Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых»
Шрифт:
Разумеется, для конверсии привлекались инженерно-технические работники, ученые из оборонной промышленности. Это требовало грамотной координации, смелости в принятии порой рискованных решений, особенно при поточном методе производства.
В общей сложности к началу 1945 года было создано и модернизировано более 180 видов различных инженерных средств, стоящих на вооружении в РККА.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 апреля 1943 года за успешное выполнение заданий правительства по изготовлению и снабжению Красной армии средствами инженерного вооружения 369 человек были награждены орденами и медалями, в том числе орденом Ленина — пятеро, Красного Знамени — двое, Отечественной войны II степени — двое, Трудового Красного Знамени — 24, Красной Звезды — 38, «Знак почета» — 104 человека. Среди новых кавалеров ордена Ленина мы встречаем и М. П. Воробьева [183] ,
183
Цирлин А. Д., Бирюков П. И., Истомин В. П., Федосеев Е. Н. Инженерные войска в боях за Советскую Родину. С. 369.
Сам М. П. Воробьев еще в декабре 1942 года ходатайствовал перед председателем ГКО СССР о награждении А. Н. Косыгина орденом Ленина. Он отмечал, что «с мая 1942 года поступление инженерных средств в Красную армию увеличилось в два-три раза. Промышленность по ряду номенклатур инженерной техники выполнила и перевыполнила план, предусмотренный постановлением Государственного комитета обороны. Из общего количества поступления средств инженерной техники за время Отечественной войны в последние шесть месяцев поставлено более 60–65 %.
Докладная записка заместителя наркома обороны СССР М. П. Воробьева председателю ГКО СССР И. В. Сталину с ходатайством о награждении А. Н. Косыгина орденом Ленина. 15 декабря 1942. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 863. Л. 31]
Перелом поставки инженерных средств произведен благодаря большой работе, проведенной тов. Косыгиным А. Н., и повседневной помощи, оказываемой им Наркоматам, выполняющим заказы по средствам инженерного вооружения для Главного военно-инженерного управления Красной армии» [184] .
184
РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 863. Л. 31.
И пусть в наградные списки капитана запаса А. Н. Косыгина не включили, оценка его деятельности главным заинтересованным лицом говорит о многом.
Новые назначения и новые задачи
Ситуация весны — лета 1942 года — неудачи Красной армии на юго-западном участке советско-германского фронта, в первую очередь под Харьковом, стремительное продвижение вермахта на Кавказ и к Волге — потребовала эвакуации гражданского населения, промышленных предприятий и материальных ценностей из южных областей и северокавказских автономий СССР.
22 июня 1942 года, ровно год спустя после начала войны, А. Н. Косыгин был назначен уполномоченным образованной ГКО СССР Комиссии по эвакуации (постановление за № 1922) [185] . В нее также вошли Н. М. Шверник (председатель), А. И. Микоян, М. З. Сабуров, Б. Н. Арутюнов, П. А. Ермолин.
Как и прежние, эта комиссия вносила свои решения на утверждение ГКО, а ее распоряжения были обязательны «для всех наркоматов и местных организаций на исполнение по эвакуации» [186] .
185
РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 80. Л. 167.
186
Там же. Д. 72. Л. 77–78.
Вторая волна эвакуации, охватившая Ростовскую, Воронежскую, южные районы Орловской, Сталинградскую, Ворошиловградскую области и Северный Кавказ, была менее интенсивной и более организованной. Однако возникли новые транспортные проблемы. Так, направлять эшелоны из Ростовской области и Краснодарского края на север через Лихую и на северо-восток через Тихорецкую — Сальск — Сталинград — Саратов летом 1942 года было уже невозможно. Их можно было проводить только через Тихорецкую — Армавир — Гудермес и далее на Кавказ. Оборудование с промышленных предприятий, сырье и готовая продукция эвакуировались через Махачкалу, Баку и Красноводск в Среднюю Азию и далее. Огромный поток эвакуационных поездов от Ростова на Кавказ встречался с встречным потоком воинских эшелонов, двигавшихся к фронту. Дабы избегать транспортных пробок, приходилось отслеживать местоположение каждого состава.
