Алешка и Аленка в Стране Шоколада (история вторая)
Шрифт:
Охранница тяжело вздохнула.
– Здесь – что видишь, то и бывает!
– ответила она. – И еще – если ты скажешь хоть слово, я сниму с тебя пояс и им завяжу тебе рот!
Аленка посмотрела на свой поясок, который так украшал ее любимое платье, потом на суровую охранницу и решила – эта точно завяжет!
Даже во сне Аленке не хотелось ходить с завязанным ртом, и потому она решила помолчать.
До самого завода Аленка и охранница не сказали друг другу ни слова.
Через пол часа уже начавшая уставать Аленка стояла на большой площадке рядом с заводом. По середине площадки лежала огромная
Казалось бы, Аленке пора бы уже было привыкнуть к обитателям этого мира – к их расплывшимся
свиноподобным лицам и равнодушным, пустым глазам, но, оказавшись в компании свиноподобных сверстниц, девочка сразу же погрустнела.
« Если бы у меня было такое поросячее лицо – я бы ни за что не вышла на улицу!» - подумала Аленка.
Но девочек это, казалось, вовсе не волновало. Их вообще ничего не волновало. Лишь некоторые из них скользнули по Аленке равнодушным взглядом и не сказали ни слова.
Они сидели на корточках, сосредоточено работали, и не обращали никакого внимания друг на друга. У каждой из девочек был небольшой нож и алюминиевая кастрюля с водой. Девочки брали из кучи свеклу, ножом отделяли листья, мыли корнеплод в кастрюле, после чего очищали с него кожуру. Очищенные корнеплоды бросали в огромный чан, из которого корнеплоды по движущейся ленте попадали на завод.
Лента шумела, стучала и скрипела – должно быть ее давно никто не смазывал. Трещали отрезаемые от свеклы листья, но больше звуков не было – здесь, как и на полях, никто не с кем не разговаривал. Даже охранница не сказала Аленке не слова, только выдала ей нож и кастрюлю, жестом показала на кран, где можно было набрать в кастрюлю чистую воду, и равнодушно отошла в сторону.
Аленка набрала в кастрюлю воду, повертела в руке нож. Дома ей еще не разрешали пользоваться ножами – хлеб резала мама, овощи чистила тоже она, а Аленка лишь иногда мыла ножи, когда приходила ее очередь мыть посуду. Тем не менее, девочка была уверена, что справится. Присев на корточки, она взяла из кучи свеклу, и быстро, одним движением (чик – и готово!) отхватила от плода листья. Листья отрезались очень легко, и Аленка подумала, что надо быть осторожнее – так не долго и порезаться. Она была уверена, что спит, и, конечно же, порезаться во сне не опасно, но боль и во сне – боль, поэтому, вымыв корнеплод в кастрюле, она начала обрезать с него кожуру уже более осторожно. Листья и кожуру она бросила себе прямо под ноги – другие девочки делали точно так же. Через минуту корнеплод был вполне прилично очищен, хотя мама, конечно, чистила овощи куда более аккуратно – никогда шкурка не бывала у нее такой толстой!
Подражая баскетболистам, на которых так любил смотреть по телевизору папа, Аленка, не сходя с места, бросила очищенную свеклу в чан – и попала! Потом очистила еще корнеплод, потом еще…
Где-то на десятом корнеплоде девочка поняла, что чистить свеклу ей ужасно надоело.
Она встала, с удовольствием расправив начавшие затекать ноги, и отошла от кучи, которую уже начала ненавидеть. Девочка несколько раз тяжело вздохнула - этот долгий сон ей наскучил. Пора было просыпаться! С Аленкой такое случалось – погружаясь в сон, она переживала
Аленка плотно зажмурила глаза, затем резким движением открыла их – и не проснулась. Перед ней были все тот же завод, и все та же куча свеклы. Аленка вздохнула и решила, что нужно быть решительнее. Собрав в кулак всю свою волю, девочка что есть духу, ущипнула себя за ногу.
– Ай! – воскликнула она. – Ай, ай, ай!!!
Наверное, будет синяк, подумала Аленка, когда первый, самый острый приступ боли, прошел. Девочка вытерла тыльной стороной ладошки выступившие слезы. Обидно было то, что ущипнула она себя зря – проснуться и оказаться в своей уютной, такой знакомой спаленке не получилось.
– Новенькая, - раздался рядом тусклый голос охранницы. – Работу прекращать нельзя.
– Мне надоело! – воскликнула Аленка, ничуть охранницы не испугавшись – в конечном счете, это ведь она, охранница была в Аленкином сне, и значит именно Аленка здесь настоящая хозяйка!
Без лишних слов охранница влепила Аленке звонкий подзатыльник.
– Ай! – воскликнула девочка возмущенно – ни мама, ни папа ее никогда не били! От Алешки ей, конечно, изредка доставалось (надо признать – чаще всего за дело!), но и он никогда не бил ее по настоящему сильно.
– Работу прекращать нельзя, - монотонно, как автомат, сказала охранница. – Все работают до часа раздачи шоколада. Потом – сон. Потом – утренний шоколад. Потом – опять работа. Это все.
– Понятно, - буркнула Аленка.
Ей, честно говоря, было совершенно не понятно, но злить охранницу расспросами девочка не решилась.
Аленка пошла к ненавистной куче и взяла себе самую маленькую свеклу.
– Ну и порядки тут у вас, - сказала Аленка, обращаясь к сидящей рядом девочке в грязном платье, которое когда-то было розовым и, скорее всего, даже нарядным. – Настоящее гестапо!
Наверное, девочка в розовом не знала, что такое гестапо. Она лишь покосилась на Аленку и ничего не сказала.
Аленка очистила один корнеплод, затем второй. Ей было грустно и обидно. К тому же долго молчать она была не приучена.
– Эй, девочка, как тебя зовут? – спросила она девочку в розовом.
– Снежанна, - ответила та, не отрывая взгляда от своей свеклы.
– А меня Аленка!
Снежанна молча дочистила свою свеклу, бросила ее в чан и потянулась за следующей.
– Меня Аленка зовут, - повторила Аленка, подумав, что Снежанна ее не услышала.
– Это не имеет значения, - ответила та.
– Почему?! – удивилась Аленка.
Девочка повернула к ней свое свиноподобное лицо.
– Это ты сейчас, пока новенькая, красивая, и не остальных не похожая, - ответила она.
– Пройдет несколько дней, и ты станешь такой же уродливой как они, - Снежанна указала рукой на работающих рядом девочек. – И тогда никто не отличит тебя от других – будь ты хоть Аленка, хоть Света, хоть Марина.
Аленка с удивлением всмотрелась в лицо Снежанны, потом в лица других девочек – действительно, все лица были удивительно похожими, вот только лицо самой Снежанны не показалось Аленке хоть чуточку красивее других лиц!