Александр Беляев. Собрание сочинений в 8 томах. Том 1
Шрифт:
*
В 1930 году в творчестве Беляева впервые наступает перерыв. За этот год он не издает ни одного романа или рассказа. Он переезжает в Пушкин (под Ленинградом) и много читает. Все сильнее и сильнее привлекает его к себе новая тема — тема социалистического строительства. Страна Советов преображается с каждым днем. В пустынной степи воздвигаются заводы, в арктические моря отправляются экспедиции, на сухих землях возникают цветущие сады. Освобожденный народ творит чудеса Люди тоже преображаются. Они начинают все смелее мечтать, каждый день приносит новые планы, один грандиознее другого, и нет недостатка в энтузиастах, героях, смельчаках, спешащих осуществить самые дерзкие мечты. Все отчетливее проступают контуры замечательного завтрашнего дня.
Покорение человеком природы особенно волнует Беляева. Ведь он в своих мечтах уже пришел к тому, что увидел человека будущим властелином океана и воздуха. А тут на его глазах живые люди претворяют его мечту в действительность.
Если
Словно присматриваясь к новой теме, Беляев пишет в 1930 году несколько очерков: «Город победителей» посвящен прекрасному городу будущего — Ленинграду; «Зеленая симфония» рассказывает о великолепной здравнице, в которую ленинградцы превратят пригородные заброшенные районы; «ВЦБИД» — рассказ — очерк об управлении климатом с помощью искусственного дождевания; «Гражданин Эфирного Острова» — очерк о великом мечтателе К. Э. Циолковском. Замыслы Циолковского стали для Беляева символом нового времени, которому под стать уже осуществление вековой мечты человечества — покорение космоса. Беляев начал изучать труды Циолковского, познакомился с ним, с его последователями — энтузиастами из группы инженера Цандера, сотрудниками ГИРДа (группы изучения реактивного движения). Гирдовцы словно сошли со страниц беляевских книг — бессребреники, фантазеры, умные труженики. Когда не хватило серебра для одной из деталей экспериментальной ракеты, ребята из ГИРДа побросали в тигель серебряные колечки, ложечки, браслеты, принесенные из дома, — и ракета взлетела. Энтузиазм гирдовцев, их глубочайшая убежденность в осуществимости идей Циолковского заражали Беляева и открывали перед воображением фантаста новые, невиданные горизонты. Тема покорения космоса становится наряду с темой преобразования природы ведущей в творчестве Беляева в 30–е годы. Ей он посвятил романы «Прыжок в ничто» (1933 г.), «Воздушный корабль» (1935 г.), рассказ «Слепой полет» (1935 г.), повести «Небесный гость» (1937 г.) и «Звезда КЭЦ» (1939 г.). В первом своем произведении на эту тему, в романе «Прыжок в ничто», Беляев в остро сатирических тонах показал мечущихся, как крысы, на охваченной революцией планете «лучших» представителей буржуазного мира. Все эти банкиры, епископы, аристократы, сыщики и просто бездельничающие девицы готовы бежать от революции хоть на другую планету. Организаторы межпланетного полета — инженер, которого Беляев назвал по имени руководителя ГИРДа Цандером, и его друзья Ганс и Винкель — люди совершенно иного склада. Только они остаются подлинными людьми в чудовищных условиях чуждого венерианского мира.
Острый, захватывающий сюжет был использован здесь писателем для рассказа обо всех основных астронавтических идеях Циолковского. Впервые в научной фантастике появилось подробное описание принципов реактивного движения, процедуры подготовки к полету и тренировки космонавтов, проблемы космической радиосвязи. Впервые так широко показана была жизнь в ракете, эффекты невесомости, забавные недоразумения космического полета и грандиозные прекрасные картины космического неба и мира далекой планеты. Циолковский написал предисловие к роману, в котором назвал его лучшим произведением на космическую тему.
В 1934 году журнал «Вокруг света» начал печатать новый роман Беляева «Воздушный корабль». В основу и этого романа писатель положил работы Циолковского.
Редакция получила тогда письмо Константина Эдуардовича, в котором он писал (10 декабря 1934 года): «Рассказ… остроумно написан и достаточно научен для фантазии. Позволю себе изъявить удовольствие тов. Беляеву и почтенной редакции журнала. Прошу тов. Беляева прислать мне наложенный платежом его другой фантастический рассказ, посвященный межпланетным скитаниям, который я нигде не мог достать. Надеюсь и в нем найти хорошее. Прошу переслать письмо тов. Беляеву. С приветом. Циолковский».
Отзыв о «Воздушном корабле» взволновал и обрадовал писателя. Он сразу же выслал Циолковскому экземпляр романа «Прыжок в ничто».
Замечания Константина Эдуардовича по первому изданию романа (выходившему без его участия) имели частный характер. Лучшей оценкой книги послужили слова предисловия, которое Циолковский дал к следующему, второму изданию: «Из всех рассказов на тему о межпланетных сообщениях, оригинальных и переводных, роман А. Р. Беляева кажется мне наиболее содержательным и научным. Я сердечно и искренне приветствую появление второго издания, которое, несомненно, будет способствовать распространению в массах интереса к заатмосферным полетам. Вероятно, их ожидает великое будущее».
На первой странице второго издания романа появилась надпись: «Константину Эдуардовичу Циолковскому в знак глубокого уважения. Автор».
