Александрин. Огненный цветок Вальхейма
Шрифт:
— Ах! — восторженно выдохнула Мадлен, не сумевшая отказать себе в удовольствии и вместе со мной пробежавшаяся взглядом по строчкам. — Это же такая честь! Ваша светлость, я так за вас рада!
А вот я за себя нет.
Устало вздохнула, откладывая в сторону монаршее послание. Только назначения фрейлины мне сейчас не хватало.
Закончив взбивать мне волосы у висков, Мадлен заботливо расправила складки моего муслинового, винного цвета платья и полюбопытствовала:
— Ваша светлость изволит отправиться на прогулку?
Я
— Нет. Хочу навестить одну старую знакомую. Герцогиню д’Альбре.
Для похода к больной на всю голову стерве было отобрано два бугая из слуг, которых я настоятельно попросила сохранять на лицах зверское выражение на протяжении всей поездки. Охрана лишней не будет. Конечно, сомнительно, что её чокнутая светлость набросится на меня посреди бела дня, в своём собственном доме на глазах у челяди. Но так я чувствовала себя спокойней.
Интересно, Опаль уже в курсе, что я осталась жива, а её мордоворотов скоро вздёрнут на виселице? Если нет, будет герцогине сюрприз. Если да — я всё равно обязана с ней встретиться. Пусть знает, что нажила в моём лице заклятого, непримиримого врага.
Дворец д’Альбре из розового кирпича, такого же розового, как закатное небо, пронзённое шпилями округлых башен, возвышался на вершине холма. У ворот нас встречали швейцары с алебардами наперевес. Оба были одеты в короткие куртки и ренгравы — широкие, по последней моде, штаны с буфами.
Поинтересовавшись моим титулом и получив исчерпывающий ответ, стражники расступились. Карета покатила к парадному входу дворца. Возле которого мою светлость уже поджидал мажордом. Не переставая лебезить и кланяться, слуга предложил следовать за ним по длинной анфиладе, чуть тронутой лучами заходящего солнца.
Герцогиня коротала время за самолюбованием. Стоя возле стены, представлявшей собой одно сплошное зеркало, по краям которого серебрился замысловатый орнамент, Опаль придирчиво, я бы даже сказала с каким-то педантизмом, рассматривала своё отражение, словно видела его впервые в жизни. А заметив в зеркальной глади меня, вздрогнула и резко обернулась.
— Как неожиданно, — жеманно удивилась д’Альбре. Постаралась растянуть губы в улыбке, но у неё это не вышло. — Вы — и у меня в гостях. Да ещё с такой колоритной свитой, — мазнула по моим спутникам настороженным взглядом, после чего нетерпеливо поинтересовалась: — Зачем пожаловали?
Ещё и спрашивает? Явно не в бильбоке играть.
«А расчертить с помощью твоей головы зеркало трещинами», — мечтательно подумалось мне. Вслух же, взяв себя в руки, сказала:
— За сатисфакцией.
— Какого рода? — ещё больше насторожилась её светлость.
Интересно, Опаль правда думает, что если будет прикидываться дурочкой, всё обойдётся для неё без последствий?
Не желая ходить вокруг да около, как можно более холодно произнесла:
— Вы пытались убить меня и моего мужа. О котором уже два дня ничего не слышно.
Жалкое подобие улыбки сползло с лица герцогини. Теперь оно выражало недоумение, но далеко не испуг, на который я рассчитывала.
А вот мне, несмотря на внешнюю невозмутимость, с каждым мгновением, что находилась рядом с д’Альбре, всё сложнее становилось себя сдерживать. Стоило подумать о том, что, возможно, из-за неё Страж погиб, как тело охватывала дрожь и начинало болезненно сжиматься сердце.
Отправляясь к злопамятной стерве, думала, мне хватит выдержки. Но, кажется, я переоценила свои силы.
— Значит, вы обвиняете меня в покушении на вашу жизнь и похищении маркиза? — бесшумно ступая по тёмным треугольникам паркета, будничным тоном осведомилась её светлость. — Интересно…
— Где он? — помимо воли мой голос дрогнул, а руки сами сжались в кулаки.
— И как же вы поступите? — успешно делая вид, что меня не слышит, бросила Опаль через плечо. — Как накажете любимую невестку его высокопреосвященства?
Меня затопила ненависть, огнём обжёгшая вены. Так и хотелось испепелить гадину на месте. Благо сила кузины всё ещё была мне не послушна, иначе бы Опаль действительно превратилась в жалкую кучку золы.
— Помчитесь ябедничать на меня их величествам? — продолжала подначивать меня д’Альбре. — А может, прибегните к какой-нибудь коварной хитрости, чтобы наказать обидчицу?
— Коварство и хитрость — это больше по вашей части, мадам. Я же предпочитаю играть в открытую.
— И? — усмехнувшись, заломила пшеничную бровь Опаль. Мерзавка явно чувствовала себя хозяйкой положения и, приходилось признать, имела на то право.
Судить её никто не будет. В крайнем случае, желая избежать скандала, кардинал отошлёт интриганку-невестку куда-нибудь подальше в провинцию. Так себе наказание…
Уж я-то им точно не удовлетворюсь. И так просто ей всё с рук не спущу.
— Вы уже не раз пытались отомстить мне и Морану, и одна из ваших провальных попыток натолкнула меня на мысль…
— И что же такого широкомасштабного задумала наша бесстрашная Александрин? — сочась ядом, полюбопытствовала д’Альбре.
Ещё пару месяцев назад столь дерзкая идея мне бы и в голову не пришла. Но с тех пор многое изменилось.
— Если уже завтра маркиза не будет дома, я вызову вас на поединок. — На сей раз голос звучал твёрдо. Не было в нём ни страха, ни сомнения.
Опаль спала с лица. Перестав расхаживать по зеркальной комнате, замерла, точно в камень обратилась.
— Не бойтесь, брать пример с вашего мужа и трусливо прятаться за спиной голема я не стану. Не лишу себя удовольствия уничтожить вас лично.
— Вы против меня? — зачем-то уточнила опешившая герцогиня.
— Воздушная стихия против огня, — кивнула ей с улыбкой.