Александр Невский

Бегунов Юрий Константинович

«Где князья рязанские? Где ваш князь? Все они нами смерти преданы», — кричали татары по-русски, разъезжая на лошадях вдоль стен. В ответ посыпались стрелы. «Не стреляйте! — закричали татары и вывели перед Золотыми воротами пленного князя Владимира, бледного, худого, дрожащего. — Знаете ли сего князя?»

Князья Всеволод, Мстислав и все бояре и горожане, стоя на стенах, заплакали в голос, увидев князя Владимира в руках врагов.

Татары же отъехали от Золотых ворот и начали окружать город тыном и придвигать к стенам осадные орудия, подготавливая штурм хорошо укрепленного города.

Земляные валы и стены Владимира имели протяженность семь километров, ширину 20 метров и высоту 7 метров. Они служили защитой 40-тысячному населению. Однако толщина стен была менее метра, и они не могли выдержать ударов камнеметов, не говоря уже о стенобитных орудиях. Увидев приготовления татар,

князья Всеволод и Мстислав стали укреплять свою дружину, так говоря: «Братья, лучше нам умереть перед Золотыми воротами за Святую Богородицу и правую веру, нежели сдаться поганым!» А воевода Петр Ослядюкович добавил: «Язык немилостивый навел на нас Господь за наши прегрешения!»

Рано утром 7 февраля штурм возобновился. По примету — наваленным сырым бревнам и хворосту — и через проломы в стенах, особенно возле церкви Святого Спаса, враги ворвались в город. Они проникли в западную, княжескую часть города у Золотых ворот, затем со стороны реки Лыбеди — к Орининым и Медным воротам, и от Клязьмы — к Волжским воротам. Войсками командовал Бурундай-багатур. Беспощадный рукопашный бой продолжался целые сутки. Защитники отступили за валы старого города в Печерний город, у стен которого в последней схватке пали сыновья великого князя. А их мать великая княгиня Агафья Всеволодовна вместе с дочерью, снохами, внуками, а также бояре, духовенство и горожане укрылись в Успенском храме на хорах. Многие в ожидании неминуемой смерти приняли пострижение в монахи. Все истово молились и плакали. Татары подожгли храм. Едкий дым распространился по всей церкви. Люди задыхались от неимоверного дыма, некоторые сгорели заживо. Татары ободрали ризы икон, взяли драгоценные камни, золотые и серебряные сосуды и кресты, содрали позолоченные листы с куполов. Так погибла ненаглядная красота — главная святыня Владимиро-Суздальской Руси, усыпальница русских князей и епископов.

Персидский историк Рашид ад-Дин в своей «Истории Угедей-хана» вынужден был признать героизм владимирцев, до конца защищавших свой город: «Город Юрия Великого взяли в восемь дней. Они (осажденные. — Ю. Б.) ожесточенно сражались».

Когда великий князь стоял станом в заволжских лесах, на реке Сити, под селом Станиловым, прискакал гонец из Владимира и принес горестную весть, что «Владимир взят татарами, и огнем сожжен, жители убиты, другие уведены в плен, церковь соборная разграблена и огнем спалена, владыка Митрофан и княгиня Агафья с дочерью Феодорой и внуками, и со снохами Марией и Христиною погибли в огне, а сыновья Всеволод и Мстислав убиты в сражении, а оставшиеся в живых к тебе идут». Великий князь вскричал «великим гласом», уподобившись Иову Праведному: «Господи! Се ли годе Твоему милосердию?», и заплакал, повторяя: «Ох, мне, Владыко, что ради ныне остался один?» Вскоре он послав в сторону Волги в разведку воеводу Дорожа с 3 тысячами воинов. Дорож возвратился 3 марта и доложил князю: «Уже обошли нас, княже, татары! Идут от Ярославля». Этого великий князь не ожидал. Он думал, что татары придут со стороны Мологи, от Кашина, и не так скоро. Не дождался он и военной помощи. Брат Ярослав в то время был далеко, в Киеве. Сильные новгородские полки во главе с князем Александром не пришли: они готовились оборонять свой город. От Белоозера тоже не было подмоги. Дружина князя Ивана опаздывала. Правда, на Сить пришла дружина юрьевского князя Святослава Всеволодовича, но она была малочисленной.

Еще стоял сильный мороз, и в лесу лежали большие сугробы; передвигаться можно было лишь по льду замерзших рек да по лесным просекам. Разведка монголов хорошо поработала, и расположение военного стана Юрия не представляло для них секрета. Монголы встали станом у села Семёновского, на Войсковом ручье, впадающем в Мологу. Они не стали ждать, ударили по русским войскам, стоящим по деревням. Начался жестокий бой. Сражающиеся рассредоточились на большом расстоянии, до 80 км, по течению рек Сити и Мологи. Великий князь и князья Василько Ростовский, Всеволод Ярославский, Владимир Углицкий, Иван Стародубский, Святослав Юрьевский сражались доблестно, в первых рядах воинов, но были вынуждены уступить численно превосходящей их силе. Главная сеча происходила в истоках реки Сити, возле деревень Боженки и Могильница. Подле деревни Игнатовой, на дороге, проложенной по склону горы, ведущей к Плотицам, по преданию погиб великий князь Юрий. Он бросился бежать по новгородской дороге, но его возок угодил под обстрел субарчийских лучников. Юрий попытался спрятаться в лесной чаще, соскочив с возка, но увяз в глубоком снегу. Некий монгол по имени Нарык ловко подъехал к нему и отрубил голову острой саблей. Он

насадил отрубленную голову на древко боевого знамени и так ездил с нею, а потом бросил.

