Александр Великий
Шрифт:
• У Александра хватило силы выдержать моральные испытания. В 336 году до н. э. ему исполнилось двадцать, к этому времени он уже был закаленным в боях воином и обладал некоторым опытом государственного управления, поведение его отличалось самонадеянностью, а характер – горячностью. Он твердо верил в собственное высокое предназначение и открыто выражал недовольство отцом – не только потому, что тот обидел Олимпиаду, но в первую очередь потому, что отец принижал его самого. В 336 году до н. э. Александр смотрел на Филиппа как на препятствие, мешавшее исполнению его собственных амбиций. Он высказывал свое мнение публично. После Херонеи он уверовал в то, что именно он был настоящим победителем, и – по слухам – видел себя царем Дело Пиксодара показало, что Александр готов быт, несмотря на предупреждения, участвовать в переговорах вопреки воле отца, словно уже стал верховным правителем. Обида Александра на отца так и не прошла. Через двенадцать лет, после того как он одержал самые свои выдающиеся победы, уничтожил Персидскую империю и приблизился к границам Индии, обида на отца ничуть не утихла. Арриан сообщает: в 324 году до н. э., обращаясь к македонским войскам в Описе, Александр упомянул достижения Филиппа, имевшие большое значение для государства и армии, однако, заметил он, все они меркнут в сравнении с его собственными успехами: «Достижения моего отца
15
Гомер.«Илиада», 6. 479.
В 336 г. до н. э. Александр созвал на собрание представителей полисов, членов Коринфского союза. Когда переговоры завершились, Александр решил отыскать знаменитого философа-киника Диогена из Синопы. Диоген жил отшельником, нимало не заботясь об Александре, в отличие от других философов и писателей, спешивших оказать царю почести. Когда Александр нашел философа, гревшегося на солнце возле стены, Диоген ничуть не взволновался. Вместо того чтобы вскочить и преклонить перед царем колени, Диоген приложил к глазам руку козырьком и взглянул на Александра. Молодой царь спросил философа, нет ли у него какой-нибудь просьбы.
– Да, – ответил Диоген. – Ты заслонил мне солнце. Будь любезен, отступи в сторону.
После спутники Александра посмеялись над философом.
Александр же им ответил: «Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном».
Рассказ этот известен, и его можно было бы опустить, однако он показывает широту характера Александра. Если бы он не был царем, связанным поставленными самому же себе целями, он мог бы сделаться отшельником, ни в чем не нуждающимся и никому не прислуживающим. Александр, конечно же, находился на другом фланге, у него была власть, но этой власти ему было мало. Насмешки и оскорбления таких людей, как Аттал, возможно, способствовали взрослению Александра. Немаловажную роль в его становлении сыграли присущая ему гордость и влияние матери; впрочем, «прирожденному герою» слова, в отличие от палок и камней, повредить не могли. Действия Филиппа после Херонеи являлись прямой угрозой. Филипп заключил новый политический союз, продвигавший интересы Пармениона и Аттала. Филипп женился на любимой женщине, иона родила ему дочь и сына Карана. Сын этот мог разрушить надежды Александра на престолонаследие. Филипп контролировал Грецию. Он собирался в завоевательный поход в Персию, и Александр был у него теперь не в чести. Его оставили бы в Македонии под домашним арестом или – что более вероятно – назло матери могли удерживать как своеобразного заложника, отвели бы ему ничтожную роль при дворе Филиппа, и он грелся бы в слабых лучах отцовской славы. Друзья Александра были к тому времени сосланы, мать удалена от двора, и благодаря стараниям Филиппа даже маленькое государство Эпир не могло ей ничем помочь. Неудивительно, что после смерти Филиппа Александр и Олимпиада принялись безжалостно сокрушать оппозицию и восстанавливать баланс сил. Двое сыновей из рода Аэропа, ведущего клана Македонии, заявлявшего свои права на трон, умерли сразу же после гибели Филиппа. Третьего – Линкестида – спасла женитьба на дочери полководца Антипатра, и он сделался потенциальным заложником в лагере Александра. Другой возможный соискатель македонского трона Аминта, живший в уединении, немедленно бежал в Персию. Лично Александр был непричастен к расправе над новой женой Филиппа и ее детьми: с этим справилась Олимпиада. В соответствии с одним из письменных свидетельств, она бросила обоих детей в костер, а их матери предложила выбор – яд или виселицу. Бедная женщина предпочла виселицу. Александра в то время при дворе не было. Позднее он ужаснулся, но тем не менее раз он царь, значит, за все в ответе. Олимпиаду не наказали, у нее остался титул царицы-матери, а военачальник Антипатр осуществлял обязанности регента.
