Алхимия
Шрифт:
Подобное происходит также и в примитивных сообществах. Североамериканские индейцы опускают некоторые подробности, считая их неинтересными для коллективного сознания. Австралийские аборигены отмечают праздник «Кунапипи», который продолжается 30 лет, в течение которых в определенное время выполняются определенные ритуалы. Праздник представляет собой ритуалы перерождений, которые совершаются на протяжении жизни одного поколения и по окончании 30 лет начинаются вновь. Этнолог, который первым описал эти ритуалы, взял на себя труд по собиранию сновидений, относящихся к празднику, у представителей племени. Он обнаружил, что члены племени вывели сны о празднике, которые, как и следовало ожидать, претерпевали незначительные изменения и не вполне соответствовали тому, что в действительности происходило. Австралийские аборигены говорили, что если сон содержал в себе хорошую идею, то о ней сообщали всему племени и воплощали ее в ходе праздника, который иногда видоизменялся в себе, хотя в основном соответствовал их традиции.
Проводя аналитическую работу с католиками, А неоднократно наблюдала один и тот же феномен, а именно: им снится богослужение, во время которого происходит
Изучая сновидения, видения, галлюцинации и аналогичные явления, современный человек способен непредубежденно рассматривать феномены бессознательного. То, что проистекает из бессознательного, можно исследовать наблюдая за индивидами. Мы унаследовали редкие немногочисленные сведения об индивидуальном опыте, но традиционные символы бессознательного дошли до нас, поскольку человечество обращалось к бессознательному опосредованно, через религиозные системы. Это утверждение справедливо и для других кодифицированных подходов к бессознательному. Исключение составляют лишь древние, примитивные сообщества.
У некоторых эскимосских племен практически отсутствует коллективное сознание. Существует несколько преданий о призраках, духах и богах (бог воздуха, Сила, богиня моря, Сеана и др.), которые передаются людьми в рамках устной традиции, но личный опыт наследуется только шаманом или знахарем, которые являются религиозными личностями в таких сообществах. Эскимосы ведут настолько тяжелую жизнь в суровых условиях климата, что многим приходится сосредоточивать все усилия только на выживании, за исключением тех немногих избранных личностей, которые общаются с духами, обладают внутренним опытом и видят вещие сны. Простые люди сообщают им свои сновидения, составляя собственные представления, аналогично тому, как это делает пациент, участвующий в психоанализе. Они не остаются наедине со своими внутренними переживаниями, поскольку могут получить наставление или совет при встрече с шаманом. Можно сказать, молодые люди ищут старых шаманов, опасаясь, что они могут сойти с ума. В подобном случае уместно говорить о минимальном значении традиции коллективного сознания и о максимальном значении непосредственного, личного опыта некоторых индивидов.
Здесь, как мне кажется, проявляются пережитки первобытного состояния человека, антропологические исследования позволяют предположить, что на раннем этапе люди жили небольшими племенными группами по 20–30 человек, среди которых находились 2–3 одаренных интроверта, обладавшие личным опытом и правом духовного наставничества, тогда как сильные охотники и воины выполняли роль обычных вождей. В этом случае можно говорить о преобладании непосредственного внутреннего опыта над традицией.
Существуют явления погружения индивидов в бессознательное в рамках традиции посвящения. Например, у многих племен североамериканских индейцев процесс инициации молодого знахаря включает в себя восхождение на вершину горы или уход в пустыню после соблюдения поста, а иногда после принятия наркотических средств, с целью достижения видений, галлюцинаций, о которых молодой знахарь сообщает своему духовному учителю, инициатору. Если, например, он сообщает, что видел ящерицу, тогда ему говорят, что он является членом орлиного клана и должен стать знахарем определенного рода. Поскольку интерпретация индивидуального опыта связана с коллективной, сознательной традицией, знахарь должен отказаться от всего индивидуального, выходящего за рамки коллективных представлений. В своих работах Пауль Радин описал сновидения индейцев и показал, каким образом они интерпретируют их. Стало очевидным, что они пропускают то, чего не могут понять. Они выбирают из сновидения то, что имеет непосредственное отношение к представлениям коллективного сознания и опускают непонятные им детали подобно тому, как это делают новички в юнгианском анализе, приступая к интерпретации собственных сновидений. Но на предложение истолковать свои сны они обычно выбирают какой-то определенный мотив, который, по-видимому, более всего понятен им. Поэтому я всегда им указываю на детали, которые они упустили из виду.
Отдельные личности обладают опытом непосредственного восприятия бессознательного, опытом, который впоследствии нередко кодифицируется, интерпретируется и включается в религиозную систему. Естественно, что во всех религиозных системах существуют секты, которые стремятся возродить непосредственный опыт. При слишком высоком уровне кодификации религии обычно появляется компенсаторная секта, которая ставит своей целью возрождение индивидуального опыта. Этим, в частности, объясняется появление расколов. Например, в исламе произошел раскол на суннитов и шиитов, а в иудаизме в эпоху Средневековья — на талмудистов и каббалистов, в учении которых осуществлялась передача кодифицированных религиозных символов. Если каббалисты придавали огромное значение индивидуальному
Рис. 3. Совместная работа алхимика со своей помощницей (sorer mystica), которая олицетворяет сотрудничество с женской стороной.
