Альфагенез
Шрифт:
Его зеленая радужка заискрилась проявлением различий, перешедшим во вспышку ярости.
Он сделал не по-человечески быстрый выпад вперед и ударил по столу ладонью. Карина отдернулась назад.
– Руки прочь от нее!
– прорипел, как рычание, его голос.
Генри вскинул кверху свои руки. Мужчина схватился за стул, на котором все еще был Генри, и подбросил его в сторону. Стальные пальцы захватили локоть Карины и потянули ее вверх. Он отхватил ее с пола со смехотворной легкостью, заключая на своих согнутых руках, и как бешеный пес огрызнулся:
– Моя!
–
– Не смейте вы все, ублюдки, к ней прикасаться!
Карина завертелась в его руках, пытаясь освободиться, но это было похоже на попытку дать отпор грузовику.
– Вы должны простить Лукаса, - сказал ей Артур.
– У него есть склонность к чрезмерному покровительству своей пище.
Знакомый запах нагретого металла вторгся в ноздри Карины. Ее насквозь прошибла извивающая паника. Она брыкалась еще сильней, но удары ее ног сотрясали лишь воздух. Он нес ее подальше от кухни назад в спальню, где она ранее проснулась.
Глава 2
Лукас уронил ее на кровать и пошел закрывать дверь со словами:
– Держись от Артура подальше. Это больной ублюдок.
Он развернулся и зашагал к ней, огромный, подавляющий своим явным размером. Карина отодвигалась назад, пока ее позвоночник не оказался прижатым к стене.
Он долго рассматривал ее медленно раздевающим взглядом, от которого ей захотелось прикрыться, и хмуро нырнул в дверной проем слева. Тишину разразила хлынувшая вода. Лукас вновь появился с высоким стаканом воды и вручил его ей.
– Выпей. Это поможет.
Она отпила.
Он сел на стул напротив нее и стянул свои носки. Только сейчас она заметила, что он не носил обуви. Он скомкал носки и, как баскетбольный мячик, бросил их в комнату, где набирал воду, затем стянул с себя рубашку с коротким рукавом. Карина поперхнулась. Постепенно исчезающие рваные шрамы перекрещивали его массивную спину. Его ноги были длинными, его талия - узкая, по сравнению с громадными плечами. Его очертания были почти совершенными. А когда он расправил свои плечи, раскаты мускул под его кожей сформировали твердые выступы. Он не двигался - он величаво и обстоятельно подкрадывался, как огромное хищное животное, извергающее угрозу каскадами волн своего горячего металлического запаха.
Перед нею в памяти затолкался Джонатан. Ее муж был красиво и крепко сложенным, как для мужчины средних размеров. Лукас мог бы щелкнуть его пополам, не давая на раздумывание и секунды. Он, покачивая разрушительным телом, просто продолжил свой путь. У нее не было шансов. В физическом столкновении Лукас уничтожил бы ее.
– Пей, - произнес он.
Карина с силой отпила немножко воды. В ее горле пересохло, и она выпила еще. Неожиданно Лукас сосредоточился. Его пристальный взгляд сфокусировался на двери. Его тело напряглось, как по сигналу тревоги. Его босые ступни втиснулись в пол, а ноги немного согнулись, словно он приготовился в прыжке запустить себя. Завязанные в узлы
Кто-то легонько постучался в дверь.
– Чего тебе?
– проворчал Лукас.
– Не желаете седативчика?
– осведомился голос Генри.
Лукас глянул на нее и спокойно спросил:
– Ты хочешь накачаться наркотиком?
– Нет.
– Она говорит «нет», - прорычал он.
Шаги ретировались. Медленным расслаблением мускула за мускулом в Лукасе проявилась легкая непринужденность. Он глянул на Карину своими светло-зелеными глазами, так что ее сжало внутри.
– И много они тебе наговорили?
– спросил он.
– Я знаю, на что согласилась, - она запнулась.
– Это ты?..
– Это - я.
Она попыталась примириться со зверем и с мужчиной, но не смогла. То темное, гротескное создание было огромным, вдвое больше Лукаса. Чудовищное сочетание обезьяны, собаки, медведя - Карина билась над сравнением по пунктам из справочного указателя, и ни одного не могла найти. Ее голова аж распухла. Она вспомнила клыки и полные злобы глаза, и массивные плечи, покрытые темным мехом. Как такое было возможным? Голос рассудка отказывался принять то, что нечто такое существовало. Но ее тело чувствовало рядом Лукаса, и знало, что зверь был реальным.
Она должна была получить объяснение. Хоть какое-нибудь.
– Ты - вампир?
– спросила она.
– Нет.
– Тогда что ты такое?
Он вздохнул:
– Нет ни мифа или легенды, ни милого объяснения. А таких как я здесь люди называют «демонами». Это просто название, без привязки к чему-нибудь религиозному. Также, ты могла слышать, что люди называют меня человеческим подвидом №30. А остальное - все очень сложно.
Он взял ее наполовину пустой стакан и, продолжая говорить, пошел наполнять его доверху:
– На самом деле, для моей поддержки, нужна не твоя кровь. Мне требуются эндокринные гормоны, которые с секретом будут выделяться твоим телом в ответ на мой укус.
– Для чего?
– Для противодействия последствиям от выработки мной яда, которые причиняют мне боль.
Он поместил ей в руки наполненный стакан, потер рукой у себя за шеей и протянул ладонь к ее лицу. Аромат горячего металла ударил ей в ноздри, и она отпрянула.
– Эта вонь означает, что я изголодался по тебе.
Он был слишком близко. Стаканчик задрожал в ее пятерне. Боже, ей было страшно. И вся ее сила воли ушла на то, чтобы с криком не убежать.
– Будет больно?
– Да. Не так, как в фильмах о вампирах, где вампир кусает женщину, а она мягко стонет и теряет сознание. Ничего такого, включая восторг и кульминацию. Только я - пожевывающий тебя.
Он взял ее за подбородок, приподнимая лицо, и всмотрелся в глаза. Карина отдернулась. Он прислонился. Она попыталась выкарабкаться, но он схватил ее плечо, удерживая в неподвижности. Его губы коснулись ее лба.