Александр. Том 2
Шрифт:
– Да, конечно, – Кулибин нахмурился. – А…
– Если не будут слушаться, разрешаю их слегка побить. Красивый и прочный хлыст я пришлю вам с нарочным, – заверил я на мгновение опешившего изобретателя. – К тому же я точно знаю, что это возможно. Дидо уже почти приступил к созданию большой машины, чтобы продать своё изобретение англичанам. Так что да, это возможно.
Повернувшись к Роберу, я пояснил, о чём говорил Кулибину.
– Этот прохвост… – Робер сжал кулаки, а потом медленно их разжал, повернувшись ко мне. – Дидо через своего зятя давно пытался продать мою машину в Англию, – сказал он мрачно. – Не только Фурдринье, но и многим другим. Купс сказал,
– Зачем вы мне это говорите, господин Робер? – я слушал его внимательно.
– Не знаю, ваше величество, – он вздохнул и развёл руками. – Я всё ещё нервничаю. Всё-таки впервые августейшая особа удостоила меня беседы.
– С кем ещё общался Дидо? – я хищно прищурился.
– С Брамом. Всё хотел приспособить его гидравлический пресс для отжима лишней воды из бумаги, – Робер стоял чуть ли не навытяжку, – но тот отказался с ним работать, так что ничего не получилось.
– В этом прессе нет ничего сложного, – скривился Кулибин. – Это даже неинтересно.
– А вот мне очень интересно, – я повернулся к изобретателю. – Но, боюсь, Брам был прав, в производстве бумаги прессу сложно будет найти применение.
– Ну почему же, – Кулибин погладил себя по короткой, но ухоженной бороде. – Не сложнее, чем этот пресс сделать.
– Займитесь этим, Пётр Иванович. После коронации я буду возвращаться в Петербург этой же дорогой. Давайте удивим друг друга? Вы порадуете меня работающей машиной для изготовления бумаги с использованием гидравлического пресса. Я же, в свою очередь, найду, чем порадовать вас всех, – и я обвёл взглядом всех находящихся в будущем цеху по производству бумаги. – Ну что же, не смею вас больше задерживать, господа. Я увидел всё, что хотел, – и, заложив руки за спину, направился к выходу. Но, сделав пару шагов, остановился и обернулся. – Солома не пойдёт, можете даже не тратить на неё время. Попробуйте древесину, – произнеся это, я быстрым шагом вышел из цеха.
Уже во дворе меня догнал Мертенс. Он встал по правую руку, и в молчании мы дошли до уже ожидающей меня кареты. Дождь на время прекратился, но у меня не было сомнений в том, что очень скоро он снова пойдёт. Развернувшись к губернатору, я почти минуту разглядывал его. Мертенс уже заметно нервничал, когда я произнёс.
– Когда я говорил, что могу всех порадовать, я не имел в виду вас, Василий Фёдорович. Вас я смогу порадовать, только если вы сделаете нормальные дороги хотя бы во вверенном вам городе, я не говорю уже про губернию.
– Ваше величество, – пробормотал губернатор. – Мы с Ушаковым Александром Андреевичем уже сегодня принесём вам план…
– Ах да, план, – я криво усмехнулся. Ну, слава богу, он догадался назвать полное имя его вице-губернатора. – А не поведаете ли вы мне, дорогой мой Василий Фёдорович, не покинул ли нас Ушаков Александр Андреевич так быстро, чтобы прямо сейчас в спешном порядке составить какой-нибудь план, якобы по улучшению города?
– Ну, что вы, ваше величество, как можно…
– Очень даже легко, – я задумчиво смотрел на него. – И тем не менее, я жду вас вместе с господином вице-губернатором и планом, в котором будет предусмотрен момент, когда император не промочит ноги, выйдя из кареты, а его лошадь не переломает ноги, проезжая по городу.
– Да, ваше величество, – Мертенс покорно склонил голову. – Мы никуда больше не поедем? Он выглядел растерянно.
– Нет, – я хотел ответить как-то более ёмко, но не
Дверь за мной захлопнулась, и карета практически сразу тронулась. Дурацкий приказ Павла о запрете офицерам передвигаться в закрытых каретах я отменил. Как и отмёл Сашкины лепетания в дневнике о том, что подданные должны видеть своего императора. Будучи цесаревичем, Санёк везде болтался без сопровождения. Как, собственно, и Костик. Может быть, поэтому брат так сильно возмущался, когда я ему приказал никуда не ездить одному. Я не знаю и не собираюсь действовать этим идиотским правилам. Кому станет легче, если командующего пристрелят на поле боя? А если на императора совершат покушение? И да, мне плевать, что обо мне в этом случае будут думать. Я ещё не оставил полностью идею сформировать несколько рот из отборных заговорщиков и швырнуть их под Аустерлиц в качестве братской помощи союзничкам. Без выделения дополнительных войск. Вот пускай там чудеса героизма показывают, а мне нужно пока более приземлёнными вещами заниматься.
Первое, что я сделал, когда попал в свои покои, это стянул мокрый сапог. Бросив его на пол гостиной, в которой расположился, и взглянув на новые сапоги, которые протягивал мне Кириллов, скривился от отвращения.
– Туфли домашние мне подай, и чаю вели заварить, а то будет обидно летом простудиться, – сказал я, вытягивая ноги и шевеля пальцами. Слуга быстро поклонился и пошёл к выходу из комнаты, когда дверь открылась, и вошла Елизавета.
– Медик тебя осмотрел? – спросил я жену, даже не пошевелившись, чтобы подняться. Мы были наедине, и Лиза уже поняла, что в таком случае она от меня чёткого соблюдения этикета не добьётся. Да она и не настаивала. Ей, похоже, это нравилось, создавало ощущение нормальной семьи.
– Нет, – она покачала головой и села на небольшой диванчик рядом с моим креслом. – Он занят, осматривает Екатерину, которая тоже чувствует себя не слишком хорошо. К тому же мне намного лучше. Скорее всего, это тот жуткий запах виноват, – она помахала рукой перед лицом.
– Да, возможно, – я внимательно посмотрел на неё. Больной Лиза не выглядела, но чёрт возьми, мы не можем в случае чего быстренько сбегать в больничку и сделать МРТ, к примеру. – И всё же, я настаиваю, чтобы ты показалась медику.
– Хорошо, Саша, я покажусь, но пусть это будет не Виллье? – она смотрела на меня умоляюще.
– Если у тебя есть какой-нибудь другой медик на примете, то я не против, – немного подумав, я кивнул. – А чем тебя не устраивает наш баронет?
– У меня от него мурашки по коже, – Лиза передёрнулась. – Я не могу сказать, мне просто неприятно даже думать, что он меня коснётся.
– Он врач, – напомнил я ей, но она только упрямо вздёрнула подбородок. – Ладно, как знаешь, я не настаиваю, чтобы тебя осмотрел именно этот врач, но хочу, чтобы тебя проверил любой хороший медик как можно скорее.
Елизавета хотела что-то сказать, но тут дверь в очередной раз приоткрылась. Я думал, что вернулся Кириллов, но нет, это был Сперанский.
– Да, Миша, что стряслось?
– Ваше величество, приехал граф Кочубей Виктор Павлович. Он просит ваше величество принять его.
Я невольно замер. Кочубей был одним из ближайших Сашкиных дружков. Если честно, то я ждал его гораздо раньше, но даже сейчас не был готов к этой встрече. Только вот встретиться было нужно.
– Пускай проходит, раз приехал, – решительно проговорил я, гипнотизируя взглядом дверь.