Альфагенез
Шрифт:
Лукас закрыл рот. Его пристальные глаза встретился с ее взглядом, и она увидела в них гордость и непокорство.
– Делай это, побыстрее, - сказал он.
Он ожидал, что она его убьет.
После всего того, что она сказала ему, он еще ожидал, что она его убьет.
Карина подошла к нему. Ее светящиеся крылья горели вокруг них.
– Не беспокойся, - сказала она ему.
– Я самая большая, самая сильная, и я тебя защищу. А теперь, мы выходим отсюда.
Генри перестал моргать.
У
Находящееся позади нее здание поднималось ввысь подобно зловещей башне. Теперь оно принадлежало мертвым. Она прошлась по каждому коридору и проверила каждое помещение, пока Генри с Лукасом сидели на ступеньках, дожидаясь и истекая кровью. Она и понятия не имела, сколько человек убила, но это должны были быть дюжины. Она проверяла их лица для того, чтобы убедиться в их смерти. Они все выглядели одинаково: впалые черты лица, изумрудный оттенок кожи.
И вот, наконец, все для нее было закончено.
Ее светящиеся крылья исчезли, ее силы исчерпались. Медленно возвращалась реальность, по кусочкам и частичкам.
Рядом с нею зашевелился Лукас:
– Если хочешь исчезнуть, то сейчас самое время. Ты убила их, потому что застала врасплох. С домом Дарьон такого не будет. Я не знаю, какой у тебя план, но уверен, как только Артур узнает, чем ты являешься, он сделает все возможное для того, чтобы держать тебя в пределах дома. Ты слишком могущественная для того, чтобы вырваться на свободу. Если ты откажешься, он тебя убьет, и я не знаю, смогу ли я остановить его.
– Он прав, - сказал Генри.
– Аж тревогу вызывает то, как часто я это повторяю. У «испепелителя», подвид №21, имеется несколько типов. Вы относитесь к типу 4. Артур - к типу 7. Он более могущественный, и у него ж опыта больше. Даже изо всех сил вы не сможете его одолеть, и у вас уйдет много времени на перестройку накопительных резервов для того, чтобы опять сделать что-нибудь на масштабном уровне. Иногда на это уходят годы. Не говоря уже о том, что нам придется сражаться с вами, если вы попытаетесь убить Артура.
Карина посмотрела на Лукаса:
– Если я тебя оставлю, как ты будешь подпитываться?
– Синтетикой, - сказал он.
– Это помогает, когда на грани.
Все его тело напряглось как слишком туго натянутая струна. Ему не хотелось, чтобы она уходила.
– Зачем?
– спросила она.
– Вот чего ты хочешь, - сказал он, - свободу. День больше или может много дней. Но это твое. Бери.
Генри прочистил свое горло:
– «Ординаторы»…
Лукас посмотрел на него. Генри закрыл рот, клацая зубами.
Вглядываясь в лицо Лукаса, Карина спросила:
– А не ты ли мне обещал, что будешь искать меня, если я убегу?
– Да. Я обещаю тебе, что у меня реально много времени уйдет на то, чтобы найти тебя. Иди сейчас.
Карина заколебалась. В руках Лукаса зашевелилась просыпающаяся Эмили.
Лукас мог ее найти - она видела уверенность в его глазах. Если он мог найти, то с таким же успехом ее могли найти и «ординаторы», а они были бы гораздо больше мотивированы. И даже если она совершит побег, ей всегда придется жить в бегах, скрываясь
Карина окинула взглядом город. На этом пути лежала свобода. Даже двенадцатью часами ранее, Карина Такер мигом бы ее взяла. Но она уже была не той Кариной Такер. И такой уже никогда не будет. Была пропасть между Кариной прежней и Кариной новой, и она была наполнена телами «ординаторов». Слишком многое произошло. Это изменило ее, и не было назад пути.
Женщина, которая на днях везла четверых детей на школьную экскурсию, была мертва. Она была хорошей девочкой, доброй и немного наивной, потому что думала, точно знает, что такое трагедия. У этой женщины была маленькая, безопасная, уютная жизнь. Карина скучала за ней, и настало время оплакивать ее. Было больно отпускать ту жизнь. Так или иначе, она теряла ее, но не как бабочка, высвобождающаяся из своего кокона. Скорее как змея, оставляющая старую кожу. И эта новая Карина брала на себя все риски. Она была сильней, крепче и могущественней. Война продолжалась, и она примет участие в ней.
И даже если она испугается как цыпленок, и попытается уйти куда подальше, то воспоминание о Лукасе удержат ее от того, чтобы уйти слишком далеко. У нее было много общего с мужчиной, который превращался в монстра, чем с Джил и ее нескончаемым беспокойством из-за ремней безопасности. Сейчас она не могла оставить позади Лукаса, возвращающегося туда, где все его боялись, где Артур использовал его, не считаясь с его жизнью, где брат непрерывно пререкался и дрался с ним. У нее была Эмили. У Лукаса не было никого, и он очень сильно ее хотел. И она его хотела. Правильно или нет, ее это больше не волновало. Это было ее решение, и она сделала свой выбор.
– Решай, - сказал ей Лукас.
– Нам нельзя оставаться тут на виду.
Оставался только один вопрос. Карина сделала глубокий вдох и сократила дистанцию между собой и Лукасом. Она подняла вверх лицо и, заглянув в зеленые глаза, поцеловала его.
На мгновение он постоял в неподвижности, а потом поцеловал ее в ответ жаждущим и изголодавшимся по ней ртом. Когда они прервались, Генри уставился на них:
– Я смущен, - сказал он.
– Ну, я не могу тебе позволить возвращаться самому, - сказала Карина.
– Все избитые и печальные. Артур мог бы как-нибудь тебя убить, или Даниель разнесет дом, или у вас, Генри, получится отравить всех своей кулинарией.
Эмили открыла глаза:
– Мама!
– Привет, малышка.
– Где мы?
– В Детройте. Нам пришлось здесь остановиться на короткое время, но сейчас Лукас и Генри заберут нас с тобой домой.
Должны были быть слова, описывающие выражение лица Лукаса, но Карина не знала их. Весьма вероятно, также не знал их и Лукас. У него был такой вид, словно он не был уверен, что это: удивление, облегчение, счастье или безумие.
– Я полагаю, что в трех кварталах на север находится заведение фаст-фуда, - сказал Генри.
– Мы можем пойти туда, воспользоваться их телефоном и пить кофе, пока будем ждать, что нас подберут. Мне бы не помешало немножко кофе.