Александр Мальцев
Шрифт:
Это был единственный сезон в сборной СССР, который Мальцев отыграл в одном звене со своим лучшим другом. И что символично, по окончании этого года разделил с Валерием Харламовым лавры лучшего хоккеиста Советского Союза. И хотя Александру Мальцеву во время первой в истории суперсерии в местных СМИ уделялось меньше внимания, чем Валерию Харламову, канадцы, начиная с этих встреч, «взяли его на карандаш». Тренер Синден, несмотря на скромные статистические показатели Мальцева в сравнении с другими советскими форвардами, тем не менее, считал его одним из лучших нападающих своего поколения.
«Саше было немного труднее, чем другим. Он техничный, быстрый игрок, любящий подержать шайбу. А в Канаде местные хоккеисты просто не давали ему как следует ее обработать
«Наше поколение никогда не боялось канадцев и чаще у них выигрывало, чем проигрывало им. И когда мы играли с ними клубами, и со сборной. Не было никакой боязни и у наших главных надежд. Просто Харламов был более агрессивным, дерзким в игре с ними, а Саша – более мягким на льду, я бы сказал, элегантным. Ему с канадскими гренадерами приходилось значительно сложнее, чем другим», – признавался в беседе со мной Владимир Крикунов, имевший опыт выступления против канадцев в составе «Динамо» и сборной.
Валерий Харламов, вернувшись домой после канадской части серии, часто вспоминал о мультфильме, который появился тогда на советских телеэкранах. «Добрые, мягкие» игрушки играли в хоккей с «грубыми» деревянными. «Мягкие» были более техничными и играли в более корректный хоккей, что злило «деревянных», постоянно нарушавших правила. «Мы вызываем вас на бой», – говорилось в том мультфильме. «Валера, улыбаясь, любил по-своему переиначить эту фразу. Он говорил: “Они, значит, вызывают нас на бой?”, подразумевая грубых канадцев. “Ну и дураки, что вызвали, – выдерживал паузу, произнося с улыбкой. – Согласились на свою голову играть с нами и только потом поняли, куда на самом деле вляпались”», – вспоминает Сергей Мальцев.
Московская часть советско-канадского противостояния начиналась через две недели. У обеих сторон было время, чтобы проанализировать ситуацию. Советские наставники, подводя итоги канадского отрезка, отмечали, что профессионалы выглядели уставшими и совершенно не поспевали за темпом, предложенным русскими игроками. Однако в Москве признали умение канадцев навязывать противнику силовую борьбу на всех участках поля, нацеленность на ворота, постоянное стремление овладеть шайбой и использовать малейшую возможность для ее добивания в сетку.
Канадские мастера и журналисты особенно отмечали сыгранность, яркий комбинационный стиль, командный дух советской дружины. «У них совершенно другие принципы игры, – писал один из канадских журналистов. – Они любят играть, запутывая соперника, комбинируя до верного гола. Четыре матча показали, что это будет посильнее напористости и настырности канадских хоккеистов».
«За счет чего мы почти всегда канадцев обыгрывали? За счет того, что мы выигрывали эти матчи всей командой. Мы девять месяцев жили вместе на сборах, у нас в советской команде были пятерки из ЦСКА, два звена, уже сыгранных, когда с закрытыми глазами знаешь, куда отдать пас. И самое главное, у нас были невероятные трудолюбие и дисциплина. Нам тренер всегда говорил: терпите, приедете без одного уха, без глаза – зашьем, заштопаем, вставим, но зато вы вернетесь с золотой медалью. Терпите. Мы терпели, они нас били, судьи удаляли – терпели, били – удаляли, мы им забивали. Главное была победа», – говорил автору этих строк о главном факторе тех легендарных побед над канадцами Владислав Третьяк.
