Альгарая. Книга первая
Шрифт:
–Что будет с нашими в Альгарае? Скажи.– взмолилась девушка. – Я знаю, вы нас на животных считаете, но ответь! Молю!
– Я не знаю! – вырвалось у альгара. – Я не принимаю решений. Твои сородичи совершили…
–Да Горька, Горька виноват! Все тут не причем. Они останавливали его! Но Горька слова злые знает. Бояться его наши. Он как кочевряжиться и шептать начнет, то змеи сползутся
Поток быстрых слов девушки оглушил Ли Сиан Ласса. Человеки не разумны. Амир называл их ум спящим. А сейчас? Речь, эмоции и… Ласса сглотнул. Глаза человечки обладали колдовской силой. Нужно срочно возвращаться в Альгараю, спросить совета мудрейшего.
– Горька он злой, ему нравится на мученья смотреть и страх видеть. Когда Гуська Лехин ногу сломал, с дерева спрыгнул, так Горька тут как тут. Гуська орет, а Горька смеется. Я сама видела. И от Горьки к малышу тянулись щупальца, я не видела их, но как будто видно было.
– Ментальные нити – скорее сам себе, чем девушке сказал Ли Сиан Ласс.
– Ну да, на толстые нити похоже! – кивнула Золя.
– Но опекуны, что живут в соседнем лесу, не рассказывали ничего об этом! – спрятанное удивление вырвалось у альгара на волю. Речь девушки оглушила и ошеломила Светлого.
– Не знаю, опекуны к нам часто приходили! Наши дела на виду. – ответила Золя.
– Ты или кто-нибудь из твоих соплеменников разговаривал с опекунами голосом, как ты со мной? – спросил альгарец.
– Нет, зачем?! Что мы, что трава, ведь для опекунов разницы нет! – с грустной иронией сказала девушка. – Все живое – едино!
Альгар медленно кивнул, раздумывая над словами человечки. На самом деле изиорды не делали разницы. Им все было едино и трава и животные и сами опекуны. Все живое имеет одинаковую ценность.
– Ну, вот и что нам говорить, молчали мы поэтому! Думали, что опекуны все сами знают! – Золя горько улыбнулась.
«Какие же глаза! И волосы, как мед диких пчел». – в очередной раз мысленно восхитился Ли Сиан Ласс.
– Если ты отправил моих всех в свою Альгараю… отправь меня к ним! – тихо продолжила Золя. Она пытливо вглядывалась в глаза мужчины, ища поддержки и смущая его мысли.
– Я не могу! Они не будут помнить то, что было.
– Ну и хорошо! – Золя кивнула. – Я бы тоже забыла бы все, что видела с удовольствием.
–Ты не поняла, я стер их память… они все забыли. Даже свои имена, – тихо добавил альгар. – Мы призваны защищать мир от зла… забвением.
Синева в глазах Золи сменилась громовым небом.
– Ты стер? Стер! Они не будут помнить меня? – с каждым словом голос Золи набирал громкость. – Забвение! Да как можно такое! Лишь бы Мир, а может, скажешь лучше древние народы, были защищены! Мы же не разумные, мы же животные!
Выплеснув свое горе в лицо мужчины, Золя обессилено упала на колени. Ее хрупкие плечи содрогались от плача. Альгар перестал дышать от ее слов. Эмоции человечки летели в него как стрелы. Очнувшись и вздохнув полной грудью он подошел к человечке и старательно подбирая слова, попытался утешить. Ее слезы ранили, причиняли боль.
– Я расскажу Амиру все, что узнал от тебя. Его мудрость поможет. Но я не могу взять тебя в Альгараю. Это непреложный закон! В нашу страну могут войти только родившиеся там и те, кто подлежит наказанию.
– Я никогда не оставалась одна! Семья рядом, семья защитит. А сейчас… – Золя обхватила себя руками. Ее слова были горьки, как дым, что развеял ветер.
– Я не знаю, но думаю, что изиорды позаботятся о тебе. Мне нужно возвращаться и…
Золя яростно замотала головой. Золотая коса заскакала по земле шустрым зверем.
– Нет, я опекунам я не пойду. Наша деревня не последняя, а среди соплеменников легче, чем с опекунами! – Золя встала с земли. Резкий разворот, взмах косы и девушка пошла прочь от альгара и того места, где раньше стояла ее родная деревня. Не оборачиваясь…
Конец ознакомительного фрагмента.