Алиби
Шрифт:
С улицы послышались звуки джазовой мелодии, пьяные голоса. Где-то пели, кричали. Наверно, в одном из соседних домов открыли окна. Было уже за полночь. Влахов хотел было встать и одернуть разгулявшуюся компанию, но побоялся разбудить жену. Покричат, попоют и утихнут. Лучше попытаться заснуть.
Вероятней всего Донева слышала стук хлопнувшей входной двери, когда Каменов выходил. В конце концов, кто, кроме Каменова, это мог быть? Но ведь все знали Каменова как человека, не способного на убийство... Значит, кто-то другой... Но кто?
Влахов проснулся рано, и первой его мыслью, которая словно бы созрела во время сна, была мысль о том, что если Каменов
Проверка показала, что Слави Каменов имеет текущий счет только в сберегательной кассе четвертого района в Софии. Влахов сам пошел туда. И каково было его разочарование, когда ему сообщили, что Каменов снял весь свой вклад — триста левов — в понедельник. 26 августа, утром!
Это было тяжелым ударом для Влахова. Он упустил реальную возможность задержать преступника. Операция выдачи денежной суммы Каменову была оформлена в сберкассе под номером первым за этот день. Касса начинала работать в восемь часов утра. Значит, выйдя от Доневых, Каменов сразу отправился не в милицию, а в сберкассу, чтобы снять с книжки свой вклад. Отпали все версии о невинном, обманутом человеке, который хотел помочь милиции, сообщить ей, кто убийца, но на него напали — он был убит или увечен преступниками. Влахов иронизировал над собой, сердился и на себя, и на Каменова, неизвестно почему чувствовал себя обманутым.
Не помогла следствию и соученица из Пловдива.
Влахов надеялся, что она как-то связана с тем, что Якимова в минувшее воскресенье не пошла на Витошу. Раз Стефка предпочла компании Каменова встречу со своей соученицей, вероятно, у них было какое-то важное дело. Соученица, конечно, знала, что это за дело и с кем Якимова встретилась в Бояне.
Оперативный работник установил, кто из школьных соучениц Якимовой живет в настоящее время в Пловдиве и кто из них в день перед убийством был в Софии. Этой соученицей оказалась Минка Попова, кукловод Пловдивского кукольного театра. Она приехала в Софию 24 августа, в субботу, в полдень. Случайно встретила на улице Якимову. Поболтали и разошлись, о встрече в воскресенье не было сказано ни слова. Может быть, Попова обманывала, но с какой целью? Скорее всего Якимова обманула Каменова. Как бы то ни было, вопрос о том, с кем она встречалась в воскресенье, оставался невыясненным.
Во вторник были допрошены все лица, которые имели какой-то контакт с Якимовой или с Каменовым в последние дни. Их показания были записаны, уточнены малейшие подробности, но ничего существенно нового никто из свидетелей не сообщил.
Влахов подумывал о том, чтобы «заморозить» следствие на этом этапе. В своей многолетней практике он не раз вынужден был поступать именно таким образом и нередко при этом выигрывал. Проходило несколько дней или недель, и случай как бы распутывался сам собой: либо ему самому бросалась в глаза очевидная улика, которую он просмотрел в напряжении первых дней, либо преступник делал какой-то новый ошибочный ход. Иногда приходилось прибегать к «замораживанию» из-за новых, более срочных дел. Но на сей раз случай был не таков, и он не решился отложить расследование — это слишком бы походило на дезертирство.
В открытое окно хлынула волна теплого воздуха. Порой жарче всего становится под вечер. Влахов почувствовал, что от долгого сидения все его тело одеревенело. Он встал, прошелся по кабинету, выпил стакан воды, но это не освежило его. Не лучше ли выйти, погулять?
В дверь постучали.
Вошел капитан Стоименов. Со вчерашнего дня, после того как Стоименов ушел с осмотра места преступления, они не виделись.
— Как дела? — спросил следователь каким-то свойским, чуть ли не пренебрежительным тоном. — Заключение готово?
— Нет, — ответил, насупившись, Влахов.
Готово! Все на готовенькое норовят. Стоименов был назначен недавно, и Влахов не знал его как следует, но вообще питал к следователям какую-то скрытую неприязнь. Если оперативный работник не выяснил до конца всех подробностей, он виноват в неудачном исходе следствия. Если же мастерски провел дело, лавры всегда достаются следователю.
— Это почему же? — Стоименов опустился в кресло и курил, стряхивая пепел на пол, что еще больше рассердило Влахова, который любил порядок до педантичности — не только дома и в своем кабинете, но и в работе. — Я просмотрел документы. По-моему, случай достаточно выяснен, чтобы передать его нам. В два дня закончим следствие. За это время и убийца будет пойман...
— Какой убийца?
— Как какой! Конечно, Каменов. Или... вы сомневаетесь?
— Не важно, сомневаюсь я или нет. У меня нет доказательств, неоспоримых доказательств, что Каменов совершил убийство.
— Нет другого, достаточно близкого убитой человека, которого можно было бы заподозрить в преступлении. Собранные вами о Якимовой сведения говорят, что у нее не было врагов. Да и каких врагов может иметь такая женщина? Интереснее, что у нее не было и других приятелей, кроме Каменова. Вы меня понимаете? Значит, никто другой ее не мог убить.
«Тебе, видно, и море по колено, — подумал Влахов. — Придется объяснить этому новому Пинкертону некоторые элементарные вещи».
— Как, по-вашему, — спросил он спокойным, почти равнодушным голосом, — разговор Каменова по телефону с незнакомцем протекал так, как об этом рассказал Григоров?
— Вот это здорово! Зачем же судья будет врать нам!
— Нет, я не это имею в виду. Я убежден, что Григоров сказал только правду. Но, может быть, Каменов чего-то не договорил. Ведь никто не слышал этого телефонного разговора. Подумайте: в телефонной книге номер записан на имя хозяев. Кто мог звонить Каменову по этому номеру? Очевидно, только человек, который знает, что он там живет. Как же тогда Каменов не узнал его по голосу? И если это был знакомый, почему Каменов сказал Григорову, что звонил незнакомец? Незнакомец, который знает не только номер его телефона, хотя фамилии Каменова нет в телефонной книге, но осведомлен о его связи с Якимовой, знает ее в лицо и заинтересован в том, чтобы сообщить Каменову, что она находится в боянском ресторане с каким-то мужчиной.
— Но... — задумался Стоименов, — я думаю, это вышло так: в том же ресторане находился приятель Каменова, который знает о его связи с Якимовой и знает ее в лицо. Он возмутился, что она обманывает его приятеля, но, чтобы не выступать в роли «доносчика», попросил кого-нибудь из своей компании позвонить Каменову по телефону.
— Может быть, вы и правы. Во всяком случае мы не знаем, кто звонил и с кем Якимова была в ресторане.
— Имеет ли это большое значение? — сказал следователь. — Тем более, что дальнейший ход событий ясен: Каменов нашел Стефку в ресторане, со скандалом или без скандала заставил ее оставить своего кавалера и пойти с ним...