Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница
Шрифт:
Так вот: мой друг Янку Веригопулу, прекрасно зная, что назавтра он должен съехать с квартиры, и не имея никакого представления о том, куда он переедет, преспокойно стоял на углу улицы у гостиницы «Континенталь» и развлекался, разглядывая прохожих.
— Слушай, Янку, — спросил я его, еще сомневаясь, верить ли тому, что мне предстоит услышать, — отвечай мне серьезно: ты в самом деле не знаешь, куда вам завтра переехать?
Я употребил форму «вам», потому что мой приятель был женат.
— Честное слово, мон шер, не знаю!.. — ответил он со смехом.
Я поглядел на него молча, исполненный
— Что ты на меня так уставился?
— Мон шер, я восхищаюсь тобой… Будь я на твоем месте…
— А главное, у меня нет ни гроша…
— Не может быть!..
— То есть это только так говорится — ни гроша. Несколько лей у меня все же найдется… Давай закусим… Который теперь час?
— Десять минут восьмого.
— Отлично… Пойдем в сторону Епископии; я условился с женой встретиться у Трипковича в половине восьмого.
Подымаясь в гору в сторону Епископии вместе с Веригопулу, я был преисполнен уважения к этому стоику, который не принимал к сердцу мелкие житейские огорчения. Находясь в его положении, вы, я или кто другой не могли бы, конечно, мирно прогуливаться в толпе людей, снующих по мосту Могошои, без того, чтобы не видеть в каждом встречном живом существе нового повода для огорчения. И говоря по правде, пока я шагал рядом с моим философом, мне неоднократно приходила в голову мысль о том, что бы могло быть, окажись я на его месте, а он на моем… Я бы его просто измучил… Его присутствие, наверное, так бы меня раздражало, что в конце концов я обвинил бы его в том, что, пользуясь покровительством распорядителя человеческих судеб, он забрал себе ту долю благ, которая причиталась мне на время нашего короткого земного существования. А вот он — он поступает не так! Он даже пригласил меня закусить… Поистине золотой характер!..
Все это проносилось у меня в голове, пока Веригопулу любезно раскланивался с многочисленными знакомыми, которых мы встретили по пути. Наконец мы добрались до Епископии, пересекли дорогу и вошли в закусочную Трипковича.
— Два французских вермута! — требует Янку и, вынув из кармана кошелек, показывает мне две монеты. — Это все, что у меня есть… Но даже и это мне выделила жена из своих маленьких сбережений…
Потом он меняет тему беседы.
— …Если бы господин Джеорджеску не был канальей, — говорит он, — я бы остался на старой службе и не подал бы в отставку… Но из-за каких-то мизерных трехсот лей жалованья в месяц, — к тому же это только говорится триста лей: на руки получаешь не больше двухсот пятидесяти шести лей и пятидесяти бань, — стало быть, из-за такой безделицы чтобы я терпел обиды, придирки и хамство начальства?! Возьмем еще по одной?.. Кельнер, еще два вермута!..
— Однако, братец ты мой, — пытаюсь я возразить, — в наше время… остаться без жалованья… это ведь трудновато.
— Трудно, нетрудно, но если у тебя есть характер, иначе нельзя… Возьмем еще по одной?.. Кельнер!..
— Спасибо, дружище. Хватит и двух…
— О нет!.. Разве ты не знаешь немецкую поговорку?..
— …Alle gute Dinge… — sind drei [142] .
— Видишь!.. Кельнер, еще две рюмки!
— Но ведь уже поздно…
142
Все
— Который час?
— Скоро восемь.
— Погоди еще минуту, сейчас придет моя жена…
Думая о другом, я спрашиваю:
— У тебя столько знакомых, и ты, вероятно, мог бы найти себе место?
— Скажу тебе по правде, мон шер, мне обещали дать рекомендацию в примэрию; если там окажется подходящее место, лей на семьсот — восемьсот в месяц, я соглашусь, если же нет, я не желаю больше терять свободу из-за пустяков. Нет, этого я больше не сделаю… Ну что ты вытаращил глаза на меня!
— Мой милый, я восхищаюсь тобой все больше и больше!
— Чтобы снова иметь дело с каким-нибудь прохвостом, вроде господина Джеорджеску? Нет, лучше остаться бедняком с чистой совестью!
«Какой молодец!» — подумал я с восхищением… и вдруг увидел, как у входа в кафе остановился извозчик и из пролетки выпорхнула элегантная дама и быстро направилась к двери. Это была очаровательная жена моего друга — мадам Аглае Веригопулу.
— Давно ты меня дожидаешься, мой петушок? — спросила она мужа, который галантно поцеловал белую перчатку, обтягивающую ее ручку.
— Всего несколько минут, милочка, — ответил муж, в то время как я, в свою очередь, тоже склонился к ее руке.
— Знаешь, мы завтра переезжаем.
— Куда? — спокойно спросил Янку, без тени удивления.
— А разве тебе это не все равно?.. Гостиная, четыре комнаты, ванная, кухня, комната для прислуги, погреб, все удобства, да к тому же еще отдельный дворик и сад.
— Сколько же это будет нам стоить?
— Две тысячи четыреста…
— Четыре взноса?
— Нет… я уже внесла за полгода вперед.
С этими словами мадам Веригопулу вынимает из сумочки кошелек, раскрывает его и показывает квитанцию.
— Контракт заключим после того, как переедем; я сняла квартиру на три года.
От удивления я невольно выпучил глаза.
— Почему ты так странно смотришь?.. — спросил меня Веригопулу.
— Нет… ничего… только, видишь ли… ты ведь говорил… а теперь…
— Эге! Если б не она с ее маленькими сбережениями!.. Представь себе, этим летом, когда мы были в Синае…
Но жена прервала его на полуслове:
— Вам хорошо разговаривать, а я голодна… Послушай, мой петушок, а ты для меня ничего не закажешь?
— Кельнер! Еще три рюмки.
— Мерси, — сказал я, — но только…
— Никаких разговоров… Разве ты не знаешь немецкую поговорку… Alle gute Dinge sind… vier [143] .
В конце концов я поддался уговорам мадам Веригопулу и согласился поехать к ним обедать. Хотя речь шла о том, что я еду к ним `a la fortune du pot (то есть удовольствуюсь тем, что есть в доме), мадам Веригопулу купила несколько сортов закуски и бутылку марсалы, уплатив за покупки из собственного кошелька.
143
Все хорошее повторяется… четыре раза (нем.),