Альфа, бета, гамма

— Радиация?

— Слабая «гамма». «Альфа» и «бета» — отсутствуют.

— Странно...

Краем глаза я взглянул на командора. Ройланд оставался спокойным и даже не расстегнул верхнюю пуговку вицмундира.

Держит марку? Но зачем эта театральность. Здесь все свои, знаем, кто чего стоит.

На иных кораблях уже откупорили что покрепче. Это запрещено,

Жизнь! Уже много лет Корпус дальнего обнаружения рыщет по галактике, дабы найти ее, а попутно — ресурсы, необходимые человечеству. Но покамест ничего не найдено, кроме одного случая, списанного на мое горячечное воображение.

И вот жизнь обнаружена. Мало того — жизнь разумная. Мы зафиксировали слабый радиошум, когда вынырнули на окраине системы, вращающейся вокруг красного карлика. Ничего определенного — переговоры шли между абонентами на планете. Но когда мы приблизились на три астрономические единицы, сигнал уже шел в нашу сторону. Они нас заметили.

— Планета вполне пригодна для человека. Немного больше кислорода, но дышать можно без маски, — улыбался старпом, считывая показания приборов. — Вода, углекислый газ. Температура на полюсах около тройной точки воды, однако на экваторе жарковато. Вообще — что может быть лучше! Я хочу провести здесь отпуск!

На планете имелись города, дороги. Голубые моря бороздили корабли, порой в небе скользили изящные самолеты.

— Еще лет двадцать, и они бы вышли в космос, — вещал старпом. — Но обычно планетарные системы вокруг красных карликов бедны тяжелыми металлами. Это частично может объяснять низкую радиацию...

— Низкую — да, — возразил командор. — Но тут она вовсе отсутствует. Есть солнце, значит, обязательно должен быть весь спектр.

Центральный компьютер расшифровал их речь, и мы успели передать им простенькое сообщение, заготовленное еще лет триста назад: «Мы пришли с миром».

Ответно удалось перехватить их телепередачи. На одном канале говорили про нас. В космос они не вышли — но телескопы у них были превосходными. На экране был виден во всей красе фрегат «Родерик». Впрочем, о красе я погорячился. Фрегат был собран на орбите и никогда не садился на поверхность. В космосе нет сопротивления среды, с которым надо бороться. Короче, изящество линий — это не про нас. Фрегат даже ни разу не красили — у КДО скудные фонды.

Но на телекартинке «Родерик» был окружен туманным светом, будто нимбом.

— Кто мне объяснит, отчего мы светимся на их картинке?

— Особенности оптики? — предположил старпом. — Или фильтры. Считают нас богами.

Планета гудела как встревоженный и восторженный улей. Они словно рады, что мы их открыли.

— Радиация?.. — спросил командор.

— Без перемен. Альфы, беты нет, только гамма.

Далась ему эта радиация. С планеты пришел ответ — нас приглашали на посадку.

— Готовить челнок? — спросил кто-то.

Экипаж одобрительно зашумел. Да пол-экипажа готовы перегрызть глотки второй половине, дабы ступить на обитаемую планету первыми. Это шаг в историю. За такое можно жизнь отдать — желательно чужую. Командору эта честь не светит, он обязан оставаться на фрегате. Зато старпом уже мысленно сверлил дырку для ордена.

Командор задумался, покачал головой.

— Зонд-торпеду — к пуску!

Приказ не обсуждался.

Через минуту был пуск. Напичканная приборами сигара отправилась к планете. Ее провожали со скукой и нетерпением...

— Она светится...

— Вошла в атмосферу...

И грянул взрыв!

Качнулась планета, содрогнулся «Родерик», да так, что стоящие чуть не попадали с ног. На планете поднимались ураганы, цунами, вспыхнули леса под точкой взрыва. К счастью, эта местность была необитаемой.

«Вы же говорили про мир!» — кричали с планеты.

— Они уничтожили наш зонд! — кричал старпом — Орудия к бою!

— Отставить! — приказал командор. — Зачем уничтожать зонд с такой силой! Кто мне объяснит, что происходит?..

И тут в моей голове вспыхнула мысль. Она оформилась в единственное слово, которое я и произнес. Надо сказать, командор схватил суть на лету. Теперь он думал не более секунды, а после уже отдавал команды:

— Полный назад! Быстрей, быстрей, пока не поздно. Передавайте на планету следующее...

Мы драпали из плоскости эклиптики как безумцы.

Приказы не обсуждались, но после все захотели объяснений.

— Антиматерия, господа. В известной нам вселенной ее почти нет. И если появляется позитрон — он живет до первого столкновения, а после — аннигилируется с выделением двух фотонов. Альфа-радиация — это поток ядер гелия, бета — электронов. Но в этой системе вместо электронов — позитроны, вместо гелия — антиматерия, потому наши приборы здешнюю антирадиацию не замечали. А вот «гамма» — это волна. Как свет, она универсальна для нас и антимира.

— И свечение фрегата было вызвано аннигиляциями?.. — предположил старпом. — Наш корпус мог истончиться.

— На нашей высоте вакуум глубокий, но отнюдь не абсолютный. Нам, кажется, повезло, хотя осмотр корпуса проведем сегодня же.

— И что теперь? Мы никогда не сможем высадиться к ним?..

— Смиритесь. Мы друг для друга — лишь идеальное топливо и никогда не пожмем друг другу руки. Аннигиляция тонны антиматерии в полторы сотни раз мощней взрыва тонны плутония. И если бы мы послали не зонд, а челнок, взрывом бы смахнуло атмосферу планеты и раздавило фрегат. Мы бы убили друг друга, так и не познакомившись. А так — у человечества хотя бы есть с кем поговорить.