Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»
Шрифт:
Еще определеннее по адресу бывшего коллеги высказался Леонид Шебаршин, возглавлявший Первое главное управление после Крючкова: «Он — предатель и кусок дерьма» [383] .
Однако вернемся к главной интриге этой главы нашего повествования. Так были ли у Владимира Александровича Крючкова серьезные основания для того, чтобы подозревать Яковлева в государственной измене, или высказанная им версия — всего лишь часть тех игр, которые неизменно сопровождали всю жизнь начальника Лубянки?
383
Шебаршин Л. В., интервью автору.
Итак, в бытность Александра Николаевича послом они если и пересекались, то не более одного раза — это вытекает из воспоминаний того и другого. Но вот Яковлева отзывают в Москву, начинается его новое восхождение наверх по партийно-карьерной лестнице: директор «мозгового центра» партии, каким по праву считался ИМЭМО, зав. Отделом пропаганды, секретарь ЦК, кандидат в члены Политбюро, член ПБ, один из самых близких соратников главы партии и государства.
Крючков в 1985 году, то есть когда Александр Николаевич возвращается в ЦК, все еще возглавляет Первое главное управление, внешнюю разведку. Он на этой должности уже четырнадцать лет, зарекомендовал себя надежным и проверенным во всех отношениях работником, твердым государственником, настоящим партийцем.
Имея возможность знакомиться с огромным массивом информации как о внешних, так и о внутренних делах, нутром чувствуя скорые перемены, Крючков начинает свою игру, ставки в которой очень высоки. Не исключено, что его люди в Канаде сообщили шефу разведки о тех доверительных разговорах, которые вел секретарь ЦК Михаил Горбачев в ходе своего недавнего визита за океан с послом Александром Яковлевым. Не осталось без внимания и кадровое перемещение посла — на должность директора ИМЭМО. Там, в этом академическом институте, у Крючкова тоже много своих осведомителей — офицеры «действующего резерва», т. н. доверенные лица, агентура. Крючков в курсе того, что директора института то и дело приглашают в ЦК для участия в подготовке самых важных документов.
Начальник ПГУ, взвесив все факты, приходит к выводу: Горбачев, скорее всего, станет новым генсеком, да и этот Яковлев тоже далеко пойдет. А раз так, надо, пока не поздно, выстраивать с ним нужные отношения.
Вот удивительный факт. В тот день, когда после смерти Черненко проходило судьбоносное заседание Политбюро, на котором решалось, кто возглавит партию и страну, Крючков пригласил Яковлева к себе в «лес», на строго охраняемую территорию штаб-квартиры внешней разведки. Объяснил: в комнате, смежной с залом для заседаний Политбюро, будет сидеть «свой человек», который сможет информировать их обо всем происходящем на секретном заседании.
Итак, мы потягивали виски, пили кофе и время от времени получали информацию из приемной Политбюро. Первая весточка была ободряющей: все идет нормально. А это означало, что предложена кандидатура Горбачева. Не скрою, я, зная состав Политбюро, опасался, что начнется дискуссия. Но этого не случилось. И когда пришло сообщение от агента Крючкова, что Горбачева единогласно возвели на высокий партийный трон, Крючков воодушевился, поскольку именно с этим событием он связывал свою будущую карьеру [384] .
384
Яковлев А. Омут памяти. М.: Вагриус, 2000.
Из этого отрывка вытекает, сколь близкими были тогда отношения между начальником разведки и будущим «архитектором перестройки».
Молодой генеральный секретарь, придя к власти, почти сразу приступает к обновлению партийного и государственного аппарата, избавляется от тех людей, которые, по его мнению, не могут соответствовать новым требованиям, удаляет под разными предлогами «консерваторов», «стариков». Через какое-то время он понимает, что и во главе Комитета государственной безопасности ему нужен другой человек. Виктор Михайлович Чебриков, конечно, вполне лоялен, но годы дают о себе знать, нет в нем того свежего задора, той искры, которая так необходима сегодня, чтобы поднимать народ на новые дела. Горбачев осматривает «поляну», советуется с окружением: кто бы мог прийти на Лубянку вместо Чебрикова?
В числе возможных кандидатов называют, конечно, и начальника ПГУ, который параллельно еще и зампред КГБ СССР. Близкий к Андропову человек, его выдвиженец, хорошо зарекомендовал себя на разведке, ориентируется и в международных делах, и во внутренней ситуации. И ведь партийную школу тоже прошел: работал в 60-е годы в ЦК КПСС. То есть по всем статьям подходит Владимир Александрович к назначению на должность главы Лубянки.
Однако, как на грех, именно в это время Первое главное управление, а также другие службы Комитета госбезопасности сотрясает череда громких скандалов, связанных с разоблачением в лубянских и ясеневских рядах целого ряда предателей. Это работа Эймса (о нем мы упоминали выше), того самого высокопоставленного сотрудника ЦРУ, который в желании поправить свое материальное положение инициативно предложил свои услуги советской разведке. И в награду за большие гонорары — а передавали ему сотни тысяч долларов — стал сдавать одного за другим наших «кротов», работавших на американские спецслужбы. За короткий период он назвал имена дюжины офицеров КГБ и ГРУ, в разные годы завербованных американцами.
С одной стороны, это был, безусловно, успех — выявили предателей, отдали их под трибунал, расстреляли. Но с другой… Никто прежде и подумать не мог, что в кадрах доблестной советской разведки столько негодяев, которые по тем или иным причинам тайно сотрудничали с врагом, нанесли интересам родины невосполнимый ущерб.
Крючкова впору было отдавать под суд. Или, во всяком случае, гнать из «леса», как на сленге называли между собой штаб-квартиру ПГУ разведчики.
Наверное, в любой другой стране так бы и поступили. Но только не у нас, где существовали свои номенклатурные правила.
И кто же в этот трудный для Владимира Александровича момент протянул ему руку помощи, спас? Ну конечно, Александр Николаевич. Зря, что ли, они вместе пили виски, парились в бане и вели долгие разговоры «за жизнь».
Именно он, Яковлев, рекомендовал Крючкова на должность главы тайного ведомства, поручился за него перед Горбачевым.
Это, согласитесь, вовсе не прибавляет ясности нашему повествованию, напротив, окончательно запутывает его. Но… Что было, то было. Будущий «агент влияния», каким Яковлева выставлял в конце 90-х Крючков, лоббировал кандидатуру своего предстоящего врага и гонителя на пост главы Комитета государственной безопасности.
Это ли не сюжет для драмы шекспировского масштаба?
Сам Яковлев впоследствии неоднократно каялся: «Это моя, может быть, самая большая ошибка».
Корреспондент, бравший у него интервью, уточняет:
— Но ведь именно вы были тем человеком, с помощью которого Крючков получил пост председателя КГБ?
— Да, — соглашается Александр Николаевич. — Но, знаете, в разговорах со мной он притворялся таким демократом, так виртуозно играл, что, думаю, театр потерял большого актера. Как-то, например, говорю: «Слушайте, пора переходить на альтернативные выборы. Что мы позоримся перед всем миром — выбираем одного из одного? Давайте проведем эксперимент в какой-нибудь области». Крючков — тогда он был главой внешней разведки — отвечает: «Ну зачем в одной области? Давайте сразу по всей стране». И я, к сожалению, поддержал его выдвижение на пост председателя КГБ. Его предшественник Чебриков был гораздо более порядочный человек [385] .
385
Яковлев А. Двадцать лет спустя / беседу вел А. Камакин // Итоги. 2005. 15 марта.