Александр I и Наполеон
Шрифт:
Смятение, охватившее союзный Олимп, было так велико, что вся свита Александра I рассеялась в разные стороны и присоединилась к нему только ночью и даже наутро. В первые же часы после катастрофы царь скакал несколько верст лишь с врачом, берейтором, конюшим и двумя лейб-гусарами, а когда при нем остался лейб-гусар, царь, по рассказу этого гусара, «слез с лошади, сел под дерево и горько плакал»…
Архив Военного министерства Франции хранит следующие данные о потерях сторон при Аустерлице: союзники — 15 тыс. убитых и раненых, 20 тыс. пленных (среди них 8 генералов), 180 орудий, 45 знамен; французы — 1290 убитых и 6943 раненых [61] . В России с этими данными соглашался только Е.В. Тарле. Все остальные наши историки — и царские, и советские — подсчеты французов взяли под сомнение и в большинстве своем оперируют цифрами А.И. Михайловского-Данилевского: потери союзников — 27 тыс. человек убитых, раненых
61
Trame J., Carmigniani J. Napoleon et la Russie, P., 1980. T. 1. P. 123.
Некоторые из наших историков (П.А. Жилин, Л.Г. Бескровный, Н.Ф. Шахмагонов) пытаются преуменьшить масштабы аустерлицкого разгрома союзников, цитируя при этом реляцию М.И. Кутузова царю, где сказано, что «российские войска <…> почти до самой полночи стояли (?! — Н.Т.) в виду неприятеля, который не дерзал уже более возобновлять своих нападений», и что урон русской армии «не доходит до 12 000», тогда как у французов «простирается до 18 000» [62] . Тот факт, что Александр I после Аустерлица повелел Кутузову «прислать две реляции; одну, в коей по чистой совести и совершенной справедливости были бы изложены действия, <…>, а другую — для опубликования», предан гласности еще в 1869 г. М.И. Богдановичем [63] . Кутузов выполнил это повеление. С тех пор и доныне нередко рассуждают об Аустерлице не «по совести и справедливости», а «для опубликования».
62
Кутузов. Сб. документов. M., 1951. T. 2. С. 259.
63
Богданович М.И. История царствования императора Александра I и России в его время. СПб., 1869. Т. 2. С. 105.
В действительности же аустерлицкий разгром был для России и Австрии ужасающим. Официальный Петербург воспринял его тем больнее, что русская армия больше 100 лет, после Нарвской битвы 1700 г., никому не проигрывала генеральных сражений и что при Аустерлице, опять-таки впервые после Петра Великого, возглавлял русскую армию сам царь. «Аустерлиц поразил Александра в его иллюзиях, русское имя в его престиже, империю в ее интересах», — читаем у А. Сореля.
Впрочем, «битва трех императоров» имела значение, далеко выходившее за рамки интересов Франции, России и Австрии. «Она потрясла современников, а затем вошла в летописи истории не потому, что один император взял верх над двумя другими, — справедливо заключил А.З. Манфред. — Современники видели в Аустерлицкой битве <…> решающий поединок нового и старого миров». Всемирная история уже тогда знала, ряд битв, более крупных по числу участников и жертв, но трудно найти среди них такую, которая сравнилась бы с Аустерлицкой по значимости. 2 декабря 1805 г. на поле Аустерлица столкнулись не просто три императора, три армии, три державы, а именно два мира — только что утвердившийся буржуазный и обветшалый феодальный. Победа Наполеона (самая яркая из всех его более чем 50 побед) давала ему возможность провозгласить освобождение народов, порабощенных Габсбургами и Романовыми, — венгров, чехов, словаков, поляков, — и поднять всю Центральную Европу под знамя идей Французской революции. Но император Наполеон смотрел на мир уже иными глазами, чем генерал Бонапарт, — теперь он предпочитал союзу с народами союз с монархами.
Главную свою задачу — разгромить 3-ю коалицию — Наполеон под Аустерлицем решил. Император Австрии Франц I через день после битвы, вслед за своим уполномоченным графом М. Мервельдтом, сам явился к Наполеону с повинной — перепуганный, смиренный, буквально убитый позором Ульма и Аустерлица. Всем своим видом он подтверждал точность эпиграммы, которую сочинил о нем К.Ф. Рылеев, осведомленный, между прочим, о страсти Франца убивать мух:
Весь мир великостию духа Сей император удивил: Он неприятель мухам был, А неприятелям был муха.Наполеон принял Франца у костра на своем биваке. «Вот дворец, в котором я живу два месяца», — сказал победитель, любезно приглашая побежденного на переговоры. 6 декабря уже в Шенбруннском дворце Вены Наполеон и Франц договорились о перемирии, согласно которому русская армия должна была за 14 дней очистить Моравию и Венгрию и вернуться домой. А на следующий день к Наполеону явился X. Гаугвиц, который три недели ехал от Берлина до Вены, и теперь, вместо того чтобы вручить ультиматум, запрятанный подальше, поздравил Наполеона с победой. Наполеон ответил усмешкой: «Ваши поздравления предназначались другим. Фортуна переменила их адрес». Так Пруссия отпала от 3-й коалиции, не успев вступить в нее.
