Алхимия вечности
Шрифт:
Если вы существуете без поиска, вы чувствуете, что вы есть. Если вы начали искать, вы узнаете о том, что вас нет. Это вторая ступень, когда человек узнает о том, что его нет. Сначала он пытался глубоко понять кто он, и теперь он сталкивается с тем, что его нет.
Это требует смелости, трудно спрашивать о том, кто вы, очень сложно. И для того, чтоб прийти на вторую ступень нужно проделать длинное путешествие. Многие люди предпочитают избежать этого. Они никогда даже не спрашивают о том, кто они. Лишь немногие погружаются в глубокий поиск и понимают: «Я есть». Среди них находятся немногие, которые отправляются в новое путешествие, и узнают о том, что их нет: «Меня нет». Когда они говорят:
Индуисты, что первое есть ощущение своего я: «Я есть». Второе есть отсутствие своего я, я отбрасывается, но мое существование присутствует при этом. И даже если я пустой, все равно я есть. Это так называемое присутствие. Первое состояние называется аханкарой, эго, второе называется асмитой, ощущением своего бытия. Если кто-то глубоко погрузиться в аханкар, в свое эго, он приходит в асмиту, бытие. И теперь если кто-то идет еще глубже, в это бытие, он приходит к Божественности. И тогда он говорит: «Я есть То, Ахам Брахмасми, Я есть Бог!» В пустоте вы становитесь Всем. Через не бытие вы становитесь самим Бытием. Вы растворяетесь и становитесь Всем.
Эта сутра: «Ощущение «Я есть То»– ахам– приветствие», - есть ощущение этого третьего состояния. Когда человек растворился полностью, его эго исчезло. Даже присутствия теперь не есть нечто определенное. Вы подходите к самому источнику, как будто бы вы стали просто жестом в танце, просто жестом в танце. Вы глубоко копали, и теперь дошли до самого танцора, и это жест в танце: «Я есть танцор».
Так все и происходит. Сначала вы погружаетесь в себя, но вы относительны в этой Вселенной. И поэтому если вы будете продолжать, вы переступаете в Существование. Если вы будете продолжать, с поверхности вы перейдете в центр.
Даже лист на ветру обладает своей индивидуальностью. Если лист начинает путешествовать внутрь, раньше или позже он выйдет за свои пределы, и войдет в ветвь. Если он будет продолжать, раньше или позже он больше не будет листом, не будет ветвью, но станет деревом. И если он будет продолжать так дальше, раньше или позже он дойдет до корней, перейдет со ствола корни. И если он будет продолжать идти еще дальше, раньше или позже он станет самим Существованием. Он выйдет за границы корней.
Но лист может остаться собой, не двигаясь вообще. И тогда лист может подумать: «Я есть». Это первая ступень. Если лист будет двигаться, раньше или позже он обнаружит: «Я не лист. Я больше, чем просто лист, я дерево!» И если его путешествие будет продолжаться, он прыгнет от корней также. И станет самим Существованием.
Это ощущение, реализация. И эта уже сложнее, потому что интеллектуально вашему эго хочется провозгласить себя Богом, свою Божественность. Интеллект пытается всегда идти выше, к вершине. Эго пытается быть чем-то большим. И поэтом это может быть насущно для вас. Это может быть насущно для вашего эго. Эго может говорить вам: «Да, это правильно, я - Бог!»
Но эта сутра говорит, что это приветствие. Приветствие - это глубокое смирение, скромность. Вы не ставите себя на вершину при этом, потому что тогда не будет никого, кому вы можете поклоняться и приветствовать. В таком положении оказался ислам, когда Аль-Хилладж провозгласил. Он провозгласил себя Богом и ислам подумал: «Это отсутствие смирения, это вершина эгоизма!» И поэтому те, кто его казнил, почувствовали, что казнят его правильно, это правильно с точки зрения хорошей веры, правильной веры, потому что Хилладж, с их точки зрения, был воплощением эгоизма.
Эта сутра
Много людей было тогда, когда Аль-Хилладж был убит, многие бросали в него камни. Он смеялся, молился, любил, при этом присутствовал суфийский факир, который тоже был в толпе. Вся толпа бросала камни, и суфийский факир был един с толпой, чтобы показать им свою гармонию с ними, бросил цветок. Он не мог бросать камни, и поэтому бросил цветок, чтобы быть в единстве с ними, чтобы все почувствовали, что он с ними и не отделен от них.
Мансур начал рыдать, когда цветок, брошенный суфием, попал в него. И суфий почувствовал себя нелегко. Он подошел поближе и спросил у Мансура: «Почему они бросают в тебя камни, и ты молишься за них и веселишься, а когда я бросил цветок, ты плачешь?»
Мансур ответил: «Твой цветок ударил меня больнее, потому что ты знаешь. То, что я сказал, не мои слова, и ты это прекрасно знаешь, и поэтому твой цветок, брошенный тобой, ударил меня больнее камней. Их камни подобны цветам, потому что они не знают, но я сказал то, что я сказал для них, тем самым я говорил: «Если Мансур может быть Божественным, тогда все может быть Божественным. И если даже Мансур может быть Божественным, тогда все может быть Божественным!» Мансур сказал: «Посмотрите на меня! Меня не было, и вместе с тем я провозгласил свою Божественность. Значит, все может быть Божественным!»
Он сказал это не от эго, но из осознания отсутствия эго. Когда вы начинаете чувствовать, что вас нет, только тогда вы можете прийти к такому осознанию. И тогда оно становится смирением, это само выражение смирения. Это становится приветствием, приветствием всему Существованию. И тогда все Существование становится Божественным.
Мистики отрицали храмы, мечети, церкви, но не потому, что они были бессмысленными, но потому, что весь космос есть храм. Мистики отрицали статуи, не потому что они были бессмысленными, но потому что это было все Существование в образе Божества. Но трудно понять их язык. Они только кажутся нам антирелигиозными, они отрицают статуи, отрицают образы, церкви, писания, отрицают все, что воспринимается нами как образчик религиозности. Они отрицают это только потому, что Целое Божественно. И если вы будете настаивать на своем, это показывает лишь то, что вы не знаете Целого.
Если я скажу вам: «Этот храм Божественный», - когда я говорю это, это показывает, что Вселенная не Божественна. Если только этот храм -часть большего храма, тогда это уже другое дело. Но если этот храм против Целого, против других храмов, если даже против какого-то отдельного дома, всего лишь, если этот храм говорит что этот дом не святой, это есть отрицание Целого.
Ради Целого мистики отказывались от частей. Но для нас Целого нет, мы не знаем ничего о Целом. И поэтому даже тогда, когда части отрицаются, это вызывает у нас дискомфорт, потому что мы знаем только части. Если кто-то говорит нам, что наш храм не единственный, этого достаточно для нас, чтобы утверждать, что он сам не религиозен. Он может говорить так из-за того, что Все Целое есть храм, с его точки зрения, потому что все Божественно. Это его приветствие.