию и пропаганду. А также, о чем было известно узкому кругу лиц, за структуру партийной безопасности, стоящую даже выше НКГБ в иерархии советских спецслужб (разговорное название «инквизиция» или «опричники», второе чаще применялось не к службе в целом, а к входящим в нее боевикам).

Моложавый и подтянутый вице-адмирал в парадном мундире с тремя Золотыми Звездами. Лазарев Михаил Петрович, гений советского флота, резко поднявшийся в годы Отечественной, а затем Дальневосточной войны. И самая засекреченная фигура, даже биография его была для посторонних под грифом ОГВ – «особой государственной важности», высшей, чем «совершенно секретно». Восемь лет назад, по местному времени – командир атомной подводной лодки «Воронеж», она же «Полярный Ужас», как прозвали ее немецкие моряки, кому повезло остаться в живых. В настоящий момент пребывал в должности первого заместителя наркома ВМФ.

Рядом с адмиралом сидела женщина, молодая и красивая, в светлом шелковом платье – наряд, более подходящий для визита в театр, чем для такого собрания. Однако всему высокому начальству было известно, что Анна Петровна Лазарева не только жена адмирала Лазарева, но и инструктор ЦК КПСС, а также «правая рука» Пономаренко в «инквизиции», имеет привилегию являться в таком виде даже на доклад к Вождю, который относился с одобрением. На стене висела крупномасштабная карта Китая. А на столе был предмет, никак не сочетающийся с обстановкой 1950 года – раскрытый ноутбук. Но атмосфера в кабинете никак не напоминала театральную, была предельно серьезной.

– От какой судьбы история избавила нас, – сказал Вождь, взглянув на лежащую на столе книгу, – как если бы «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» был основан Владимиром Ильичом в 1895 году, под патронажем и на деньги английской разведки. И вместо Наденьки Крупской была бы какая-нибудь «леди Сидни Рейли», в девичестве Сара Розенблюм из Одессы. А все значимые посты в РСДРП занимали бы люди британского шпиона Парвуса. И когда Ленин умер, на его место тут же бы встал Лейба Троцкий. Бедой и ошибкой Сунь Ятсена было, что в Китае почти отсутствовал класс пролетариата, а буржуазия это исключительно компрадоры – мэйбани. Между прочим, это особенность капитализма – подобно тому, как при поражении в войне даже такие зубры, как Роммель и Рудински, могут перейти на сторону сильнейшего, то в бизнесе и войны не надо, достаточно лишь «более благоприятного инвестиционного климата», так это называется? Капитал не может лежать без движения – и в нищем отсталом Китае сделать большие деньги можно было, лишь играя с Западом. Этого все же не было у нас в семнадцатом – и Ленин реально мог опираться «не на заговор, не на партию, а на самый передовой класс» – Сунь Ятсену же оставалось лишь надеяться на общекитайское «болото», где тон задавали мэйбани. Но история не завершена. Товарищ Лазарев, вам не кажется, что такие известные вам фигуры, как Чубайс, Явлинский, Березовский, Ходорковский и им подобные, как раз под определение «мэйбань» подходят? И судьба Китая – это наглядный урок, что бывает со страной, когда мэйбани приходят к власти? Так что эта книга, написанная однофамильцем классика, не только про Китай. Надеюсь, что когда и если придет время, это станет понятно не только здесь присутствующим!

Присутствующие молчали. Поскольку были хорошо знакомы с манерой Сталина начинать разговор, для создания соответствующей обстановки.

– В той истории мы ушли из Маньчжурии и не проявили интереса к Корее, – продолжил Вождь, – понадеялись на братьев по соцлагерю. Здесь – нет. Значит, события пошли совсем по другому пути. Но даже русофоб Маркс признал, что без выхода к Балтике российская экономика задыхалась, так что Петр объективно сделал жизненно важное дело. Так и по маньчжурскому вопросу – характерно, что и здесь есть некоторые товарищи, считающие нужным поступить так, как в той истории, из политических соображений. Но все сходятся дружно в одном – нормальное экономическое развитие нашего Дальнего Востока без самого тесного вовлечения Маньчжурии и Кореи в нашу орбиту невозможно! Однако вступить в ряды советских республик эти народы еще не готовы, тут даже монгольских товарищей уговорили с большим трудом. Что ж, мы готовы оказать братским народам, выбравшим путь социализма… Отчего вы улыбаетесь, товарищ Лазарев?

– Простите, товарищ Сталин! – ответил адмирал. – Просто вспомнилось, что даже в Московском договоре [10] Маньчжурия названа Империей.