Докладная записка А. Н. Косыгина И. В. Сталину к вносимому им на утверждение проекту постановления ГКО СССР «Об эвакуации оборудования из Ленинграда» и о своем намерении выехать в Ленинград на 10–15 дней для обеспечения выполнения решения ГКО СССР. 19 июля 1942. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 80. Л. 167]
Германские военно-воздушные силы ежедневно бомбили не только крупные железнодорожные узлы Краснодарского края и Северного Кавказа, но и небольшие станции и разъезды, железнодорожные перегоны, мосты [187] . «В Серафимовическом районе приступили к эвакуации жителей и всего ценного. Паромов мало — скот переправляется вплавь. Большие трудности возникли с вывозом зерна. Нет горючего. Да, невесело…» [188] — записал в своем дневнике 13 июля 1942 года первый секретарь Сталинградского обкома партии.
187
Эшелоны идут на Восток. С. 216.
188
Чуянов А. С. Сталинградский дневник. Волгоград, 1974. С. 54.
Косыгин опирался на опытную команду профессионалов, которая уверенно бралась за новые задачи — такие, как переброска оборудования с нефтепромыслов, запасов нефти и нефтепродуктов. Эвакуация промышленных предприятий, зерна и фуража, исторических ценностей, а главное, конечно, людей была уже отработана. Несомненно, Косыгин помнил слова Сталина: «Эвакуация прифронтовой полосы нужна также для того, чтобы в этой полосе не осталось ни одного подозрительного лица, чтобы войсковой тыл был зачищен на 100 %». Их передал командующий Юго-Западным фронтом С. К. Тимошенко. Однако своей задачей Косыгин видел спасение мирных граждан, стариков, детей, женщин.
«Зачистки» — не его забота. Позволил ли он себе некоторое отступление от «линии партии»? Пожалуй…
26 июля 1942 года состоялась еще одна встреча Косыгина со Сталиным, которая растянулась почти на два часа. В кабинете традиционно присутствовали Молотов, Ворошилов, Берия, Маленков. Приглашены были также заместители наркома обороны Е. А. Щаденко, Н. Н. Воронов, Н. Д. Яковлев, офицеры Главного организационного управления Генштаба А. Г. Карпоносов, Ф. И. Вахитов, Н. И. Четвериков, известный летчик А. В. Беляков, в то время — начальник одного из летных учебных заведений. Алексей Николаевич докладывал об итогах первого месяца эвакуации 1942 года, а также о ситуации на юго-западе в народнохозяйственном аспекте. Главная угроза — потеря нефтяных промыслов Северного Кавказа, прекращение поставок бакинской нефти — была близка как никогда.
Семен Константинович Тимошенко. 1950-е. [Из открытых источников]
Спустя всего два дня, 28 июля 1942 года, появился знаменитый приказ № 227 — «Ни шагу назад»…
После назначения в июне 1942 года в Комиссию по эвакуации А. Н. Косыгин был освобожден от обязанностей уполномоченного по эвакуации Ленинграда. Однако, выполняя поручение ГКО СССР, продолжал курировать переброску с ленинградских заводов оборудования до ноября 1943 года [189] . 11 ноября 1943 года за подписью А. И. Микояна, А. А. Жданова, А. Н. Косыгина на имя И. В. Сталина была направлена докладная записка о внесении на утверждение проекта постановления «О прекращении эвакуации оборудования из Ленинграда»: «Дальнейшая эвакуация может быть разрешена только в части ненужного для Ленинграда оборудования с предварительным согласованием с Военным советом Ленинградского фронта и только с разрешения ГОКО» [190] . ГКО СССР принял соответствующее постановление 12 ноября 1943 года [191] .
189
ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 59. Д. 12. Л. 12.
190
РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 243. Л. 13.
191
Там же. Л. 18.