Альфа + Ромео (Повести и рассказы)
Шрифт:
Уполномоченный как раз ломал голову над тем, каким образом объяснить это своим спутникам, когда следы неожиданно опять прекратились.
Человек в синих штанах вышел на гладко накатанную дорогу, и уж коль скоро он однажды задал загадку, то и тут остался верен себе.
Под елью, растущей у обочины дороги, лежали большие растоптанные валенки. Те самые валенки, следы которых вели от дерева с дуплом, петляли сквозь молодой ельник и вывели наконец сюда, на обочину дороги. Конечно, валенки были припрятаны и присыпаны сверху снегом, но разве сможет это обмануть десяток пар
— Теперь я больше не знаю, что и подумать!
Выражение лица лучшей рисовальщицы школы Юты Лехепуу всячески подтверждало эти слова.
— Странно. Действительно странно, — сказала пионервожатая.
— А если он сделал это, чтобы сбить с толку? — Кекс припомнил какой-то рассказ про шпиона. — Я читал нечто подобное.
Только районный уполномоченный, державший планшетку с картой, и Ало Алавеэ ничего не говорили.
Сержант сунул одну руку в валенок, пошарил там рукой и, задумавшись, почему-то помахал молча валенком перед лицом помалкивающего Ало. Но тот уставился на шнурки своих ботинок, словно от его взгляда развязавшиеся шнурки сами завяжутся.
— Значит, это был ты... — сказал наконец милиционер. — Хорошенькая идея: гонять меня по лесу. Или это ты хотел Валентину наказать?
— Да я не вас... — пробормотал мальчик. — Это я придумал для нашего отряда, чтобы немножко поинтересней было. Что же я мог поделать, если так вышло...
— Но ведь бумажник?.. — Валентина все еще ничего не понимала.
— Я сам спрятал в дупло, — пробормотал Ало.
— Господи! А... табак и спички?
— Их я принес с собой в коробочке.
Теперь и для Валентины история перестала быть загадочной.
— Ало! Ало! — Валентина покачала головой. В присутствии молодого человека — милиционера она не хотела быть слишком строгой. — Такого я от тебя не ожидала! Мы столько времени зря потеряли! Ведь стенд мог бы уже быть готов! Об этом ты, конечно, и не подумал?!
Ало Алавеэ не подумал об этом. Ничего не поделаешь, он думал совсем о другом.
Ну да чего там! Пора было двигаться обратно в школу.
— Вот они у меня какие, — сказала Валентина молоденькому сержанту, к которому после столь успешного расследования происшествия вернулось хорошее настроение. — Никогда не знаешь, что они могут выдумать. Я-то его прощу, но простят ли товарищи по отряду? — Валентина выдержала паузу, что должно было лишний раз подтвердить ее точку зрения: пионерские дела следует выяснять между собой самим пионерам.
Ни ее слова, ни последовавшая за ними пауза не дошли до тех, о ком шел разговор. Похоже было, что действия Ало ничуть не испортили настроение шестого отряда. Лучшая рисовальщица школы Юта сунула ноги в один из огромных валенков и на манер бега в мешках запрыгала в сторону школы, громко вскрикивая при этом. Между спортсменом Тыну и председателем совета отряда Сиймом шел спор из-за второго семимильного сапога. А толстяк Кекс ободрительно похлопывал худого Ало Алавеэ по плечу. Валентина и милиционер, шедшие позади них, услыхали, как Кекс сказал:
— Знаешь, как он догадался? Ботинки-то у тебя с шипами на каблуках, они оставили след внутри валенка.
—
Когда растерявшийся сержант приподнялся и сел, пионервожатая Валгутской школы была уже далеко. Восклицая не хуже Юты, Валентина метнулась к мальчишкам, все еще вырывавшим друг у друга валенок, с ходу опрокинула их в сугроб и сама свалилась туда же.
— Такие они... — пробормотал милиционер, краснея.
Мудрая проницательность бесследно исчезла с его лица.
СЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ДО ВЗРЫВА
Калью Йыкс, а для своих мальчишек просто Кальтс, не стал терять время на то, чтобы застегнуть куртку. Раньше, чем все остальные двинутся из дальнего конца раздевалки, он, Калью, должен очутиться во дворе. Три длинных шага — и он уже па лестнице. Перескакивая через две ступеньки, мчался он вверх. Навалившись плечом на тяжелую парадную дверь, ловко выскользнул в образовавшуюся щель и на миг замер, переводя дух.
Один впереди, остальные догоняют его. Беглец и преследователи. Все это так знакомо для него, пережито благодаря десяткам книг и кинофильмов. Цена малейшей оплошности — жизнь!
— Ка-альтс! — послышалось за дверями. Итак, они начали подниматься по лестнице из расположенной в подвале раздевалки. Нельзя больше медлить ни секунды. Он втянул голову в плечи, зажал сумку с книгами под мышкой, сделал рывок через двор и втиснулся между ожидающими следующей зимы поленницами.
Школьная дверь заскрипела.
— Ка-альтс! — позвали его теперь с крыльца. — Куда, черт возьми, он делся?
Ну, они и должны были удивиться. Ведь не может же человек растаять в воздухе. Он может лишь спрятаться получше или похуже, залезть в какой-нибудь сумеречный уголок, как это делал Стефан, с куском дерева, слиться со стеной сарая, прижаться к спасительной земле.
Кто бы мог сегодня утром предположить, что через шесть часов он окажется в такой ситуации? Сам он, во всяком случае, не мог. Но кто осмелился бы утром поверить, что, несмотря на все трудности, назло всем неудачам, вражеская батарея будет взорвана? Ну ясно, в это тоже никто не смог бы поверить.
Вчера вечером, вернее, в половине первого ночи, когда мать обнаружила, что Калью еще читает, Стефан со своими людьми был только на пути к острову. Они как раз ползли тихо, будто змеи, между скал, потому что с хребта Эльбасар вела только одна тропа, которую охранял часовой команды горных стрелков. Да, если бы мать пришла на миг раньше или позже, наверняка удалось бы ее заметить и можно было бы успеть сунуть книгу под матрац. Но мать вошла именно в тот момент, когда Стефан, держа острый пастушеский нож, готовился к решающему прыжку.