В некоторых своих ранних лекциях, прочитанных в цюрихском техническом колледже, доктор Юнг привел примеры символов процесса индивидуации и изложил свое толкование их на основе ряда образов, представленных в пособии по восточной медитации, а также хорошо известных духовных упражнений, описанных в «Exercitia Spiritualia» святого Игнатия Лойолы и в «Benjoumin minor» Хью де сен Виктора. Юнг показал, что все формы систематической медитации содержат основные теории или символы, которые обычно присущи отдельным личностям в процессе индивидуации. Подобные подходы к бессознательному, а также большинство направлений восточной медитативной практики и христианской практики Средневековья содержат определенную заданную программу. Например, занимаясь духовной практикой по системе святого Игнатия, человек должен в течение первой недели сосредоточиваться на предложении «Homo creatus est». На следующей неделе он должен сосредоточиваться на страданиях Христа и т. д. Если в процессе созерцания ему приходит в голову мысль о том, что неплохо было бы выпить чашечку кофе, эта мысль означает мирскую тревогу, суету, спровоцированную дьяволом. Человек должен обуздать эту мысль. Но ведь могут возникать и благочестивые тревоги! При созерцании креста, например, можно внезапно увидеть голубой свет или корону из роз вокруг креста. Но поскольку такая мысль считается неподобающей, ее необходимо отвергнуть, ибо в этом случае дьявол вторгается в созерцательный процесс. Созерцатель должен созерцать крест, а не букет роз или что-нибудь в этом роде. Поэтому он получает указание отвергать спонтанные вторжения бессознательного и фанатично придерживаться программы.
Созерцатель продолжает сосредоточиваться на символах бессознательного, но его сознание загоняется в определенные рамки, установленные коллективной традицией. Если он расскажет своему духовному наставнику (Directeur de Conscience), что вместо креста видел ванну, ему скажут, что он не сосредоточился должным образом и отвлекся от созерцания. Это относится и к определенной форме восточной медитации. Если прекрасные боги и богини являются йогу и тем самым отвлекают его внимание от поставленной цели, он должен изгнать такие мысли как факторы, вызывающие беспокойство. При таком подходе к бессознательному необходимо строго, сознательно выполнять предписания, следуя по намеченному пути, не обращая внимания на внезапно возникающие мысли. Символы, проявляющиеся в таких формах медитации, не вполне совпадают с символами, возникающими в сновидениях и в процессе активного воображения, ибо аналитики рекомендуют просто наблюдать их, что, естественно, приводит к иным результатам.
Алхимики находились в совершенно иной ситуации. Они считали, что изучают неизвестный феномен материи — просто наблюдали за тем, что получится, и давали интерпретацию результатам опыта, не руководствуясь при этом конкретным планом. Когда появлялся комок какого-то странного вещества, они, не зная, что это такое, строили различные гипотезы, которые, разумеется, служили бессознательными проекциями. При этом у них отсутствовала определенная концепция или традиция. Можно утверждать, что проекции осуществлялись в алхимии в высшей степени наивно, при полном отсутствии корректировки и программы.
Представьте себе положение, в котором находился древний алхимик. Человек строил в какой-нибудь деревушке уединенную хижину и изготовлял в ней вещества, вызывающие взрыв. Вполне естественно, что все называли его колдуном. В один прекрасный день к нему приходил некий человек и говорит, что нашел странный кусок металла. Его интересовало, не купит ли алхимик у него этот кусок. Алхимик не знал стоимости металла и платил ему наугад. Затем он помещал этот кусок металла в печь и смешивал с серой или с другим веществом, чтобы посмотреть, что может произойти. Если металл оказался свинцом и пары его вызывали серьезное отравление, он приходил к заключению, что при соприкосновении с этим веществом оно вызывает у человека недомогание, а возможно, и смерть. На этом основании он утверждал, что в свинце заключен демон. Впоследствии, выписывая рецепты, он прибавлял в примечании: «Остерегайтесь свинца, ибо в нем таится демон, способный вызывать у людей смерть и безумие». Для людей того времени такое объяснение представлялось вполне очевидным и разумным. Поэтому свинец служил прекрасным предметом для проекции деструктивных факторов. Кислоты, способные вызывать коррозию и растворять вещества, также опасны, в то же время они имеют чрезвычайно важное значение для химических операций. Если вы намереваетесь какому-либо веществу придать жидкую форму, вы можете использовать для этой цели кислотные растворы. Проекция в данном случае состоит в том, что кислота является опасным веществом, способным растворять другие вещества и в то же время позволяющим их обрабатывать. Она служит средством трансформации: вы очищаете металл и с помощью некоторых жидкостей делаете его доступным для превращения. Если рассматривать алхимию с точки зрения современной химии можно сказать, что алхимики создали труды, не имеющие отношения к естественной науке и содержащие значительное количество проекции.