Александр Македонский
Шрифт:
Прежде всего надо отметить исключительную смелость и высокую воинскую доблесть защитников страны. Они одинаково храбро сражались на равнине и отстаивали высокогорные поселения; места для их укреплений в горах были выбраны весьма удачно. Там, где сопротивление становилось бессмысленным, они сжигали поселки и скрывались в горах. Однако ударные силы врага превосходили возможности защитников. Александр и его военачальники использовали все достижения военной науки:раздробив крупные соединения, они в случае необходимости молниеносно собирали их в ударный кулак для внезапного нападения. Крепости штурмовали с использованием самой современной для того времени техники, вплоть до дальнобойных орудий.
Македоняне ставили защитников перед выбором: сдаться в плен или быть уничтоженными.
Не менее успешно действовала и южная армия под командованием Гефестиона и Пердикки. После тридцатидневной осады она овладела самым сильным опорным пунктом противника, были построены форты и крепости для защиты коммуникаций; завоеватели опирались на промакедонски настроенных местных жителей.
265
Arr. IV, 27, 3; Plut. AL, IX, 6 и сл.; Diod. XVII, 84
И все же результат нельзя было назвать вполне удовлетворительным. Правда, главные дороги и долины были отвоеваны и надежно защищены возведенными здесь фортами; правителями завоеванных областей назначались наиболее преданные местные жители. Но самые упорные и непоколебимые по-прежнему скрывались в горах и непроходимых горных лесах. Учитывая возникшие трудности, царь зимой 327/26 г. до н. э. решил превратить эту страну в провинцию и передать ее в управление Никанору, который недавно был назначен комендантом Паропамисады.
Александр делал все возможное, чтобы исправить положение и лишить упорствующих возможности найти себе убежище для длительного сопротивления. Он рискнул на одно из самых смелых своих предприятий — взятие штурмом ассакенской крепости на Инде. Предприятие удалось, но затем успех изменил Александру. Македоняне дошли до высокогорных лесов между реками Сват и Инд, но захватить там врага не сумели.
Если Александр не собирался перейти к позиционной войне, ему следовало удовлетвориться достигнутым. Одно было ясно: то, что удалось в Согдиане, здесь не пройдет. Народная война была остановлена, но сопротивление окончательно не сломлено. Никанору предоставили самому решить проблему, как справиться с непокорными. Однако местные жители избавили его от этого: вскоре после ухода войск Александра Никанор был убит.
Возникает вопрос, правильно ли поступил Александр, который с самого начала похода, еще севернее реки Кабул, стал прибегать к грубому насилию и запугиванию. По-видимому, этот метод рекомендовали ему Сисикотт и Таксил. Ни к чему, кроме кровавых сражений, опустошения и дымящихся развалин, он не привел. Длительного умиротворения таким путем достигнуть было невозможно. К тому же замирение страны потребовало много времени, что привело к тяжким последствиям во время битвы на Гифасисе.
Три сына Зевса уже побывали некогда в Азии: убийца Медузы Персей, могучий Геракл и неутомимый бродяга Дионис. Теперь вновь наступили мифологические времена. В Александре возродился сын Зевса, который стремился сравняться со своими старшими братьями и даже превзойти их, пройдя всю Азию до конца.
Персей не годился в образцы. Хотя он и числился среди многочисленных предков македонских царей, но мифы о местном аргивском герое не были популярны в Македонии. Подозрительным казалось и то, что по созвучию имен его иногда считали родоначальником персов, и в частности Ахеменидов. Единственный раз Александр почтил Персея наряду с Гераклом, когда он находился на пути к оазису Аммона. Но по приходе в Персию источники уже не упоминают о связи Александра с этим героем, а на Дальнем Востоке [266] о нем и вовсе забыли.
266
В понятие «Дальний Восток» автор включает все земли восточнее Ирана, в том числе и Индию.
