Алхимик
Шрифт:
— Еще как расплатился! Вся гвардия уже знает, что за мной ты приглядываешь, а ты на особом счету у Джека.
– 'На особом счету', - передразнивает его Сол. — Еще вопрос, хорошо это или плохо. Спорить готов, их сюда Джек отправил не только фабрику стеречь.
— А зачем еще? — спрашивает Спичка с детским удивлением. Неглупый малый, бойкий. Старше своих лет. Но все-таки ребенок. Эд криво ухмыляется.
— Чтоб я сбежать не задумал. Пока фабрика не начнет приносить Джеку деньги, он, да и не только он, будет на нее смотреть как на большое надувательство.
— А
— Скоро, я надеюсь. Она уже приносит, но пока еще не окупила расходов. К тому же, процесс пока не отлажен и без меня в любой момент все может развалиться. Понадобится еще пара месяцев, чтобы выйти на рабочий режим.
Спичка озадаченно моргает. Не похоже, чтобы он понял, что хотел сказать ему Эд.
— Кстати, — Сол достает из кармана оранжевый шар в два спичкиных кулака размером и бросает его мальчишке. — Держи.
Спичка ловит подарок, смотрит на него с недоверчивым удивлением.
— Это что? — он подносит шар к носу, осторожно нюхает. — Хорошо пахнет.
— Это апельсин. Такой фрукт, очень вкусный, — Спичкино удивление забавляет Сола. Для украинца из двадцать первого века странно видеть такую реакцию на самый обычный апельсин. — Надо только кожуру с него счистить. Давай помогу.
— Еще чего! — Спичка отворачивается, прижимая фрукт к груди. — Я сам!
— Ну давай.
Какое-то время парень вертит в руках оранжевый шар, пытаясь сообразить с какой стороны ему подступиться.
— А его точно надо чистить? — наконец интересуется он. Эд, широко ухмыляясь, кивает. Спичка бросает на него сердитый взгляд, после чего, вдохнув поглубже, вгрызается в апельсин зубами. Цедра у фрукта явно горькая — мальчишка долго отплевывается, но суть все же улавливает, подцепив кожуру в месте укуса пальцем, он ловко начинает ее счищать.
— Так значит, — говорит он, не поднимая глаз, — Джек ждет, пока твоя фабрика заработает как следует? По-моему ты при козырях. Ты ему нужен. А это неплохо — не припомню, чтобы Рипперджеку по-настоящему нужен был хоть кто-то.
— Это не значит, что он не хочет меня убивать. Можно сказать, он хочет убить меня даже больше, чем кого-то еще.
— Почему так? — спрашивает Спичка, разглядывая очищенный от кожуры фрукт.
— Раздели его на дольки, и ешь по одной, — советует Сол. — Рипперджек хочет меня убить потому что меня нельзя убивать. Он может убить любого, стоит ему только пожелать. А меня — не может. И от того хочет убить меня еще сильнее.
— Ну, он же знает, что ты ему нужен. Что без тебя фабрика остановится. Да ты еще и гранаты делать можешь…
— И что с того? У тебя что, рассудок всегда побеждает эмоции?
— Кого побеждает?
— Хм, прости, — Эд задумывается. — Эмоции. Чувства… то, что говорит твое сердце. Ты всегда поступаешь как надо или все-таки иногда — так как тебе хочется?
— Так как мне хочется — и есть как надо, — Спичка, наконец, заканчивает разделять на дольки апельсин и осторожно кусает одну из них. Та лопается, обрызгав лицо и руки парня соком.
Ошарашенный, Спичка часто моргая, смотрит на Сола. Вид
— Их лучше целиком в рот класть, — говорит он. — Так и с эмоцией. Бывает и знаешь, что лучше так не делать, а все равно делаешь.
— Ничего не понял, но ладно. Твой пельзин и правда вкусный.
— Апельсин. Ешь на здоровье. Я еще принесу.
Спичка тут же отправляет в рот еще дольку.
— Где ты достал такую вкуснотищу? — осторожно жуя спрашивает он. Сол пожимает плечами:
— Их возят с континента и продают здесь по соверену за фунт. А сейчас, из-за карантина, вообще по два.
Спичка застывает с открытым ртом.
— Вот так дела! Да на эти деньги можно месяц кормиться! Ты рехнулся, Эдди!
— Успокойся. Я их не покупал — это подарок. Один из партнеров решил меня задобрить, чтобы я отпустил его заказ раньше очереди. Прислал целый ящик.
— Целый ящик!? Я понял — рехнулся не ты, а он!
— Ну, там кое-где уже завелась гниль, да и вообще… Короче, съесть надо быстро, пока совсем не испортились.
Спичка с готовностью подался вперед.
— Скажи, пусть принесут ящик прямо сюда. Уж я быстро с ним расправлюсь!
— Слишком много их есть тоже нельзя. От этого кожа пойдет прыщами и чесаться начнет. Мальчишка застыл, с опаской поглядев на дольки, которые лежали перед ним.
— Не бойся, это если их много съесть. А если по чуть-чуть тогда они полезные. Почти что лекарство.
— Если бы все лекарства были такие, я бы почаще наведывался в лазареты. Да только там все больше коровья моча, пиявки и кровопускание. Дверь приоткрывается и в комнату заглядывает один из посыльных, парнишка лет пятнадцати, худой как щепка, с большим кадыком и торчащими скулами.
— Мистер Сол! К вам посетитель. Сэр Сейджем Данбрелл, баронет. Несколько удивленный, Эд встает.
— Поправляйся, Спичка, — хлопает он по плечу мальчишку. — Мне пора.
— Важная птица? — мальчик выпячивает подбородок скорчив надменно-аристократическую рожицу. Эд улыбается.
— Важная. Давай, не скучай.
От дома до конторы — десять шагов через дорогу. У парадного входа торчит Красная Шапка, гангстер с которым Эд познакомился еще во время Большого Огня. Вид у него угрюмый. По настоянию Сола он сменил лохмотья на наряд более приличный, но костюм-тройка и котелок смотрятся на нем примерно так же, как смотрелись бы на орангутанге. Особенно выделяется лицо — темное, морщинистое, с серой кустистой щетиной, сизым, переломанным носом и глубоко посаженными глазами. Никакой наряд не может скрыть истинной натуры этого человека, хоть формально приличия и были соблюдены. На фабрике Накнад был кем-то вроде начальника службы безопасности — командовал филинами, которые околачивались вокруг фабрики, оберегая имущество и рабочих от посягательств других банд. Надо сказать, что рабочим чаще требовалась защита от самих филинов, чем от кого-то еще. Так что Красной Шапке работы хватало — приходилось осаживать особо бравых молодчиков и приглядывать, чтобы те, кто похитрей ничего не стащили.