• Александр был мастером стратегии, блестящим полководцем, его умение выбрать нужный момент и выявить слабости противника было непревзойденным. Такие способности сыграли свою роль в кризисе 336 года до н. э. Смерть Филиппа подставила его сторонников под удар: ближайшие его союзники – Парменион и Аттал были по ту сторону Геллеспонта, а потому никак не могли повлиять на македонские войска, и они подтвердили права Александра на престолонаследие. Еще один командующий, Антипатр, оставался в Македонии. Должно
Антипатр действовал решительно, используя авторитет командующего при представлении войскам Александра как их нового царя, законного наследника Филиппа. Вместе с Александром они обсуждали военные и политические маневры. Став царем, Александр начал действовать против Аттала. Он вступил в тайные переговоры в Азии с Парменионом, а для этого направил туда Гекатея Кардианского с наказом: соединиться с войсками Пармениона и доставить Аттала в Македонию живым или мертвым. Гекатей действовал успешно. Парменион был отдален от Аттала с помощью взятки или обещания продвижения по службе для него и его сыновей. Во время похода на Персию Александру приходилось опираться на Пармениона, однако о прошлом он не забыл. За пять лет после завоевания Персии и Парменион, и трое его сыновей были уничтожены. Но в 336 году до н. э. Александр преследовал другую добычу – Аттала. Тот безуспешно попытался оправдаться перед новым царем, однако на милосердие нечего было надеяться: его казнили.
• Наконец, подробности самого убийства обличают Александра. Есть свидетельства, что Павсаний испытывал враждебные чувства к Атталу, а потому он обратился к Александру за помощью, однако услышал от него лишь загадочную цитату из Еврипида; «Убей того, кто совершил величайшее». Более того, в день убийства при Филиппе не было охраны, однако, как явствует из письменных источников, рядом с ним находились два молодых воина – сын его, исполненный обиды на отца, и Александр из Эпира, сводный брат Олимпиады. Источники не сообщают о какой-либо попытке обоих Александров защитить Филиппа или отомстить за его смерть. Те же, кто преследовал и убил Павсания, были друзьями Александра Македонского: Аттал [II], Леоннати Пердикка. Убийство Филиппа доказывает безжалостность Александра, однако ирония судьбы: люди, окружавшие Филиппа в день его гибели, были теми же, что и тринадцать лет спустя, в день загадочной смерти Александра в Вавилоне.
Александр быстро наладил отношения с македонской знатью, несмотря на кровопролитие и казни соперников. Он заверил двор в том, что продолжит политику Филиппа, с одним лишь исключением: все македонские граждане будут освобождены от прямых налогов. Такой подкуп обеспечил Александру быстрое признание за ним прав на престолонаследие внутри Македонии, хотя ситуация за ее границами была не столь однозначной.
