Алешка и Аленка в Стране Вечного Дождя (история первая)
Шрифт:
– А почему вы ему… ну, всыпали? – удивилась Аленка. – Ведь без него вас не было бы!
– Потому, что он забыл про ноги!!!
Дети посмотрели на летающего крокодила по внимательнее – действительно, никаких ног у него не было, и он лежал на земле просто на брюхе.
– Ходить не могу, только летаю, - пожаловался Крокобряк. – Но даже и с полетом проблема – невозможно взлететь прямо с брюха – крыльями не размахнуться. Поэтому, для того, чтобы взлететь, мне нужно упасть с обрыва – тогда я машу крыльями как надо и набираю высоту. А если обрыва нет – все! Ни ходить, ни летать!
– А почему, извините, вас так смешно зовут – Крокобряк? – осторожно поинтересовался Алешка.
– Это дети меня так прозвали. Означает – крокодил, который падает.
– Почему - падает?!
– А ты пробовал аккуратно приземлиться, если у тебя нет ног?! – рявкнул Крокобряк.
– Извините, не нервничайте, пожалуйста, - попросил Алешка. – Вы когда кричите – очень страшный. Я во взлетах и посадках я мало что не понимаю – ведь я не летаю!
– Не летаешь, так молчи, - сказал Крокобряк грустно, потом вздохнул и принялся объяснять. – Если ты самолет, то у тебя есть специальные колеса – шасси называются, и ты мягко садишься на них.
– Я это знаю! – вставил Алешка.
– Не перебивай! – одернул мальчика Крокобряк. – Так, о чем это я? А! Если ты самолет, то садишься на шасси. Если ты птица - садишься на ноги. Или на лапы – как кому больше нравиться. А если у тебя нет ни того, ни другого, ты брякаешься на брюхо и проезжаешь на нем несколько метров, пока не остановишься! На земле после моей посадки такая борозда остается – будто плугом пахали! Хорошо, что у меня брюхо крокодила – кожа прочная. Было бы брюхо кролика – совсем пропал бы. Вот такая беда! Конечно, можно было бы садиться мягко на воду, но с воды я потом не поднимусь в воздух. Один раз попробовал – на всю жизнь запомнил! И вообще – жить в реке или в озере я не могу, хоть и крокодил – крылья промокают насквозь и тянут на дно. Остается здесь мучиться! Сколько раз я просил детей – ну пожелайте вы перед Цветком хоть какие-то ноги для меня, у вас же есть неиспользованные желания! Так нет же – этим маленьким жадинам нравилось смотреть, как я падаю! Очень смешно, говорят! А я и рад, что с ними так получилось! – добавил Крокобряк мстительно. – Пусть сидят теперь на поляне – будут знать, как смеяться над чужими страданиями!
– А Мери-Эл говорила, что вы добрый, - сказала с упреком Аленка.
– И им так плохо там, на поляне! – добавил Алешка.
– Да? – спросил Крокобряк и как будто смягчился. – Наверное, действительно, плохо – я часто их вижу, когда пролетаю над лесом. Только Мери-Эл я среди них не видел! А она хорошая девочка, всегда меня жалела, даже хотела мне ноги пожелать, да только остальные ее отговаривали!
– Она не на поляне, - сказал Алешка. – Она дома сейчас, только не может на улицу выйти – тогда она исчезнет.
– И окажется вместе со всеми другими на поляне, да? – уточнил Крокобряк.
– Скорее всего - да, - сказала с грустью Аленка. – Извините за любопытство, - продолжила она осторожно, - но у вас и вправду павлиний хвост?
– Павлиний!
– признался Крокобряк с отвращением.
– Смотри!
Он поднял и раскрыл свой хвост. Хвост был огромным – подстать размерам самого летающего крокодила, и расцветки необыкновенной – казалось, в хвосте присутствовали все мыслимые цвета. Тут угадывалось и пламя костра, и зелень травы, и удивительный цвет клиновых листьев осенью…
– Кошмар, правда? – спросил Крокобряк Аленку.
– Вовсе нет, - ответила девочка. – По моему, очень даже красиво!
– Да? Ну, дело вкуса, - сказал Крокобряк и сложил свой хвост. – Я бы с удовольствием поменял хвост на ноги. На любые – даже на слоновые.
– Вы извините, - сказал Алешка, - но мне показалось, что сейчас у вас какая-то проблема?
Крокобряк в раздражении хлопнул хвостом по мокрой траве – во все стороны полетели брызги.
– Еще бы не проблема! – воскликнул он. – Я летал, захотел приземлиться, но упал слишком далеко от обрыва, с которого всегда начинаю полет! Вон обрыв, - он кивнул в сторону, и дети увидели, что метрах в пятидесяти действительно находится обрыв, - но доползти у меня до него не получается – крылья по мокрой траве скользят!
– Мы помогли бы вам, - осторожно сказала Аленка, - но мы боимся к вам подходить. У вас такие страшные зубы!
– Глупости! – заверил ее Крокобряк. – Летающие крокодилы не едят детей! Я вообще предпочитаю зеленые помидоры – их можно срывать прямо с куста в полете, когда паришь низко-низко над землей. Сейчас так много зеленых помидор!
Алешка и Аленка переглянулись, и осторожно, готовые в любой момент броситься прочь, подошли к летающему крокодилу. Они волновались напрасно – Крокобряк не делал ни малейших попыток схватить их зубами.
– Давайте так - вы толкаете крыльями, а мы подталкиваем вас сзади! – предложила Аленка.
– Давайте, - согласился Крокобряк и начал отчаянно отталкиваться крыльями от укрытой скользкой травой земли.
Дети сзади подталкивали огромного зверя-птицу изо всех сил, но все было напрасным – трава действительно была очень скользкой, а Крокобряк тяжелым. Все трое быстро устали.
– Ничего у нас не получается! – пожаловалась Аленка, в изнеможении опускаясь на траву.
– А я, кажется, знаю, что делать, - сказал Алешка.
Сестра и летающий крокодил уставились на него.
– Я когда-то был у папы на работе – помнишь, ты тогда болела гриппом и мама лежала с тобой в больнице? Так вот – там я видел, как папа и другие рабочие перетаскивали с места на место тяжеленный станок. Они его катили! Клали под станок куски круглой трубы, и толкали станок. Станок ехал по этой трубе как на колесах!
– Что такое - круглая труба? – полюбопытствовал Крокобряк.
– Не важно, - ответила Аленка. – Здесь ее все равно нет.
– Трубы нет, - сказал Алешка, - но есть вот те деревца, - он указал на растущие невдалеке чахлые березки.
– Сломаем их, очистим стволы от маленьких веток, и получим круглые деревяшки – чем не труба?
– Жалко березки, - сказала Аленка осторожно.
– А его не жалко? – спросил Алешка, указывая на Крокобряка.
– Что ж ему – здесь с голоду умирать? А сломанные деревца, может быть, пустят от корней новые побеги – так бывает. Помнишь, папа срубил во дворе старую абрикосу? Так из ее пня теперь новое дерево растет!