Алхимики. Плененные
Шрифт:
Краем глаза Аура заметила движение на дальнем конце плоской крыши. Кто-то быстро бежал по ней пригнувшись, почти на четвереньках. Фигура скрылась из виду раньше, чем Аура успела ее рассмотреть.
Джиан тоже видел таинственную фигуру.
– Кто это?
– Понятия не имею. Но люди так не бегают.
Она вздрогнула, услышав шорох в кустах, где они только что прошли. Ветер усиливался.
Джиан все еще смотрел на уродливую кирпичную коробку.
– Как нам туда попасть?
Аура вынула из кармана серебристый револьвер. Он целиком помещался у нее
– Ну конечно! – сказал он. – Мы проложим себе дорогу пулями!
– Прекрати дурачиться и… пригнись!
Она резко потянула его вниз за плечо. Как раз вовремя.
Метрах в пяти от них возникла фигура – плотная, приземистая, немного сутулая. Аура и Джиан снова услышали жутковатый хриплый смех. Вблизи звук был похож скорее на прерывистый хрип.
Аура предпочла бы не высовываться, но не хотела терять врага из виду. До этой минуты он стоял к ним спиной, но теперь стал медленно поворачиваться, вглядываясь в деревья у задней стены главного здания. На нем было что-то вроде формы или мундира; наряд больше подошел бы дрессировщику из цирка, чем охраннику: потрепанный длиннополый фрак из красного бархата с золотым кантом на воротнике. Болтающиеся длинные руки, широкий зад, короткие кривые ноги…
Аура предостерегающе посмотрела на Джиана: «Ни звука!»
Он беззвучно произнес одними губами: «Обезьяна!»
Теперь они видели странное существо в профиль. Седые космы, полуприкрытые красной армейской фуражкой, окаймляли узкую вытянутую морду с глубоко посаженными маленькими глазками. Павиан ростом с человека угрожающе зашипел и оскалил огромные зубы, словно заметив добычу. Одежда на нем была явно сшита по мерке – кто-то специально занимался его обмундированием.
Джиан толкнул Ауру в бок, показывая на открытую дверь в кирпичной пристройке. Вход это или чулан для садовых принадлежностей – отсюда не разобрать.
Павиан замер – только длинные космы над воротником шевелились от порывов ночного ветра, – потом шумно втянул воздух. Среди дубов раздался шорох, треснула ветка. Вдруг зверь сорвался с места и на четвереньках бросился вперед. В три прыжка он оказался у деревьев.
– Идем! – шепнула Аура.
Пригнувшись, они крались дальше вдоль задней стены здания, под широкими подоконниками, покрытыми толстой коркой грязи. Аура шла впереди, Джиан за ней. Ей казалось, что он ужасно шумит. Он, конечно, старался идти тише, но получалось плохо.
Вдруг он легонько ткнул ее пальцем в спину и прошептал:
– Обезьяна пропала!
Аура поглядела в сторону дубов. Павиана не было видно. Может, погнался за добычей дальше, к холмам? Или…
– Вон она! – сказала она чуть слышно.
Красное пятно металось по высохшему дубу: вверх по ветке, оттуда – прыжком на другую. Впереди бежало что-то маленькое и верткое – наверное, белка. Павиан и в бархатном фраке оставался страстным охотником.
До открытой двери оставалось несколько метров. Из окон-бойниц слышались теперь приглушенные голоса, беспокойный говор пациентов. Те жуткие крики, похоже, издавал павиан. Он, видимо, уже тогда почуял добычу и был страшно возбужден.
Казалось, зверь решил подтвердить предположения Ауры. С верхушки дерева раздался жуткий вопль. Павиан поймал свою жертву. Он встал во весь рост, широко расставив ноги, и, повернувшись к пристройке, торжествующе поднял белку над головой.
Невнятный говор в палатах прекратился. Несколько секунд царила гробовая тишина.
И вдруг за окнами раздался многоголосый вой и крики. Пациенты откликнулись на вопль павиана, как аборигены на боевой клич вождя. Здесь не обезьяна изображала человека, а люди за решеткой подражали вольной обезьяне в парке.
Аура и Джиан застыли в двух шагах от двери, на секунду парализованные ужасом.
Над ними у верхушки дуба, в десяти метрах над землей, павиан скакал с ветки на ветку, сотрясая крону, наслаждался одобрением безумцев. Когда вопли пациентов достигли апогея, он внезапно замолчал. В мгновение ока стало тихо и в палатах.
Раздался жуткий хруст: павиан, держа белку над головой, разорвал ее пополам. Хлынула кровь, и павиан снова пронзительно заорал. Взгляд его был неотрывно устремлен на щелевидные окна пристройки: он явно работал на публику, словно дирижируя чудовищным ночным концертом.
Аура и Джиан вбежали в открытую дверь.
Внутри было темно и страшно воняло обезьяньим пометом и протухшими объедками.
– Что это у них тут? – прошептал Джиан, задыхаясь. – Его конура?
Аура покачала головой:
– Видал, какой у него мундир? Если уж обезьяну так наряжают, ее не будут держать в такой вонючей дыре. Это, наверное… его отхожее место.
– А как мы отсюда выберемся, если он…
– Раз эта тварь разгуливает тут повсюду, в эту клоаку должен быть доступ и снаружи, и изнутри.
Теперь, когда глаза привыкли к темноте, Аура заметила впереди пробивавшуюся над самым полом узкую полоску света.
Пациенты снова притихли, варварская овация закончилась. Аура еще раз обернулась к входу, прищурилась и попыталась разглядеть победителя в путанице веток. На прежнем месте его не было.
Спотыкаясь в темноте, Аура и Джиан добрели до задней стенки чулана. Аура нащупала скользкую жирную ручку двери. Пальцы соскальзывали, но со второй попытки ей удалось схватиться покрепче. Дверь подалась. Из-за нее пробивался тусклый свет. Аура, опасаясь, что он может быть виден из сада, приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы они могли по очереди протиснуться внутрь.
Она уже закрывала дверь с другой стороны, как послышалось тяжелое дыхание. Щель за ними оставалась в палец шириной. Аура бросила последний взгляд назад.
В дверях со стороны парка показался силуэт. Павиан стоял на четвереньках, потом медленно поднялся на задние лапы, ухватился ладонями за дверной косяк и застыл в проеме. Он был выше человеческого роста, гигант среди приматов, словно карикатура на человека.
Аура бесшумно закрыла дверь. Джиан смотрел на нее вытаращив глаза. Он не мог видеть павиана, но, видимо, выражение ее лица производило впечатление.