Новость о гибели Филиппа мгновенно распространилась на север и вызвала возбуждение среди варварских племен. Они заблокировали главные дороги и проходы. В греческих Фивах начались волнения, из Кадмеи изгнали македонский гарнизон. В Афинах Демосфен, оплакивавший смерть дочери, первым услышал новость о смерти Филиппа. Он снял траурное платье, надел лучший свой наряд, возложил на голову венок и заявил, что видел сон, согласно которому Афины скоро узнают об очень хорошем событии. Александру стало об этом известно. Приближенные предлагали ему не вмешиваться в дела Греции и не прибегать там к насилию, но, согласно Плутарху, «Александр этот совет отверг, он стремился добиться безопасности и спасти положение дерзостью и неустрашимостью, так как полагал, что, прояви он хоть малейшую уступчивость, и все враги тотчас на него набросятся».
В конце весны и в начале лета 336 года до н. э. Александр совершил молниеносную блестящую операцию. Главный проход Темпе был захвачен фессалийцами. Из этого места открывался путь в Южную Грецию. Если Александр хотел через него пройти, пришлось бы договариваться. К югу от главного прохода находились скалистые горы Осса, и Александр приказал вырубить в камнях ступени со стороны моря. Вот так его войска обошли врага с тыла. Фессалийцы немедленно запросили мира. Александр вслед за отцом сделался архонтом [16] их федерации, он получил тот же статус и ту же власть, что и Филипп, получал с племен доходы, но что для него было более важно – в его распоряжении теперь была превосходная конница. Александр смог теперь добраться до Коринфа, где его провозгласили гегемоном Коринфского союза. Фивы покорились Александру немедленно, едва он пригрозил напасть на город, а Афины постарались не показывать своей радости по поводу смерти Филиппа и не сделали попытки восстать против его преемника.
16
Архонт – высшее должностное лицо в древнегреческих полисах.
Александр намерен был заполучить одобрение всех влиятельных сил Греции, будь то союзы или храмы. По окончании дел в Коринфе Александр отправился в святилище Аполлона в Фокиде, к знаменитому в Греции Дельфийскому оракулу, чтобы осведомиться у него о будущем предстоящего похода в Персию. Случилось так, что его приезд совпал с одним из несчастливых дней, когда закон запрещает предсказания. И пифия, прорицательница, отказалась прийти в священную пещеру. Александр разозлился, пошел за ней сам, чтобы силой притащить ее в храм, а когда жрица воскликнула: «Ты непобедим, сын мой!», Александр отпустил ее. Он сказал, что не нуждается больше в прорицании, так как уже получил ответ на свой вопрос. Он уехал из Дельф, уверенный, что будущее Греции принадлежит ему.
Весной 335 года Александру пришлось иметь дело с новыми мятежами во Фракии, дикой суровой северной стране. Тамошние племена пользовались своим преимуществом: жили они в труднодоступных горах. Снова Александр проявил свой гений, сделав то, чего от него не ожидали: он сумел подавить дикие племена, в частности трибаллов, и даже организовал на другом берегу Дуная карательную операцию против гетов. [17] Операция была долгой и жестокой. Александр продвинулся столь далеко на север, что в Грецию просочились слухи, будто он убит, а его армия уничтожена. Демосфен, считавший Александра трусом, настроил своих соотечественников и фиванцев на мятеж. Александр вынужден был поспешить назад и увидел, что Греция охвачена восстанием. Его войска преодолели за тринадцать дней расстояние в 300 миль. Афины немедленно сдались. Фивы отказывались верить тому, что Александр все еще жив, и он направил в город гонцов с приказом сдаться. Подстрекаемые недавно вернувшимися беженцами-земляками, фиванцы объявили Александра угнетателем Греции. По словам Диодора, эти слова оскорбили Александра. Он дал волю гневу и поклялся покарать фиванцев и их город. Он занял позицию возле ворот Электры. Фиванцы развернули свои войска, но им было далеко до закаленных в боях воинов Александра: те прижали их к стене. Ворота в город оказались открыты, и македонская армия влилась в город. Около 6000 фиванцев были убиты, в плен взяли по меньшей мере 30 000 солдат.
17
Геты – фракийский племенной союз, живший в нижнем течении Дуная.