Перерыв между канадской и российской его половинами составил две недели. Сборная Канады вылетела в СССР не сразу. Сначала она направилась в Стокгольм с тем, чтобы провести два товарищеских матча со сборной Швеции. Цель у заокеанских профи была одна – «почувствовать» незнакомый лед и опробовать в деле непривычно большие для них европейские площадки. Они сыграли с командой Швеции 4:1 и 4:4. Шведские хоккейные обозреватели, комментируя эти матчи, подметили, что заокеанские игроки предпочли «очень жесткую игру, выходя на лед крайне обозленными». Тонус «озверина», как в знаменитом мультфильме про кота Леопольда, в крови у канадцев был таким, что те после второй товарищеской игры даже устроили настоящее побоище у входа в раздевалку хозяев.
Советские хоккеисты вернулись в Москву и продолжали тренироваться дома. Тут позволю сделать небольшое отступление. В советской команде случилось то, что не могло быть при Чернышеве с Тарасовым. Всеволод Бобров не стал запирать команду на сбор, а дал хоккеистам несколько дней выходных. 23-летний Мальцев и 24-летний Харламов, находившиеся в превосходном, даже феерическом настроении, решили полететь на четыре дня на юг, в Сочи. Взяли с собой каждый две тысячи рублей (!) на четыре дня – годовую зарплату советского служащего. Думали угостить людей, рассказать им о перипетиях борьбы с канадцами. Едва они ступили на гостеприимную южную землю, как угощать стали их самих. Слух о том, что на юг наведались два всенародных любимца, говорят, долетел до отдаленных горных аулов. Сотни людей спешили увидеть прославленных хоккеистов и подарить им гостинцы с юга. К счастью, они убедили местных жителей, что «лайнер выдержит только их двоих, но никак не с грузом». Уже сидя в самолете, Александр Мальцев, хитро улыбаясь, обратился к другу: «Валерка, ну как, деньги целы?», Харламов проверил свои карманы и сказал: «У меня семь рублей». Мальцев ответил: «И у меня восемь». Нет-нет, речь шла не о тех деньгах, которые остались у них после поездки. А о тех из двух тысяч, что они потратили – 15 рублей за четыре дня поездки! «У Саши с Валерием Харламовым была такая всенародная слава, что во время той поездки, да и позже, хозяева и сотрудники южных ресторанов категорически отказывались брать у них деньги. Когда они на юге заходили куда-нибудь перекусить, рестораны и кафе тут же закрывались на спецобслуживание. Мне потом рассказывали, хозяева этих заведений держали всегда зарезервированным столик, за которым отдыхали Мальцев и Харламов, и говорили, что именно на этих стульях они сидели», – вспоминает друг Мальцева, Алексей Панфилов.
Вернувшись из Сочи, они, загорелые, вдохновленные, решили из аэропорта «Внуково» направиться поужинать в легендарный ресторан Дома кино, в котором любили отдыхать и общаться звезды эстрады, искусства, кино, спорта. Ресторан оказался забит под завязку. Метрдотель признался, что свободные места «пока еще есть за столиком у Высоцкого». «Володя, можно с тобой посидеть?» – спросил Мальцев у актера и поэта. «Конечно, присаживайтесь, мужики», – любезно пригласил их разделить с ними трапезу Владимир Семенович. «А чей тут столик рядом забронирован, не знаешь, Володя?» – спросил Харламов. «Не знаю, говорят, какой-то генерал армии должен со свитой прийти», – ответил Высоцкий. Не успели друзья рассказать своему приятелю из Театра на Таганке, как они славно отдохнули на юге, как Высоцкий, перестав улыбаться, тихонько одернул Мальцева: «Саша, обернись, только аккуратно».
Мальцев обернулся и увидел самую неприятную картину, которая могла предстать его взору. В зал в сопровождении генерала армии и еще трех генералов рангом пониже входил не кто иной, как Всеволод Михайлович Бобров! Когда Мальцев вжал плечи и обернулся назад, то Харламова уже не было за столом. «Где Валерка?» – быстро спросил Мальцев у Высоцкого. «Там! – едва сдерживая смех, показал под стол Высоцкий. – Похоже, и тебе, Саша, нужно лезть туда, другого выхода нет, в прямом и переносном смысле». Мальцев полез под стол, надеясь вместе с Харламовым придумать выход из положения.