Александр Великий
Шрифт:
На следующий вечер устроили праздничный пир. Филота тоже там присутствовал. Вечеринка кончила рано, после того как царь сказал, что войско выступит на рассвете. Филота, все еще обеспокоенный, сильно, должно быть, напился. Он вернулся в свою палатку и крепко уснул. Царь немедленно приказал выставить вокруг лагеря охрану и вызвал к себе ближайших своих советников – Гефестиона, Пердикку, Леонната и других. Он тайно приказал арестовать Филоту. Его растолкали, заковали в кандалы, надели на голову одеяло, отвели в царский шатер. На следующее утро Александр, следуя установленной в его царстве традиции, приказал македонскому войску выстроиться в полном боевом вооружении. Воинам был представлен труп Димна. Александр выступил в роли обвинителя и сыграл один из лучших своих спектаклей. Он знал, что если Филота и не пользовался у солдат популярностью, то Пармениона они, конечно, любили. Поэтому царь выдвинул обвинение сразу против отца и сына. Со стороны
Александр, удалившийся на время перепалки, вернулся. Он понял, что настроение армии пока не полностью склонилось в его пользу Он отложил заседание и приказал Филоте вернуться в царские апартаменты. Затем по приказу Гефестиона и Кена, зятя Филоты, несчастного пленника подвергли страшным пыткам. По словам Плутарха, Александр слышал все, спрятавшись за занавесом. Командиры Александра не проявили жалости к бывшему коллеге. Когда они закончили пытки, Филота едва мог идти. Мучителям удалось вырвать у него подобие признания. Снова устроили собрание и предъявили ему признание. Филоту сочли виновным и быстро казнили.
Арестованы были и другие люди, им были вменены разные наказания. Воин по имени Аминта и трое младших его братьев были обвинены военным собранием. Вина их заключалась в том, что все они были друзьями Филоты, но – главное – они были не по душе Олимпиаде. Даже Аттал, человек, который преследовал убийцу Филиппа и заколол его кинжалом, оказался под подозрением. Александр, однако, понимал опасность слишком большой чистки. Аминта с братьями и Аттал были оправданы, как и царский телохранитель Деметрий. Радовались все эти люди недолго: многие умерли вскоре после суда, включая Деметрия и Аминту. Деметрия в качестве телохранителя сменил Птолемей.
С Парменионом расправились по-другому. Во время операции устрашения Александр нанял одного из сподвижников Пармениона – Полидама. Он должен был отправиться в Экбатаны под видом араба с эскортом из местных проводников. Верблюдам предстояло покрыть расстояние в 800 миль. Полидаму дали задание передать младшим командирам Пармениона секретный приказ лишить жизни командующего. Среди этих командиров был брат Кена, Клеандр. Он должен был выполнить задание и занять место Пармениона. Полидама предупредили, чтобы он выполнил все, как приказано, в качестве залога в лагере осталась его семья.
Полидам прибыл в место назначения ночью. Первым делом он передал Клеандру секретный приказ. На следующий день он вручил Пармениону два письма – официальное послание царя и письмо с личной печатью Филоты. Парменион, ни о чем не подозревая, вскрыл царский конверт и едва приступил к чтению письма сына, как его штабные офицеры – по знаку Клеандра – выхватили мечи и закололи полководца. Новость о неожиданном и жестоком убийстве вызвала гнев войска в Экбатанах, возникла напряженная обстановка. Клеандру удалось утихомирить людей, требовавших торжественных похорон Пармениона. Клеандр пошел на компромисс: он согласился на погребение, однако отрезал голову Пармениона и послал ее Александру в доказательство, что его приказ исполнен. Тем временем в царском лагере Александр решил завершить начатое дело. Линкестид, находившийся под домашним арестом с тех пор, как Александр захватил власть, приведен был к суду и обвинен в измене. Линкестид слабо защищался, собрание даже не поняло, что он говорил. В результате он был осужден и немедленно казнен. Так Александр решил еще одну проблему.
Расправа с Филотой и Парменионом отличается необычайной жестокостью. Александр предстает перед нами мстительным параноиком. Парменион с самого начала должен был бы умереть, однако Александру он был полезен некоторое время. С его помощью он завоевал поддержку македонской армии и начал персидскую кампанию. Удивительно, как в течение одного года Парменион и вся его семья были уничтожены. Прежде чем умертвили Пармениона и Филоту, от ран, полученных в результате кораблекрушения, скончался Гектор, сын Пармениона, а другой сын, Никанор, умер от неизлечимой болезни. Ужас охватывает, когда читаешь имена тех, кто выступал против Александра и вскоре после этого погибал при загадочных обстоятельствах. Список с именами Гектора, Никанора, Аминты и Деметрия в следующие восемь лет значительно удлинится. Александр истребил семью Пармениона и его окружение, поселив тем самым страх в сердцах других военачальников. Виновны они были или нет, но от уничтожения Пармениона и Филоты веет ужасом, напоминающим о больших политических чистках XX века: шпионы, пытки, подложные улики, пропажа важных свидетелей, предательство, ночные аресты, показательные суды, запрет на апелляцию и немедленные казни.