Погибли и другие князья, кроме князя Владимира Углицкого, уведшего свою дружину в непроходимые северные леса, да князей Ивана Всеволодовича и Святослава Всеволодовича Юрьевского. Русские воины числом до 25 тысяч человек были беспощадно изрублены. Потери татарской стороны, по данным «Свода булгарских летописей», составили 1750 воинов. Весь великокняжеский обоз с богатой казной (50 возов) попал в руки татар. Обоз вел один русский князь, которого булгарская летопись называет Бат-Аслап. С ним находился и ростовский князь Василько Константинович. Неожиданно обоз повстречался с полком Кул-Бурата и повернул к югу. Но тут им встретились главные силы монголов во главе с Гуюк-ханом. Бат-Аслап сдал казну Гуюку, за что был пощажен. Василько же начал сражаться в одиночку и принял мученическую смерть.

Этот князь отличался красотой лица, стройностью стана, силой и воинской доблестью, а также мужеством. Всего израненного, его взяли в плен татары и довели до Шеренского леса, который расположен между Кашиным и Кснятиным. Там они стали с угрозами принуждать его к перемене христианской веры на веру языческую, татарскую. Они заставляли его принять из своих рук их пищу, обещали ему в будущем великие почести. Но Василько от всего отказался, так говоря: «О, глухое царство и скверное! Никак ты не можешь отлучить меня от христианской веры, даже если я оказался в великой беде! Эти испытания послал мне Господь Бог из-за моих грехов!» Воины Гуюка сначала били и мучили его и в конце концов убили. Весной, когда стаял снег, возвращавшийся из Белоозера епископ ростовский Кирилл нашел тела князей Юрия и Василька и отвез их для погребения в Ростов. Там их погребли в Успенском соборе.

После битвы татары собрались в селе Семёновском и оттуда пошли в верховья Мологи, к Торжку, где надеялись соединиться с главными силами Батыя, а затем идти на Новгород.

После взятия Владимира и Суздаля татары рассыпались по всей земле Владимиро-Суздальской отдельными туменами и полками, осаждали и брали штурмом города, затем грабили и убивали, жгли города и села, а оставшихся жителей уводили в плен. Такая участь постигла город Переяславль, который пять дней героически оборонялся, и еще 30 больших и малых городов и сотни сел, деревень и слобод. Русичи ожесточенно сопротивлялись, но, уступая численно превосходящему врагу, гибли тысячами, другие убегали в леса, третьих уводили в плен. Только при одном взятии Суздаля погибло 360 тысяч жителей и воинов.

Так исполнилось киевское небесное знамение 1230 года: сошедший с небес огонь заревами пожарищ поглотил русскую красоту. Погибелью Русской земли называют летописцы наступившую в 1237 году татарщину: «бысть пополох зол от языка немилостивого», «и хлеб не идяшеть в уста», и люди «не знали, кому куда бежать».

А татарские главные силы вышли к землям Новгородской республики и осадили новгородский град Торжок. Он запирал кратчайший торговый путь из Низовской земли в Новгород Великий. Сидевшие в осаде люди под началом посадника Иванка две недели изнемогали: они знали, что под стенами Торжка решалась судьба Новгорода. А из Новгорода им не было помощи. Князь Александр не в силах был помочь: он сам готовился отразить татарскую угрозу. Слухи о злодеяниях татар, об их жестокостях и мощи принесли из Владимира в Новгород скоротечи. Эти слухи вызвали панику и ужас у нестойких, так что люди были «в недоумении и страхе», записал новгородский летописец. Гази-Барадж Бурундай лично послал грамоту новгородским боярам, предлагая им мирно сдать город. Это посеяло сомнение в рядах «лучших» людей города.

Между тем татары поставили под стенами Торжка стенобитные и камнеметные орудия и в конце концов разбили стены, «а жителей его иссекоша вся от мужьска полу и до женьска». «И вся изъобнажено и поругано быша», — пишет летописец. Это случилось 5 марта 1238 года. Город был сожжен. Летопись сохранила нам имена героев, защитников Торжка: посадник Иванко, Яким Влункович, Глеб Борисович, Михайло Моисеевич. Все они погибли.

От Торжка Батый не пошел на Новгород прямым путем через Валдай, Крестцы и Бронницы, а двинулся со своим несметным войском, Селигерским путем, на Березовский плес, к озеру Ильмень и далее на Новгород. Ранней весной эта озерно-лесистая местность была труднопроходимой. Вот-вот должна была наступить буйная весна с быстрым таянием снегов, с разливами рек, с весенней распутицей. Татары чуяли недоброе в предвестии весны. Они знали: их конным воинам не устоять перед распутицей, не преодолеть разлившиеся реки и топкие болота. И потому смутились. Но и Великий Новгород пришел в смятение.