Алгебраист
Шрифт:
Тайнс качала головой, словно никак не могла поверить тому, что слышит. Даже Фассин, который, едва выйдя из детского возраста, почти утратил нездоровый интерес ко всяким военным и инопланетным штучкам, знал, кто такие воэны. Обычно пресса писала о них как о живой легенде или о почти мифических богатырях, что несколько искажало истину: на самом деле они были первоклассными солдатами и составляли личную охрану новых хозяев галактики.
Воэны были хладнокровно-безжалостными, в высшей степени интеллектуальными, всезнающими, почти неуничтожимыми, всеатмосферными,
Люди, конечно, были прекрасно наслышаны о воэнах и их репутации, будь то п-земляне или о-земляне. Ведь и само это разделение, и необходимость применения двух этих префиксов возникли из-за действий одного корабля воэнов восемь тысяч лет назад.
— Воэн, — сказал Сал, — всегда остается воэном. Так про них говорят.
Тайнс прищурилась и потянулась в своей техничке.
— А я слышала кое-что другое.
— Дело в том, что мой круг общения несколько выше уровня прислуги в отличие от твоего.
Фассин проглотил слюну.
— Я думал, они здесь все разбились в лепешку, что бы о них ни говорили, — сказал он, опережая ответ Тайнс. — Осталось мокрое место и немного газа.
— Так оно и было, — сказала Тайнс сквозь зубы, глядя не на него, а на Сала.
— Ага, так и есть, — согласился Сал. — Вот только эти воэны такие крутые — им все нипочем. Разве нет, Тайнс?
— Ну да, — ровным, спокойным голосом сказала Тайнс. — Круче хер найдешь.
— Убить воэна трудновато. А размазать в лепешку — и того трудней, — сказал Сал, явно не обращая внимания на сигналы, посылаемые Тайнс.
— Они, как известно, не склонны поддаваться судьбе и различным сюрпризам со стороны врагов, — холодно сказала Тайнс.
У Фассина возникло ощущение, что это цитата. Ходили слухи, будто она и Сал — любовники или, по крайней мере, трахаются время от времени. Но Фассин, видя глаза Тайнс в эту секунду, подумал, что от ее близости с Салом, если такая и была, тоже может остаться одно мокрое место. Он посмотрел на Айлен — какова будет ее реакция.
Но не увидел ее на прежнем месте — с другой стороны флаера. Он оглянулся. Ее нигде не было.
— Айлен? — крикнул он, поглядев на Тайнс и Сала. — А где у нас Айлен?
Сал постучал по микронаушнику.
— Айлен? — позвал он, — Где ты?
Фассин вглядывался в темноту. Ночное зрение у него было не хуже, чем у большинства людей, но сюда не проникал свет звезд, а стояночные огни флаера на уклоне почти не рассеивали мрак. От инфракрасных не было вообще никакого толку —
— Айлен, — снова позвал Сал. Он бросил взгляд на Тайнс, которая тоже вглядывалась в темноту. — Ни хрена не вижу, а связь у меня выключена. Может, ты видишь лучше?
Тайнс покачала головой:
— Такие глаза мы получим только на четвертом курсе.
Вот черт, подумал Фассин. Неужели и фонаря ни у кого нет? Скорее всего, никаких фонарей ни у кого не было. У кого теперь увидишь фонарь? Он проверил собственные наушники, но в них тоже стояла тишина — даже местная связь молчала. Блин, блин, блин! К каким незапамятным временам восходит этот сюжет: четверо ребят взяли у папы колесницу, и перед самой полуночью у нее сломалось колесо вблизи заброшенной неандертальской пещеры! Тут что-то похожее. Вот они спрыгивают в темноту, где гибнут страшной смертью один за другим.
— Включу-ка я огни флаера, — сказал Сал, залезая в кабину. — Если не найдем, то можно подняться в воздух и…
— АЙЛЕН! — во всю мощь легких выкрикнула Тайнс. Фассин подпрыгнул от неожиданности. Хоть бы никто не заметил, подумал он.
— …Здесь, — отозвалась издалека Айлен.
— Прогуляться решила? — прокричал Сал в направлении, откуда донесся голос Айлен. — Не очень хорошая мысль! Я бы сказал — плохая. Возвращайся немедленно! Как поняла, прием?
— Не писать же в такой компании, — донесся ответ. — Синдром стеснительного мочеиспускания. Облегчилась и возвращаюсь. А теперь говори нормально, не то Лен прикажет Тайн выцарапать Салу глазик.
Тайнс фыркнула. Фассину пришлось отвернуться. Порой, несмотря на всю свою молчаливость, — и часто в моменты, когда такого меньше всего ожидаешь, — Айлен удивляла их, выкинув что-нибудь в таком роде. У Фассина защемило в горле. «Только бы не влюбиться в нее, — подумал он. — Это было бы уж слишком».
Сал рассмеялся. Смутные очертания Айлен появились в инфракрасном спектре метрах в пятидесяти от них — сначала из-за гребня в складчатом полу, словно из-за невысокой горки, появилась голова.
— Вот она. В полном порядке, — объявил Сал таким голосом, будто это он ее и спас.
Айлен присоединилась к ним, поблескивая в слабом свете огней флаера; ее золотистые волосы сияли. Она кивнула.
— Добрый вечер, — сказала она, улыбаясь.
— Добро пожаловать назад, — сказал ей Сал и, вытащив из одного из багажных отсеков флаера рюкзак, забросил его себе за спину.
Тайнс бросила взгляд на рюкзак, потом на Сала.
— Ты что это за херню задумал?
Сал напустил на себя невинный вид.
— Да так, решил прогуляться. Можешь присоединиться ко мне, если…
— Хер ты куда пойдешь.
— Тайн, детка, — рассмеялся он. — Мне не нужно твоего разрешения.
— Я тебе не детка, говно ты собачье, и разрешения моего тебе придется попросить.
— Может, ты все же не будешь столько ругаться? Не стоит тебе так бравировать новообретенной армейской грубостью — это даже подозрительно.