Александр Македонский. Сын сновидения
Шрифт:
Молодой царь во главе своих войск вернулся в Пеллу и среди ликующей толпы проехал по городу. Люди не помнили другого такого случая, чтобы войско вернулось из победоносного похода, даже не вступив в сражение и не понеся ни малейших потерь. Все видели прекрасного юношу с сияющим лицом, в сверкающих одеждах и доспехах, словно воплощение молодого бога или эпического героя, И на его гарцевавших рядом товарищей словно падал отраженным тот же свет; их глаза сверкали тем же лихорадочным возбуждением.
Антипатр явился к царю, чтобы вернуть печать и сообщить о прибытии Пармениона.
— Немедленно
Старый полководец сел на коня и вместе с царем отправился в глухую деревню неподалеку от города.
Парменион почувствовал, как сердце подкатило к самому его горлу, когда ему объявили, что царь отправился к нему, ни на минуту не задержавшись в своих палатах в столице. Выйдя за дверь, он увидел стоящего перед ним монарха.
— Старый храбрый солдат! — воскликнул Александр, обняв его. — Спасибо, что вернулся.
— Государь, — сдавленным голосом ответил Парменион, — смерть твоего отца глубоко опечалила меня. Я бы отдал жизнь ради его спасения, будь такое возможно. Я бы заслонил его своим телом, я бы…— Он не смог продолжить, его голос прервался.
— Я знаю, — кивнул Александр. Он положил руки ему на плечи, прямо посмотрел в глаза и проговорил: — Я бы сделал то же.
Парменион потупился.
— Это произошло молниеносно, — продолжал молодой царь. — План был разработан чьим-то гениальным и жестоким умом. Стоял страшный шум; я шел впереди вместе с царем Эпира Александром. Евмен крикнул мне что-то, но я не понял, я даже не услышал, а когда до меня дошло, что что-то случилось, и я обернулся, отец в крови уже упал на колени.
— Я знаю, государь. Но не будем больше говорить об этих печальных вещах. Завтра я отправлюсь в Эги, принесу жертву в его погребальном храме, и надеюсь, он меня услышит. Какова причина твоего визита ко мне?
— Я хотел повидать тебя и пригласить на ужин. Мы соберемся все вместе, и я изложу вам мои планы на зиму. Расскажу о нашей последней кампании в Европе. А потом мы пойдем на восток, на восход солнца.
Он вскочил на коня и галопом ускакал прочь, а Парменион вернулся в дом и позвал слугу.
— Приготовь мне ванну и лучшие одежды, — велел он. — Сегодня вечером я ужинаю с царем.
ГЛАВА 43
В течение нескольких дней после этих событий Александр упражнялся в военном деле и участвовал в многочисленных охотах. Притом он отдавал себе отчет, что его авторитет уже признан в самых отдаленных краях. Он принимал посольства из греческих городов Азии и даже из Сицилии и Италии.
Несколько посланцев от группы городов на Тирренском море принесли ему в дар золотой кубок и обратились с прошением.
Очень польщенный Александр спросил, откуда они прибыли.
— Из Неаполя, Медмы и Посейдонии, — объяснили они. В их речи звучал акцент, какого он еще не слышал.
— И чего вы хотите от меня?
— Царь Александр, — обратился к нему старейший из них, — в нашей земле, на севере, есть один могущественный город, называемый Римом.
— Я слышал о нем, — ответил Александр. — Говорят, его основал троянский герой Эней.
— Так вот, на территории римлян, на побережье, есть приморский город, занимающийся пиратством и берущий грабительскую дань с наших купцов. Мы бы хотели, чтобы ты положил конец такому положению вещей и попросил
— Я охотно сделаю это. И надеюсь, что ко мне прислушаются. Сообщите мне, прошу вас, об исходе этой истории.
Сделав знак писцу, он начал диктовать:
Александр, царь македонян, гегемон всей Эллады, народу города Рима: приветствую вас!
Наши братья, живущие в городах у Тирренского залива, говорят, что испытывают тяжелые неудобства от ваших подданных, промышляющих пиратством.
Прошу вас как можно скорее положить этому конец, или, если вы сами не в состоянии справиться, прошу позволить другим решить за вас эту задачу.
Он приложил к письму печать и вручил его своим гостям, которые долго благодарили его, после чего с удовлетворением удалились.
— Интересно, окажет ли это послание какое-нибудь действие? — заметил Александр, обернувшись к сидевшему рядом Евмену. — И что подумают эти римляне о столь далеком царе, вмешивающемся в их внутренние дела?
— Не столь уж и далеком, — возразил тот. — Увидишь: они ответят.
Приходили другие посольства и другие известия — с северных границ не слишком хорошие: союз между трибаллами и гетами укреплялся, угрожая свести к нулю все завоевания Филиппа во Фракии. Геты казались довольно грозной силой, поскольку, считая себя бессмертными, сражались с дикой яростью и полным пренебрежением к опасности. Многие основанные отцом Александра колонии подверглись нападению и были разграблены, а население — полностью вырезано или угнано в рабство. Однако казалось, что в данное время ситуация стабилизируется и воины возвращаются по своим деревням, чтобы отдохнуть от холода и лишений.
Поэтому Александр решил ускорить выступление и, хотя еще стояла зима, привести в действие заранее разработанный план. Он послал распоряжение византийскому флоту за пять дней плавания подняться по Истру до слияния с рекой Певк. Со своей стороны он сконцентрировал все войско в Пелле, поставил во главе пехоты Пармениона, а сам лично возглавил конницу и приказал выступать.
Они перевалили Родопы, спустились в долину Эвроса и предприняли ускоренный пеший марш к перевалам Гаэмона, заваленным плотным покровом снега. По мере продвижения македонянам встречались разрушенные города, заброшенные поля, посаженные на кол, повешенные или обгоревшие тела людей, и в македонском царе, как вода в разлившейся реке, поднимался гнев.
Александр неожиданно обрушился конницей на гетскую равнину, предал огню деревни, сжег стойбища, уничтожил все запасы зерна, перерезал стада и табуны.
Охваченные ужасом жители в панике бежали к Истру и искали убежища на острове посреди реки, куда Александр не мог добраться. Но тем временем прибыл византийский флот, который перевез туда ударные части, «щитоносцев» и конницу «Острия».
На острове разгорелась страшная резня: геты и трибаллы сражались с отчаянной отвагой, защищая последний клочок оставшейся у них земли, своих жен и детей, но Александр лично повел войско в атаку, не обращая внимания на ледяной ветер и бурные волны Истра, вздувшегося после проливных дождей. Дым пожаров смешался с потоками дождя и мокрого снега. Крики сражающихся, стоны раненых и конское ржание сливались с воем северного ветра.