Алхимическая кофейня Зои
Шрифт:
«Откуда же вас к нам занесло-то, а? — разочарованно и нервно подумала я. — Эти граждане явно неместные и, судя по говору и отсутствию манер, вообще вряд ли городские. Впрочем, когда я ездила на фестиваль кофе в Москву там тоже есть местные аборигены, не утруждающие себя прилежным поведением. Но эта троица гарантировано распугает всех других, адекватных гостей и может создать кучу проблем. Нужно от них избавляться…»
— Если вам угодно, я могу подать вам нашу книгу отзывов и предложений. Вы сможете выразить суть своих претензий на её страницах. Желаете?
— Каэшна желаю! —
— Как вам угодно, — я собралась уже уйти, но тот тип, что в наглую, с мечтательной ухмылкой на лице, изучал моё м-м… антропологическое строение, вдруг резко перешёл от стадии созерцания к стадии тактильного контакта. То есть наклонился вперед и крепко ухватил меня за правую кисть.
— Погоди, красатуль. Книгу свою потом принесёшь, давай потрещим ещё. У нас тут весело и тебя очень не хватает. А?
Он потянул меня к себе. Вставать ему не пришлось — физически он был раз в пять-шесть сильнее меня.
Я не пыталась выдернуть свою руку — с такими субъектами, как эти трое люмпенов нужно действовать иначе.
— Мужчина, отпустите меня, пожалуйста, — контролируя внутреннюю нервозность и пробирающее меня острое чувство тревоги, холодно и громко велела я.
— А то чё? — с вызовом спросил небритый хам в изношенной рубашке со складками.
— В нашем помещении ведётся видео-наблюдение, — с угрожающим намёком проговорила я, чеканя каждое слово. — Через квартал отсюда находиться отделение полиции. А под столешницей у моих коллег есть кнопка экстренного вызова сотрудников ППС.
Троица быстро обменялась взволнованными взглядами. Перед ними явно возникла «серьёзная» дилемма: продолжать потворствовать собственным желаниям вести себя, как первобытное животное или же задействовать остатки ещё не выкуренного мозга, дабы избежать близкого контакта с полицией (наверняка, не первого для них).
— Брешешь, — вытянув шею в мою сторону и свирепо тараща глаза, процедил тот, что больно сжимал пальцы на моем правом запястье.
Я старалась не показывать, что он причиняет мне боль — хотя, на завтра точно будут синяки — и ровным тоном негромко проговорила:
— Вы можете проверить это насобственномопыте. Стоит только захотеть!
Они вновь переглянулись, тот, что был в футболке выразительно посмотрел на своего приятеля, что удерживал меня за руку, и обладатель седеющей щетины, нехотя, отпустил мою руку.
— Книгу предложений я вам сейчас принесу, — игнорируя возрастающую тупую боль в правом запястье, ответила я.
Я развернулась и нарочито неспешным шагом, сохраняя достоинство, удалилась от их столика.
Нашу книгу отзывов и предложений троица негодяев рассматривала ещё долго, при этом не переставая отпускать неуместные грубые шутки и хохотать на всю кофейню. Из-за их поведения большинство из заходивших к нам гостей, в том числе и завсегдатаи растерянно хлопали глазами, а затем уходили прочь, через дорогу, к нашим же прямым конкурентам.
Вдобавок ко всему, под занавес, за час до закрытия нашего заведения, троица неприятных личностей закурила. Зловонный и отвратительный запах их сигарет, подобном безобразному злобному духу, витал по залу кофейни и пропитывал всё маслянистой злокозненной горечью.
Докторов к тому времени уже вызвал полицию — терять деньги из-за троих охламонов он не намеревался. Но от запаха табака, да ещё такого мерзкого, дешевого и тошнотворно я лично решительно зверела — от запаха сигарет у меня болела голова и резко портилось настроение. И самое ужасное, вонь сигарет безжалостно уничтожала многоликий, сладковато-кисловатый и горьковато-древесный восхитительный аромат свежеприготовленного кофе. А это категорически непростительно!
Пока Докторов и Перов, уже на повышенных тонах, пытались объяснить троице приезжих питекантропов, что знак «курение запрещено» означает именно запрет курения, я ушла в глубь служебного помещения и отыскала там один из четырёх наших пожарных шкафчиков. Открыв шкафчик, я натянула на руки поварские прихватки, которыми пользовались наши кондитеры — они понадобятся мне в качестве защиты от углекислотной пены в минус семьдесят два градуса.
С невозмутимым видом я вынула один из увесистых огнетушителей и уверенной походкой направилась в зал. Увидев меня, вооруженную огнетушителями, двое наших официантов настороженно замерли.
Я вышла из-за спин обоих наших менеджеров и, игнорируя протестующий крик Докторова, сначала выдернула чеку, затем направила сопло огнетушителя вверх, над столиком трёх буянов — те успели лишь настороженно застыть с удивленным лицами — а затем выдала мощную шумную охлаждающую струю бурного пара вверх над головами проблемной троицы.
Разумеется, пар углекислотного газа с критически низкой температурой я никому в лицо направлять не собиралась: одно дело проучить, а другое обжечь и покалечить.
Ещё секунду назад уверенные в собственном необъяснимом превосходстве трио охамевших грубиянов, сейчас в панике орали срывающимися на визг голосами, вжимали головы в плечи и сползали под стол.
Ограничившись несколькими секундами акцией устрашения, я отпустила рычаг огнетушителя и передала его шокированному семёну.
— Думаю, всем будет лучше, если вы сейчас же уйдёте. И не забудьте про чаевые. Хорошего вечера, бородавочники.
Всем троим мужчинам пришлось помочь покинуть помещение, так как у них жутко слезились глаза, и они сами с трудом могли что-то разглядеть, а на наших красивых, но весьма крутых ступеньках и вовсе могли свернуть шею.
После прилюдной экзекуции, я сделала себе сладкий медовый раф по собственному уникальному рецепту и присела на кухне, рядом с кондитерами.
У меня дрожали руки, моё тело колотила глубокая нервная лихорадка.
Впечатления, страхи и эмоции, перемешиваясь в единую хаотичную массу неприятных душевных ощущений, шквальными волнами наваливались на моё сознание. Мне было страшно, я вспоминала, как один из тех козлов держал меня за руку и тянул к ним за стол. Наружу вылезли все те опасения, которые я испытывала, когда мне пришлось идти к столику похабных смутьянов. Вдобавок к этому, почти тактильно, на физическом уровне, я ощутила взгляды того орангутанга, который пыталась силой мысли содрать с меня одежду.