Тяжело переживала аустерлицкую катастрофу Англия. Премьер-министр У. Питт 23 января 1806 г. умер, как полагали, с горя, сохраняя до смертного часа тот подавленный вид, который его министры называли «взглядом Аустерлица». Кстати, тогда же в Австрии умер «от горя и злости» (по выражению А.Ф. Ланжерона) Ф. Вейротер, а в России — 28-летний кн. П.П. Долгоруков. Но все это было лишь отголосками главной кончины: умерла 3-я коалиция.
Пока европейские монархи приходили в себя после Аустерлица, Наполеон в течение полугода по-хозяйски перекроил карту Центральной Европы. 26 декабря 1805 г. в Пресбурге (ныне — Братислава) он продиктовал мирный договор Австрии, отняв у нее Венецию, Истрию, Далмацию, Каттаро, Фриуль, где проживала шестая часть всего населения империи. К лету 1806 г. Наполеон объединил 15 послушных ему германских княжеств в Рейнский союз, тут же «избравший» его, Наполеона, своим протектором. Этот акт лишил смысла Священную Римскую империю, т. е. верховенство австрийских императоров над раздробленной Германией, существовавшее тысячу лет. Теперь, 6 августа 1806 г., Франц I по предложению Наполеона сложил с себя титул властителя Священной Римской империи. «Изумление и страх произвело падение империи, основанной десять столетий назад гением Карла Великого, пережившей шесть династий и уже три столетия управляемой Габсбургами. Суеверный ужас обуял умы современников», — так писал об этом Н.А, Полевой.
Наполеон, однако, этим не удовольствовался. Весной 1806 г. он послал войска в Неаполитанское королевство, где правила родная сестра казненной французской королевы Марии Антуанетты Мария Каролина, активно помогавшая 3-й коалиции. «Бурбоны перестали царствовать в Неаполе», — объявил Наполеон. Неаполитанские Бурбоны бежали на Сицилию под защиту английского флота, а новым королем Неаполя Наполеон провозгласил своего брата Жозефа.
Распоряжаясь в Европе, унижая всех своих противников, Наполеон в то же время делал шаги к примирению с Россией. Вновь, как ранее Павлу, он вернул Александру I русских пленных, взятых при Аустерлице, и одного из них — князя Н.Г. Репнина — обязал передать царю: «Для чего мы воюем друг с другом? <…> Мы можем еще сблизиться. Пусть он пришлет мне уполномоченного в Вену, но только не из тех царедворцев, которые находятся в его Главном штабе». В те же дни А.А. Чарторыйский, управлявший тогда министерством иностранных дел России, советовал Александру «искать сближения с Наполеоном». Но царь отвергал такие советы…
Александр I пережил Аустерлиц не только как поражение своей армии и державы, но и как самое сильное за всю его жизнь, после цареубийства 11 марта 1801 г., личное потрясение. Все свидетели его аустерлицкого конфуза стали ему неприятны. Он потерял расположение к М.И. Кутузову, уволил А.А. Чарторыйского и А.Ф. Ланжерона, разжаловал в солдаты (!) вернувшегося из плена И.Я. Пржибышевского. Изменились к худшему характер и поведение царя. «До того он был кроток, доверчив, ласков, — вспоминал генерал Л.Н. Энгельгардт, — а теперь сделался подозрителен, строг до безмерности, неприступен и не терпел уже, чтобы кто говорил ему правду».
Как ни тяжел был удар по иллюзиям Александра при Аустерлице, царь все еще тешил себя мыслью о вековой непобедимости русской армии и считал возможным скорый реванш за Аустерлиц, особенно в союзе с армией Фридриха Великого, силу которой Наполеон еще не испытал на себе. По-видимому, кроме военных и государственных соображений, в Александре говорило тогда и мстительное чувство к Наполеону. Так или иначе, даже отправив в Париж на мирные переговоры своего уполномоченного (не из Главного штаба!) П.Я. Убри, Александр продолжал договариваться с Пруссией о борьбе против Наполеона. 8 (20) июля 1806 г. Убри подписал в Париже договор между Францией и Россией о «мире и дружбе на вечные времена», как это сказано в ст. 1, но пока он вез текст договора в Петербург, царь 12 (24) июля скрепил личной подписью секретную декларацию о союзе России с Пруссией против Франции. Договор же, подписанный Убри, Александр, выждав полумесячную паузу, отказался ратифицировать.
Наполеон, судя по его письму к Жозефине от 27 августа 1806 г., с нетерпением ждал и до последнего момента верил, что русско-французский договор будет утвержден Александром. Он уже приказал начальнику Главного штаба Л.А. Бертье обеспечить возвращение армии во Францию. Но 3 сентября он узнал, что Александр не желает ратифицировать договор, и тут же отдал Бертье новое распоряжение: приказ о возвращении армии задержать [64] .
Тильзит
64
Napoleon I. Correspondance. T. 13. P. 170–171.