Александр не только решил проблему, но, применив террор, дал ясно понять, какая судьба ожидает того, кто осмелится ему возражать. В случае с Александром время раны не излечивало, а потому извинения и прощение были лишь временными мерами, Плутарх довольно категорично заявляет, что «все это внушило многим друзьям Александра страх перед царем, в особенности же – Антипатру», который, услышав о судьбе Пармениона, сказал: «Если Парменион оказался виновен, кому мы должны доверять? Если он виноват, то что теперь делать?» Не один Антипатр испытывал недоумение: если Парменион и его сыновья уязвимы, то кто же теперь может чувствовать себя в безопасности?
Антипатру не пришлось долго ждать. Филота и Парменион были казнены в 330 г. Александр не считал, что проблема решена окончательно. Хитрый политик Александр понимал, что Парменион был чрезвычайно популярен в македонской армии. Как только расправа закончилась, Александр под предлогом дальнейшего продвижения на восток предложил военным написать домой, в Македонию. Письма, сказал он, будут отправлены царской почтовой службой. Как только письма были написаны их доставили Александру. Секретари и сам Александр тайно вскрыли послания и изучили, чтобы узнать настроение солдат. Недовольных судить не стали, однако удалили из подразделений, к которым они были приписаны, и составили из жалобщиков специальный отряд, который использовали впоследствии для особо опасных заданий.
Письма «недисциплинированных» солдат послужили для Александра источником информации о том, как в армии относятся к нему и военачальникам. Одного полководца – Черного Клита – не было во время атаки на Филоту и Пармениона. Черный Клит, царский телохранитель, был старым суровым македонским воином. Ему нравились прежние традиции, он уважал и Филиппа, и Пармениона. Учиняя расправу, Александр воспользовался отсутствием в лагере Клита. Когда тот вернулся, Александр повысил солдата по службе, поставив его на освободившееся место. В будущем он и Гефестион должны были быть командирами конницы, то есть Клит должен был заступить на пост, который занимал покойный уже Филота. Клит, по всей видимости, был серьезно озабочен тем, что произошло, однако у него хватило здравого смысла, чтобы по крайней мере не выдавать своей обеспокоенности. Тем не менее то ли из солдатских писем, то ли из шпионских донесений стало известно о недовольстве Клита действиями Александра. Арриан описывает конфликт Александра и Клита в середине лета 328 года до н. э. в царском лагере в Мараканде:
Клит уже в течение некоторого времени осуждал перемену в Александре: ему не нравилась растущая увлеченность царя Востоком и лесть, которую ему расточали. Разгоряченный вином, он заявил, что успехи Александра незаслуженно возвеличивают. Да Александр и не совершил таких великих и дивных дел, которые содеяли они; то, что он сделал, в значительной степени дело всех македонцев. Александр обиделся на эти слова. Да и я [Арриан] считаю, что слова Клита были несправедливы. Так как большинство гостей к тому времени были уже пьяны, он, на мой взгляд, мог бы спокойно помолчать и, не унижая себя, не вступать в пререкания с хором льстецов. Но тут, как на грех, некоторые стали припоминать то, что сделал Филипп, и совершенно несправедливо называть дела его ничтожными и не заслуживающими удивления, таким образом угождая Александру. Клит, уже совершенно вне себя, потерял над собой контроль и стал превозносить Филиппа и принижать Александра и его дела. Был он уже совсем пьян, всячески поносил Александра и, между прочим, похвалялся, что он спас Александра в конном бою при Гранике. Дерзко протянув вперед свою правую руку, он воскликнул: «Вот эта самая рука, Александр, тогда спасла тебя». Александр, уже не в силах переносить дальше пьяные дерзости Клита, в гневе вскочил, но его удержали собутыльники. Клит не унимался. Александр крикнул охрану. На зов его никто не явился.
– Что?! – закричал он. – Или, по-вашему, я царь только по имени? Не хотите ли вы, как Бесс с единомышленниками, связать меня цепями, как Дария?
Теперь уже никто не смел его удержать. Он вскочил и, выхватив копье у одного из телохранителей, ударил им и убил Клита.