Совсем по-другому обстояло дело с Гераклом. Его считали родоначальником македонской царской семьи, которая таким образом узаконила свои притязания на эллинское происхождение. Его имя было присвоено многим македонским городам; изображение Геракла встречается и на монетах. Были распространены рассказы о приключениях героя в Македонии, и его издавна идентифицировали с местными мифическими героями. Деяния этого полубога прославлялись не только эллинами и киническими философами — они как бы реально стояли перед глазами всех македонян. Мы не должны забывать, что для людей древности Геракл был не менее реален, чем для нас, скажем, Карл Великий. Некоторые подробности, правда, казались сомнительным! и это объясняли неточностью мифа, но никому не приходило в голову оспаривать существование Геракла и происхождение македонского царского дома от его семени. Порожденное Зевсом человеческое дитя было признано героем благодаря величию его подвигов. И легко представить, что за это его причислили к сонму богов.
Александр вырос в условиях традиционного преклонения перед Гераклом. Сам Аристотель постоянно выставлял перед своим учеником добродетели его предка. Еще более важным было то, что юноша сам по природе чувствовал себя связанным со своим великим предшественником и обрел в нем свой идеал. Александр совершенно серьезно верил в то, что может стать вторым Гераклом, и даже более того — что уже стал им. Геракла он почитал просто как старшего брата. Он ощущал свою общность с ним в осуществлении всемирного предприятия и особенно чтил греко-левантийские легенды, связанные с Гераклом. Передний Восток давно был причислен к кругу деяний мифического героя. Начиная с VI в. до н. борьба Геракла с амазонками являлась излюбленной темой изобразительного искусства. Считали, что, освобождая Прометея, Геракл дошел до восточной оконечности земли и Кавказа. На Кипре, в Киликии и Сирии его давно уже приравняли к местным богам. В Египте он считался победителем Бусириса.
Свое нападение на Тир Александр уверенно обосновал приказом, полученным от предка [267] . По его следам двигался он, стремясь получить оракул Аммона. Когда Александр форсировал Гиндукуш, то этот хребет посчитали за Кавказ.
Предполагали, что именно здесь находилась скала Прометея. На македонских монетах Геракл становится все более похожим на Александра.
Не следует, конечно, думать, что только личное пристрастие воодушевило Александра на это уподобление. Чем дольше продолжался поход, чем труднее становилось воинам переносить все новые и новые тяготы, тем большая роль отводилась образу героя, его беспримерной терпеливости. Геракл казался македонянам самым народным из всех героев. Следовать его путями, повторять его подвига, сравняться и даже превзойти его — все это создавало романтически возвышенный стимул, в котором так нуждались воины. Таким образом, Геракл вплоть до самой Бактрии служил воинам как бы путеводной звездой, несмотря на то что, согласно древним мифам, он никогда не удалялся от Средиземного моря. Даже незаконному сыну Александра, рожденному Барсиной незадолго до брака царя с Роксаной, было дано имя Геракл.
267
Богом-покровителем Тира считался Мелькарт, которого греки отождествляли с Гераклом.
Значение, которое Геракл приобрел для воинов Александра, наталкивало на мысль, что и в новом походе следует использовать его пример как стимул. Если до сих пор не было подходящего к этому случаю мифа о Геракле, то теперь его следовало создать. Так и сделали. Вскоре нашлись многочисленные следы подвигов героя в Индии. Однако в самом начале похода в «страну чудес» возник и новый миф. Должно быть, Александру уже несколько поднадоел его мифический предок. Геракл не вполне удовлетворял царя из-за его чересчур человеческих черт. Возможно, дух царя, стремившегося к безграничности, требовал более божественного идеала, а может быть, Александр считал необходимым найти для воинов новый импульс, учитывая, что их ожидают большие трудности. Во всяком случае внезапно на первый план выступил третий и самый высокий среди побывавших в Азии сыновей Зевса и легко отодвинул в тень трудолюбивого Геракла.