Между писателем и ученым завязалась переписка, которая оборвалась только со смертью Циолковского. Примечательно, что в одном из писем к Циолковскому, говоря о своем творчестве, писатель благодарит Константина Эдуардовича за письмо, которое, по словам Беляева, придает ему «новые силы в нелегкой борьбе за создание научно — фантастических произведений».
Не могло не порадовать Беляева и письмо от 5 января 1935 года, в котором Циолковский писал:
«Одни изобретают и вычисляют, другие доступно излагают эти труды, а третьи посвящают им роман. Все необходимы, все драгоценны».
А. Беляева привлекали не только смелые идеи Циолковского. Его привлекала и сама личность ученого.
«Я перебираю его книги и брошюры, изданные им на собственный счет в провинциальной калужской типографии, его письма, черновики его рукописей, в которые он упаковывал посылаемые книги, его портреты — и раздумываю над этим человеком. Тяжелая и интересная жизнь! Он знал солнечную систему лучше, чем мы — свой город, мысленно жил в межпланетных просторах, был «небожителем…» — писал Беляев. Писатель считал Циолковского «первым научным фантастом». Он посвятил «ученому — мечтателю» интересный очерк «Гражданин Эфирного Острова», опубликованный в 1930 году журналом «Всемирный следопыт».
Горький, восхищавшийся размахом мысли Циолковского, его трудами, «поражающими воображение», писал: «… пора, давно пора', — написать об этом изумительном человеке книгу». И Беляев откликнулся на призыв Горького, решив создать литературный портрет знаменитого деятеля науки. К сожалению, рукопись не дошла до нас — она была утеряна во время блокады.
В последнем письме к Циолковскому, от 20 июля 1935 года, Беляев, находясь на лечении в Евпатории, писал, что обдумывает новый роман — «Вторая Луна». Этот роман появился под названием «Звезда КЭЦ» в 1936 году — второе название подчеркивает отношение автора к Константину Эдуардовичу Циолковскому, которому принадлежит идея искусственного спутника Земли.
Беляев не оставляет близкую его воображению тему. Он стал таким же пропагандистом космонавтики в нашей фантастике, каким в науке был Циолковский. Следующим произведением на эту тему был «Небесный гость».
Но мечта о людях будущего — покорителях космоса, о тайнах космических глубин и радости открытий не оставляла Беляева. В его воображении жили грандиозные, как будто воочию увиденные картины: гигантская чаша Земли, распростертая в бездонной глубине, и ослепительный блеск звезд на угольном бархате неземного неба. Он написал «Звезду КЭЦ» — повесть, пронизанную идеями Циолковского, повесть о счастливых и бесстрашных людях, которые отправляются в космос, чтобы вырвать у него его загадки, о людях, ступивших на мрачные лунные скалы и улетающих на Марс. Это повесть о будущем преобразованной, покорившейся людям Земли и о человечестве, которое вышло из своей колыбели и шаг за шагом овладевает просторами околосолнечного пространства. Ощущение грандиозности человеческих дерзаний, радостной смелости сынов Земли, уходящих все дальше по неизведанным дорогам, предчувствие бесконечной загадочности вселенной и неизмеримости ее бесконечных пространств звучат в этой книге с такой огромной, победной силой, что, по словам одного из писателей, «невольное чувство зависти к далеким потомкам нашим испытывает читатель этой оптимистической, радостной книги о счастливых людях, подчиняющих себе не только Землю, но и мировое пространство».
*
Новые темы, захватившие Беляева, требовали от него и нового подхода, новых творческих принципов. Его перестали удовлетворять идеальные герои сказки, когда он обратился к проблемам, выхваченным из гущи жизни. В 1931 году Беляев в повести «Земля горит» стремится показать, как советские люди в борьбе с сопротивлением классового врага, в борьбе со стихией переделывают лицо Земли, создают плотины на Волге и искусственные моря в засушливом Заволжье, отвоевывают у моря нефть. Он хотел написать книгу о сегодняшних людях и об их завтрашних делах, чтобы эта книга звучала как воодушевляющий призыв, как агитация мечтой. В повести впервые появились советские инженеры, колхозники, рабочие. Живые приметы времени властно вторглись на страницы книги: картины недавней засухи в Заволжье, вредительство кулаков, безработные из капиталистических стран, приехавшие в СССР и нашедшие здесь вторую родину. В эпизодах стройки, переселения крестьян, соревнования на полях совхозов Беляев воссоздал кипучий ритм эпохи, набросал широкую панораму действительности тех дней. В поисках максимальной достоверности своей фантастики Беляев использовал в этой книге элементы очерка и киносценария, детектива и дневника. Стремясь показать жизнь во всем ее многообразии, он вводил в книгу многочисленные слабо связанные эпизоды, переходил от одной научно — технической задачи к другой: от плотины к агрогородам, от социалистического соревнования, от электрификации сельского хозяйства — к рыбоводству, а от него, внезапно — к подводным нефтепромыслам на Каспии. Все это не могло не отразиться на цельности книги. Неизбежная краткость многочисленных эпизодов не позволяла глубоко раскрыть образы людей. Несмотря на все мастерство Беляева, в повести отчетливо ощущалось отсутствие единой захватывающей сложной проблемы, которая, как в прежних книгах Беляева, могла бы повести мечту в мир будущего.