Алесенька
Шрифт:
А Володька уже обдумывал план, как обчистить девку, но более мягкому Сергею стало ее жалко, и он решил помешать напарнику, так как видел, как загорелись у него глаза. Сергей давно изучил своего друга, они всегда все делали сообща и одинаково мыслили, но сейчас он не разделял его желаний. Пока Сергей думал, как предотвратить нападение, Володька, не имея таких благородных мыслей как у подельника, развернулся и сильным и резким ударом по голове вырубил Алесю.
– Зачем, – заорал Сергей, – у нее там ребенок.
– А также больная мать и парализованный отец. Ты че, Серый? Какая нам разница?
И Серый замолчал,
– Давай ее в лес.
Сергей повиновался, и они отнесли девушку метров на двести в чащу, бросили под деревом, снова сели в машину и понеслись дальше.
Часть 4
Пелагея обходила свои лесные владения строго каждое утро в любую погоду. Оставалась в сторожке, только если совсем мело и света белого не было видно. А в тот день погода была просто отличной. Морозно, снег искрился и слепил от яркого солнышка. Пират бежал впереди, весело махая хвостом, изредка оглядываясь на хозяйку, но вдруг пес залаял и припустил вперед. Убежал далековато, и Пелагея поняла, что он что-то нашел, никогда он не отходил так далеко без надобности. Через некоторое время Пират вернулся и стал призывно лаять, хозяйка очень хорошо понимала этот лай, Пират звал ее. Женщина прибавила ходу и пошла живее, пес бежал впереди, показывая дорогу.
Под сосной лежала девушка, она была почти без сознания, Пират подбежал к ней и стал лизать лицо, девушка слабо улыбнулась.
– Ты что же, милая, разлеглась здесь? Мороз под сорок, а ты лежишь, совсем раздетая! Как ты ко мне попала?
– Андрейка! Поезд! Андрейка! – бормотала Алеся, так как это была она.
– Э, да ты, бредишь, красавица! – Пелагея прикоснулась ко лбу девушки, он был очень горячий.
– Ну что, Пират, сторожи, а я за санями, не унести нам с тобой ее.
Пелагея отправилась так поспешно, как только могла, за подмогой, а верный пес остался рядом с Алесей. Путь к сторожке занял почти час, а назад скорее, потому что ехала на санях, запряженных Звездочкой. Пелагея привезла с собой целебный отвар, как раз варила вчера, смочила губы девушки и влила немного в рот, погрузила ее на сани, хорошенько укутав.
Изба у Пелагеи была небольшая, но очень чистая и уютная. Незнакомку она положила на печь, хорошо укутав шкурами, и стала варить снадобье. У Алеси был сильный жар, девушка бредила, все время повторяла имена Андрейки и Эльдара, просила прощения у деда и умоляла Аню не выдавать ее. Пелагея ничего не понимала из ее сбивчивой речи. Девушка никак не могла согреться, и тогда лесничая приказала Пирату залезть на печь и лечь в ноги Алесе, Пират моментально сиганул наверх и подлез под шкуры.
– Вот! Пойдет теперь дело, – удовлетворенно улыбнулась добрая женщина.
А тем временем в Коломне…
В тот день, когда Алеся должна была вернуться от подруги, но не приехала, ближе к вечеру дед заволновался, спросил у Ани:
– Внучка что ж, не звонила? Почему ее до сих пор нет? Темень на дворе.
– Позвоню Наташе сейчас, узнаю, – ответила Аня. – Тоже уже переживаю.
И женщина позвонила Алесиной подруге. Молодые люди предусмотрели такой разворот событий, и Наташа выпалила, что Алеся еще вчера уехала на поезде в Ташкент, хотя ее так и подмывало сказать: «Ничего не знаю, уехала домой». Но Алеся строго-настрого приказала сообщить всю правду про тайный отъезд. Подруга придержалась ее инструкций и все выложила Ане: номер поезда, номер вагона и положила трубку, хотя у Ани была еще масса вопросов к ней.
Несчастную женщину чуть не разбил инсульт, она еле-еле доплелась до кабинета Виктора.
– Вить, уехала она, – пробормотала Аня.
– Кто и куда? – машинально спросил Виктор Николаевич, даже не отрываясь от каких-то бумаг, которые рассматривал.
– Алеся в Ташкент уехала, – прошептала Аня.
Виктор поднял на нее глаза:
– Ты че городишь? Какой Ташкент?
Через несколько минут в доме стоял такой крик и даже мат, чего раньше не бывало никогда. Бедная Аня не знала, где прятаться. Виктор ходил за ней по пятам и орал, что это ее воспитание, что она потакала. Когда Аня пыталась оправдываться, он затыкал ей рот грозным окриком:
– Молчать! – а сам продолжал драть горло.
Снова позвонили Наташе, но девушка холодно ответила, что все сообщила, более сказать ей нечего и отключилась. Генерал заставил Аню перезвонить вновь, но подруга больше не снимала трубку.
Аня хорошо знала Виктора. Еще бы, столько лет рядом. Он был заводной, но отходчивый, ему нужно было просто дать выговориться и молчать самой. Так и произошло, примерно через пару часов Виктор сел в кресло, закурил трубку, немного успокоился:
– Ань, ну а что случилось особенного? Взрослая уже, сама мама. Она у нас не глупая! – стал он здраво рассуждать, выпустив пары.
Аня обрадовалась, что Виктор утихомирился и готов к диалогу.
– Ну, ну, ну а я о чем? – стала она поддакивать другу.
– Приедет в Ташкент. Деньги-то у нее есть? – Виктор вопросительно посмотрел на Аню, в отчаянии хлопнул себя по колену. – Господи, я ж ей отказал в деньгах! Старый дурень. Ты-то хоть дала? – он с укором посмотрел на Аню.
– Да откуда ж у меня? Дала…совсем немного…
Виктор снова взялся бушевать, но на сей раз успокоился намного быстрее.
– Как-то доберется до Эльдара. Только вот я переживаю, почему он ей не отвечал? Хорошо, если он там, и просто разлюбил, все-равно не оставит, поможет, объяснятся, и назад отправит. Не бросит, точно знаю, он хороший парень, открытый, добрый. Сынок, опять же, у них! Ну а вдруг нет их там? Тогда что? Ну куда она тогда денется с ребенком и без денег? Правильно! – дед широко улыбнулся. – Позвонит домой, и я ей вышлю денежки.
– Вить, она в любом случае позвонит, она же, представь, как сама страдает, что так поступила. Она у нас хорошая девочка!
– Очень хорошая! – с большой нежностью промурлыкал дед и улыбнулся. – Давай, неси коньяк! – приказал.
Аня радостно побежала за припрятанной бутылкой. Но ни через два дня, как ожидали, ни через три, ни через неделю Алеся так и не позвонила.
Часть 5
День ото дня Виктор Николаевич становился все мрачнее и мрачнее. Он больше не кричал, и Ане было страшно. Пусть бы он орал, ругался, даже матерился, пусть бы даже ударил, но не молчал.