Альфа. Взрослые сказки
Шрифт:
А он тут — один. И уже считай без Стаи. Руслан не простит. И где найти сил, чтобы снова посмотреть в глаза брата? А волк внутри молчал. Лишь в начале сопротивлялся его решению отдать самку другому. но быстро присмирел. И отпустил легко, как будто она никогда не была ему дорога.
Оттолкнувшись от окна, Влад побрел на кровать. Зализывать те раны, которые все равно не затянутся.
Глава 10
Мягкие волны хлынули сразу со всех сторон и окутали Милолику собой. Ее как будто вытряхнули из дымных, невесомых облаков,
В горле пересохло. Ей очень хотелось поймать этот запах и растереть по телу, мешая со своим собственным. И она потянулась вперед, туда, где удивительный аромат чувствовался сильнее всего.
Океан заволновался. Мягкий рык заполнил пространство вокруг нее. Как странно…
Он умеет рычать… А потом произошло невозможное. Океан поцеловал ее.
Это было что-то невероятное! Прекрасное и волшебное, как ожившая сказка. Его губы и язык, ласкающие рот, сильные руки и горячая твердость. прижимающаяся к низу живота. Где вдруг стало очень влажно и пусто. Милолика застонала, обвивая нежный Океан руками, и распахнула глаза.
— Нет!
Громкий визг оцарапал горло. Оттолкнувшись руками и ногами, она шарахнулась в сторону.
— Милолика! Стой!
А ей и бежать было некуда! Тепло исчезло, и голую спину жег холод бетонной стены.
— Милолика! Тихо, тихо!
Ее персональный кошмар вскочил на ноги. В солнечном свете и растрепанный, Руслан приближался к ней мелким шагом, а она еще сильнее пыталась вжаться в стену.
— Нем! Не подходи!
Он замер. Выставил вперед руки, словно успокаивая взбесившееся животное, и больше не шагу. Милолика завертела головой. Что это за место? Где Олежка?
И, как спусковой механизм, мысль о сыне прорвала плотину воспоминаний. Побег, ведьмы, роды, обряд… И два года, покрытые тусклой пленкой безразличия.
Пустоты, в которой она проводила каждый день, и если бы не Олежка… Ее сын!
Альфа нашел их и отнимет у нее сына!
В голове больно кольнуло, и со всех сторон хлынула темнота.
Макс
— Пусти! Пусти меня!
Кира бесполезно пыталась вырваться из крепкой хватки полярника.
— Мама! Мама!
Олежка пытался сделать тоже самое.
— А ну тихо! — рыкнул Макс.
Правильно альфа весь этаж выкупил. Ночка не просто жаркая, а натуральное пекло в самом центре ада. Это Кира с Олежкой дремали, а он, как сторожевой пес, глаз не сомкнул. Все по коридору вышагивал и старался не смотреть в сторону болтающейся на соплях двери. Что-то тут произошло, определенно. Влад позвонил ему ночью. В приказном порядке вызвал сюда, и. не прощаясь, бросил трубку.
Пришлось собираться, и Киру с ребенком тоже брать. Обещал ведь, что глаз не спустит. Когда приехал. Влада уже и след простыл. В одном из номеров обнаружились разобранные наручники, кровь
Слух уловил женский крик. И глухой стук тела об пол.
— Мама! — заверещал волчонок. Того и гляди сам перекинется. Ну и как его, вьюна мелкого, держать? Да если альфа хоть синячок на маленькой ручке увидит, не задумываясь, порвет.
— Пойдем, глянем, — буркнул Макс, — Дюймовочка, держи этого жука.
Получив свободу, Кира ткнула его кулачком под ребра. Пощекотала только. А потом подхватила обозленного Олежку на руки и припустила в соседнюю комнату.
Потирая искусанную маленькими зубками кисть, Макс пошел следом. Точно альфа из мелкого вырастет.
В номер они ввалились всей гурьбой. От увиденной картины озноб продрал. Рус сжимал в объятьях закутанную в простынь, бессознательную девушку. Олежка закричал пуще прежнего.
— Мама! Мама!
— Мила!
Кира, с мелким на руках рванула вперед.
— Она в обмороке, — не глядя на них. произнес Руслан, и осторожно провел рукой по бледному личику. Макс недовольно рыкнул. Альфа был, в чем мать родила. Мышцы так и бугрились, красавец херов… А рядом вертелась его самка!
— Кира, оставь ребенка и пойдем. Все с твоей подругой в порядке.
Милолика тихонько застонала и поморщилась. Вот-вот очнется.
— Выйдете, — распорядился Рус. И Макс с удовольствием исполнил приказ. Ребенка. естественно, это не касалось.
Милолика
— Мама! Хор-р-росая! Кр-р-расивая!
Да, красавица из нее отменная! Сидит на кровати, закрученная в простынь не первой свежести, прижимает к себе сына и от страха дышит через раз. А Олежка смеется, гладит ее по голове, и все равно ему, что напротив причина всех их мытарств.
Серов застыл в центре, гостиничной, судя по всему, комнаты. Босой, в одних наспех застёгнутых джинсах… Господи, Серов и в джинсах! На голове бардак, запястья все… изрезаны?! Он что себе вены пытался вскрыть? По кругу?! И его губы… Вот куда Милолика старалась не смотреть. У нее точно такие же. Она не помнила, что произошло, но и без того ясно, чем они тут занимались…
Милолика покрепче прижала Олежку. Ее ненавистный взгляд Серов встретил спокойно. Ну да, она же теперь никуда не денется! Плечо от метки занемело все.
Укусил ее, зараза. Не терял времени даром! Милолика всхлипнула. Истерика рвалась наружу… И если бы не сын…
— Ты напугаешь его, — тихо произнёс Серов. и она проглотила комок в горле.
— Милопика, я понимаю — ты боишься и обижена…
Она обижена?! Милолика задохнулась от возмущения, а Олежка вдруг засмеялся.
Подумал маленький, что она рожицы строит. Обнял еще крепче за шею и поцеловал щеку. Ее радость!
Сердце мучительно трепыхалось в груди. Ураган вернувшихся эмоций швырял из стороны в сторону. Первый раз она испытывала нечто подобное. Дикую помесь ярости, страха и желания вернуть хоть каплю прежнего равнодушия! Потому что чувствовать снова — это больно! А там… там только она и ее сын! Так похожий на своего отца…