Альфа и Омега. Книга 2
Шрифт:
— Лучше расскажи мне о Медвежонке и его матери, — попросила я, возвращая его к главной теме. — Как она его нашла?
— Не она. Кардинал выследил наш путь до храма по камерам наружного наблюдения. Отец был прав, когда говорил, что ресурсы и возможности Церкви куда больше, чем мы можем себе представить. Этот сукин сын собирался послать сюда своих выкормышей, но госпоже Боро удалось его опередить. И ты представляешь, она в самом деле все эти годы считала, что ее сын умер. А еще подозревала, что это ее муж приложил к этому руку. Поэтому и сорвалась с места, когда узнала о том, что он жив и скрывается.
— Значит… она его забрала? — помолчав, спросила я.
— Да. Выписала Ории чек и забрала мелкого с
— Но… Но как же… — Я закусила губу, отчаянно пытаясь задавить в себе поднимающийся протест. Наверное, Йон был прав, и с матерью Медвежонку было безопаснее, но мысль о том, что у меня не было даже возможности попрощаться с ним и убедиться, что он в порядке, больно жгла меня изнутри. Я не была готова к этой потере. Не так внезапно, не так странно, не так впопыхах. Мне кажется, я все еще чувствовала запах одуванчиков у себя на кончиках пальцев, пусть даже это было физически невозможно. — Она ведь точно его не обидит? Он… он точно будет в порядке?
— Мне жаль, что ты не видела их встречи, — мягко произнес Йон, гладя мои плечи и иногда касаясь губами моих волос. — Она так плакала, а он… он как будто повзрослел в одночасье. И успокаивал ее не как мальчишка, а как настоящий мужчина. Мне кажется, он позволил ее эмоциям быть сильнее, а свои спрятал до поры до времени.
Я невольно вспомнила о том, как накануне визита к кардиналу, мы с омегой плакали вместе, обнимаясь и упиваясь близостью друг друга. Может быть, это был последний раз, когда он позволил себе быть ребенком. Может быть, именно рядом со мной он вообще мог себе это позволить, как я могла себе позволить любить в нем ребенка, хотя он уже очень давно им не был.
— Я… много пропустила, — с досадой пробормотала я. — Как… Почему все произошло так быстро?
— Это была гонка на опережение, — отозвался альфа. — Тебе повезло, что кардинал бросил все силы на поиски Медвежонка, а не вцепился в тебя. Он совершил целую кучу ошибок, но больше нам не удастся застать его врасплох. В следующий раз он будет готов.
— В следующий раз? — непонимающе уточнила я, а потом до меня внезапно дошло. — В следующий раз! Йон, как же мы теперь попросим у него помощи в нашем с тобой деле?
Я совсем забыла об этом. На фоне всех последних новостей, событий, откровений и сменяющих друг друга опасностей я совсем забыла о том, для чего мы изначально хотели встретиться с кардиналом Боро. Я не помнила об этом, даже когда стояла с ним лицом к лицу. Теперь же, кажется, об этой идее следовало забыть раз и навсегда. Может быть, даже хорошо, что мы не заикнулись об этом при личной встрече с ним — с кардинала бы сталось в качестве мести за свое поражение натравить на нас отца Евгения и закрыть глаза на то, что произойдет после.
— Мы что-нибудь придумаем, — убежденно проговорил Йон. — Главное, что ты дома. Хана, я… вдруг понял, что больше никогда и ни за что не хочу с тобой вот так разлучаться. Я был совсем не в себе без тебя. Вдруг понял, насколько все это неважно. Церковь, полиция, даже Ория и девочки, даже Медвежонок. Я… Я когда увидел его и понял, что произошло, был так зол на него. Так зол, что спасся он, а не ты. Думаю, он это понял. И когда… когда за ним приехали… — Он сделал паузу, словно подбирая слова или решая, стоит ли ему говорить их вслух. — Я на какую-то долю секунды испытал своего рода злорадство. Что его все равно заберут, что ему не удастся вылезти за твой счет сухим из воды. Я сам не ожидал, что могу чувствовать что-то подобное. Это напугало меня. Напугало то, в какой беспорядок приходят мои мысли, когда тебя нет рядом. Не смей больше бросать меня, маленькая омега. Для сохранения мира на Земле и голов на плечах просто будь рядом, ладно?
Я не знала, что ему ответить, поэтому просто обняла его крепче, уткнувшись носом в родинку над ароматической
Но значило ли это, что жизнь и свобода любого из нас была ценнее жизни и свободы, например, Медвежонка? Или любой из омег Дома? Догадывались ли те, кто нам доверял и кто полагался на нас, что в случае необходимости сделать выбор, последний будет не в их пользу? Как в той задачке про вагонетку — переехать одного или пятерых? С точки зрения циничной логики пять жизней ценнее одной, но все становилось сложнее, когда в дело вмешивалась субъективная пристрастность. Я бы, не думая, обменяла жизнь пятерых незнакомцев на жизнь Йона. Но самое страшное было то, что я понятия не имела, как поступила бы, если бы теми пятерыми были бы Медвежонок, Джен, Поппи и, например, мои мама с братом. Я знала, какого ответа ждало бы от меня общество и какой бы я дала для того, чтобы сохранить лицо. А еще знала правду, и это что-то непоправимо ломало в том, что я хотела думать и знать о самой себе. Всегда ли я была такой? Или же метки, что сковали нас друг с другом, вкладывали эти мысли и убеждения мне в голову точно так же, как подстегивали болью, когда я даже против своей воли сближалась с другим альфой? Я нисколько не сомневалась в том, что Йон действительно бы пошел на крайние меры, не считаясь ни со своей жизнью, ни тем более с чужими, если бы это потребовалось ради моей безопасности. Но действовал ли он бы в таком случае по своей воле? Может быть, метка в самом деле была ближе к разумному паразиту, делающему все возможное для сохранения жизни своим носителям, чем к божественному знаку одобрения нашего союза?
Понятия не имею, зачем я вообще обо всем этом думала.
— Ты что-то сказал про чек, — внезапно вспомнила я, пользуясь случаем перевести тему и отвлечь себя от изматывающих и бессмысленных размышлений. — Мама Медвежонка выписала Ории чек? Сколько там было?
— Я не видел его лично, но, полагаю, что достаточно, — отозвался альфа. — Медвежонок сам попросил ее его выписать. Сказал, что иначе никуда с ней не пойдет. Ей пришлось.
— Это… ужасная глупость, — сокрушенно покачала головой я. — Нам нужно было сразу обратиться к ней, а не к нему. Тогда бы всего этого не случилось бы. Откуда у нее вообще… столько денег?
— Я не думаю, что они ее личные, — отметил Йон. — По обрывкам их разговора, я понял, что госпожа Боро всегда подозревала кардинала в том, что он имеет отношению к исчезновению Медвежонка. Из-за этого их отношения испортились, а сама она жила отдельно. По церковным канонам, развод среди священников допустим лишь в том случае, если выбранная ими в спутницы жизни омега окажется бесплодной, но в их случае это было общеизвестно не так. Кардинал полностью ее содержал и, мне кажется, приплачивал сверху за молчание, ведь кому как ни ей было знать, что ни от какой болезни ее сын не умирал. Мне показалось, что она… винит себя за то, что бездействовала все эти годы. Поэтому и подписала чек не глядя. Может, ей было стыдно за то, как шикарно она жила на деньги убийцы и морального урода, пока ее сын ублажал альф в борделе ради выживания.