Александрин. Огненный цветок Вальхейма
Шрифт:
Разберись со своей кузиной. Да поскорее. Но даже если не вернёшь силу, — обернувшись, кардинал приблизился к бледной от напряжения женщине, отеческим поцелуем коснулся её лба, — знай, ты всегда будешь желанной гостьей в моём доме. В качестве невестки, конечно же. А теперь иди. Уверен, у той, которая только что воскресла из мёртвых, имеется немало забот.
Опустившись в глубоком реверансе, герцогиня выпрямилась и, едва сдерживая клокочущую внутри злость, вызванную насмешливым тоном кардинала и осознанием своего шаткого положения,
— И да, Серен, — окликнул её Бофремон, заставив остановиться, — раз уж ты застряла в этом теле, будь поласковей с моим сыном. И даже не думай о том, чтобы стать вдовой, — голос сочился мёдом, но за этой напускной лаской, герцогиня чувствовала, скрывалась угроза. — Лучше позаботься о том, чтобы у рода д’Альбре наконец появился наследник.
Зажмурившись на миг, её светлость ускорила шаг, мысленно проклиная Морана за то, что полюбил другую. Берзэ — за то, что посмела так непростительно ошибиться. Заодно вспомнила и свою кузину, которой достался и красавец-муж, и её имя. А главное — её сила!
Которую Серен поклялась во что бы то ни стало себе вернуть.
Глава 1
Учиться, учиться и ещё раз учиться. Именно этим наказал мне заняться мэтр Легран, отбывая утром в королевский дворец. Уже второй день мой спаситель пытался добиться аудиенции у Люстона XIV, дабы рассказать его величеству о коварных планах Стража, моего несостоявшегося убийцы и по совместительству мужа.
Фальшивого. По-другому его и не назовёшь, ведь наш брак изначально был всего лишь фарсом. Фатальной ошибкой, которая чуть не стоила мне жизни.
И пока мэтр Легран терпеливо обивал пороги Анфальма, я сидела в кабинете мага, отгородившись от окружающего мира стопками книг. Первое, что должна буду освоить, сказал колдун, — это контроль над огненной стихией, самой непокорной из всех, что создала Единая.
Подружиться с магией в моём возрасте — задачка не из лёгких. Но, как говорится, терпение и труд всё перетрут. Я бы с удовольствием посвятила себя непрошенному подарку злодейки-кузины, да только о какой концентрации может идти речь, когда меня на кусочки разрывают противоречивые чувства?
Ненависть к Опаль. Всепоглощающая ярость, что вспыхивала всякий раз, стоило подумать о Страже. А думала я об этом мерзавце постоянно. Никак не получалось выставить его из головы. Вот упрячут бессердечного колдуна в Фор-Левек — крепость, в которой томятся самые опасные преступники королевства, — тогда успокоюсь.
А пока… Какое тут чтение, когда, несмотря ни на что, я всё равно о нём тревожусь. Главное, чтобы был жив. А там уже пусть судят его по всей строгости закона. Вместе с желтозубой каргой, сообщницей Серен.
Перелистнув очередную страницу, устало откинулась на спинку кресла. Прикрыла глаза, с грустью понимая, что в памяти не сохранилось ни строчки из того, что только что прочитала.
И вряд ли от дальнейшей медитации над учебниками будет какой-то толк. Пока не узнаю, что с ним произошло, не найду себе места.
Мэтр Легран настоятельно советовал не высовывать на улицу даже носа. Сидеть в его кресле, корпеть над его талмудами и не думать о том, чтобы возвратиться в отель Ла Рийер, который я ещё недавно по ошибке считала своим домом.
Вот только мало приятного в том, чтобы чувствовать себя беспомощной и бесполезной. Пока я здесь вроде как учусь, отсиживаюсь трусливо, Моран пропадает неизвестно где, а Опаль упивается своей безнаказанностью.
Небось решила, что ей всё сойдёт с рук. К сожалению, по словам мэтра, предъявить обвинения невестке кардинала Бофремона, главного министра его величества, будет непросто. Это почти то же самое, что попытаться арестовать, ну, скажем, принцессу крови. Поговаривают, его высокопреосвященство имеет при дворе влияние даже большее, чем сам король. Сомнительно, что он допустит даже косой взгляд в адрес его семьи, тем более обвинение в преступлении.
Но я сама себя не прощу, если буду сидеть сложа руки и позволю этой гарпии остаться безнаказанной.
Не способная усидеть на месте, чувствуя себя зверьком, посаженным в клетку, я подскочила с кресла. Написала мэтру Леграну короткую записку, в которой извинилась за то, что вынуждена была покинуть его гостеприимный дом. Попросила держать меня в курсе поисков мужа. Потом, зачеркнув слово «муж», заменила его нейтральным «маркиз», придавила листок тяжёлым пресс-папье в виде бронзового скарабея и поспешила вниз просить прислугу приготовить беглянке карету.
Тогда ещё не представляла, как поступлю, но точно знала, что бездействовать больше не буду. Не буду безвольно плыть по течению, а сама позабочусь о своей судьбе. Заодно и о судьбе одной сероглазой змеючки, раз в темницу герцогиню упечь не получится.
Но сначала разыщу этого предателя, де Шалона.
Вот с таким воинственным настроем я отправилась в дом маркиза, в котором на меня, точно оголодавшая свора, набросились с расспросами слуги. Бедняги не находили себе места из-за нашего с мессиром отсутствия. Отделавшись пространственными объяснениями, велела Мадлен помочь мне переодеться.
Пока девушка колдовала над моей причёской, украшая сколотые на затылке кудри жемчужной нитью, я просматривала накопившуюся за последние дни корреспонденцию. Обычно этим занимался Моран, но раз уж маркизу не до того… Сердце предательски сжалось. Обозлившись на себя за мягкотелость, нервно скомкала и бросила на столик очередное приглашение на бал. За ним ещё и ещё, пока не добралась до последнего послания, скреплённого печатью из красного сургуча.
Письмо было от… её величества королевы.