– Сидит там Пу И, и что с того? – усмехнулся Сталин. – Это что-то меняет? Так же как в Румынии Михай, а в Болгарии Борис. Кто-то сомневается в социалистическом пути всех названных стран? Пока их народы еще не решили отказаться от монархии. Но проблема однако – даже тут, в Москве не все понимают, отчего мы вкладываемся в строительство промышленных объектов в Маньчжурии и Корее, а не на нашем Дальнем Востоке. Чем индустриализовать дружеский Китай, отплативший нам черной неблагодарностью. Что у нас там уже построено за пятилетку – нефть Дацина и Ляохэ, металлургические мощности выросли в полтора раза, а угледобыча на порядок. Харбин – автосборочный завод, завод азотных удобрений, речная судоверфь. За один прошлый год сельхозкооперативам поставлено две тысячи тракторов и девятьсот комбайнов. А как корейские крестьяне приняли мотоблоки с мотоциклетного завода в Пхеньяне? Железные дороги переложены на нашу колею, с усилением полотна – и протяженность железнодорожной сети почти вдвое увеличилась, за пятилетку! И на всем этом оживает и наш Дальний Восток. Товарищ Лазарева, вы мне докладную записку подавали, об успехах второй волны хетагуровского движения? Все бы хорошо – вот только из-за реки войной веет. Нам до конца века в Маньчжурии фронтовую группировку развернутой держать, чтоб никто не посмел? Мы не хотим войны, мы очень мирный народ. Вот только не терпим, когда нам войной угрожают! Великие дела ждут нашу советскую страну и нас всех. А всякие… мэйбани мешают, отвлекают от дел! Внутри страны сейчас наш главный фронт, а извне лишь чтобы не мешали! Товарищ Лазарева, вы готовы поручиться за каждое слово вашего доклада, каждый факт и каждую цифру, там приведенные? Можете не вставать!

10

Аналог Варшавского нашей истории.

– Так точно, товарищ Сталин, – ответила женщина, – все цифры сверены по документам, оригиналы в папке. По каждому случаю есть свидетельские показания, взаимоподтверждающие. И я лично разговаривала с подследственными – в Ленинграде. По центральному аппарату работали другие.

Сталин взглянул на Пономаренко, тот кивнул.

– «Лениградское дело», – произнес Сталин, – как записано в ваших файлах, когда кровавый тиран, не будем называть имен, решил сгноить молодые перспективные кадры, усмотрев в них угрозу своей власти. А товарищи Вознесенский, Кузнецов, Попков и прочие (список прилагается) это невинные жертвы, герои обороны Ленинграда. А что мы имеем по факту – по указанию товарища Кузнецова была совершенно незаконно организована Всесоюзная оптовая ярмарка, товары для которой, на общую сумму девять миллиардов рублей, в значительной части были взяты из государственных фондов, подлежащих распределению, чем были ущемлены интересы других краев и областей. При организации ярмарки были допущены грубые просчеты, в результате чего товары на четыре миллиарда списаны как испорченные… их действительно сгноили или разворовали и списали задним числом?

– В основном намеренно не были обеспечены должные условия хранения, под предлогом «отсутствия ресурсов», – ответила Лазарева, – что служило предлогом для поспешной распродажи с нарушениями, «все равно сгниют». Хотя имела место и массовая порча, и прямое воровство – «по-дружески» покрытое ответственными товарищами. Точные цифры и имена в документах есть.

– Четыре миллиарда убытков, – сказал Сталин, – и это когда нашему народу не хватает всего самого необходимого! И кроме собственно ярмарки, еще куча сопутствующих дел – «хлебное», «ткацкое», «винное», «музыкальное», «денежное». Когда ответственные товарищи воруют так, что какая-нибудь нью-йоркская мафия обзавидуется. Без всяких грабежей и стрельбы – а всего лишь по предварительному сговору, тресту или главку выделяются излишки, за откат. Вплоть до того, что сам председатель Госплана Вознесенский, как достоверно установлено, кому-то занижал плановые показатели, а кому-то завышал – руководствуясь вовсе не интересами дела! Причем дошло до того, что ответственные товарищи, как, например, в ленинградском «Росглавхлебе», вступили в прямой сговор с преступным миром, используя бандитов для грабежа складов и вагонов, а также расправы с неугодными и заметания следов. А злоупотребления при распределении жилплощади – заслуживающие отдельного разговора? И первый секретарь товарищ Попков вел себя как вотчинный боярин, закрывая глаза на то, что делают его приятели. Однако же его личное участие установлено?

– Никак нет, – ответила Лазарева, – барство, чванство, неподобающий образ жизни, да.

– Это не столь важно, – заметил Сталин, – если его поставили на столь высокий пост, он обязан был прежде всего защищать государственный интерес. Так же и Кузнецов – переведенный в Москву на должность начальника ЦК по кадрам, самочинно присвоил себе «курирование» всех вопросов, связанных с Ленинградом, фактически замкнув на себя всю связь с ленинградской партийной организацией, не информируя ЦК о реальном положении дел, разведя самую худшую групповщину, «ты мне, я тебе». Ну и что со всем этим делать? И в истории здесь, потомки лет через полсотни тоже будут орать о «невинных жертвах сталинского произвола»?