Алиса & Каледин
Шрифт:
– Алло, – пискнула она дрожащим голосом. – Пал Евгеньич, я…
– Баронесса? – голос Сеславинского дрожал не меньше, чем ее собственный. – Какое счастье, что я вас нашел! Вам нужно срочно приехать в управление департамента полиции на Цветной бульвар 6 . Мне уже отовсюду звонили, включая и министерство двора, и жандармерию. Требуется ваша помощь.
Сердце Алисы упало на самое дно машины, к каблукам туфель.
– Ваше сиятельство, – робко вопросила она, – а Каледин там будет?
6
На углу Цветного бульвара и Садовой располагалось московское отделение МВД, департамент полиции и Отдельный корпус жандармов являлись структурами министерства. Известное ныне здание на Лубянке занимало страховое общество «Россiя».
– Сударыня, – в тоне князя появились металлические
Выслушав страшное сообщение, Алиса сразу забыла о возможной неприятной встрече в полицейском управлении. Швырнув мобильный на сиденье, она крутанула руль «тойоты», выезжая на тротуар. Бампер с грохотом ударился о телефонную будку. К машине, махая саблей, оперативно бросился скучавший в отдалении городовой в белом полушубке. Чуть замедлив ход, Алиса на ходу сунула в его руку «шаляпинку» номиналом в пятьдесят золотых, и служивый сейчас же потерял к ней интерес. «Тойота» истерически взвизгнула изношенными тормозами, исчезая за поворотом…
Глава третья
Артефакты
Закончив процедуру, я вернулся домой усталый, но довольный. Первым делом сбросил в прихожей прилипшую к телу одежду прямо на пол – несмотря на холод, заполняющий пространство узкого коридора, я желал почувствовать кожу свободной от любого покрова. Времени у меня было в обрез, но я не мог отказать себе в любимом удовольствии: наполнил ванну и погрузился в настолько экстремально горячую воду, что тело обжигало болью. Стало намного легче – напряженные мускулы расслабились, невидимые молоточки перестали стучать в висках: опустившись до подбородка в исходящую паром жидкость, я ощущал откровенное наслаждение, смешанное с томлением. Прошло десять долгих минут, нащупав пальцами ноги цепочку на дне ванны, я полностью выпустил воду и повернул рукоятку душа. Подставив свое нежное лицо под упругие струи воды, быстро намылился абрикосовым гелем – мыльные струйки потекли по моему великолепному животу, враз покрывшемуся белоснежным слоем, будто сливочный торт на Рождество. Как же я люблю себя – век не отрывался бы от зеркала, но не могу: стыдно признаться, иногда красота моего тела вызывает у меня самого смутные желания. Видел ли меня кто-нибудь на улице? Сомнительно: светает сейчас поздно – соседи наверняка проигнорировали мой визит. Да и самих-то соседей вокруг негусто – домишко куплен на отшибе, пускай и в престижном месте: неподалеку от Трехрублевского шоссе, где так любят селиться звезды купеческого и дворянского гламура. На вскрытие первого ларца ушло немного времени – хвала Всевышнему, опыта в этой области у меня достаточно. Городовые уже наверняка обнаружили сюрприз, который я оставил им в самом центре Столешникового переулка. Упакован ларец, как всегда, отлично – не пролилось ни единой капли драгоценного бальзама, да и нечему там проливаться. В переулке никого – шаром покати, только пьяный бомж, закутавшись в немыслимую кучу барахла, спал у церкви сном младенца. Помешать мне не могли, и я успел живописно разложить детали ларца – вышло безумно красиво, прямо натуральная картина Рубенса. Но, разумеется, самый лучший артефакт я заботливо приберег для себя.
Я не стал вытираться – мне нравилось после ванной ощущать на коже бархатистую гладкость геля и крошечные капельки воды. Оставаясь обнаженным, я подошел к целлофановой упаковке, где, умиляя душу своей потрясающей первозданной свежестью и деликатным запахом, лежал первый добытый мной артефакт, извлеченный из нутра ларца. Смежив веки и скрестив по-турецки ноги, я сел в самый центр голубой схемы, привычным движением задрав вверх подбородок. Осторожно, словно хрустальную вазу, я двумя руками почтительно поднял драгоценный артефакт. Дрожа от нетерпения, положил его на язык, пупырышки которого восторженно дрогнули, ощутив подзабытый терпкий вкус. Слегка прикусив податливую ткань, я положил артефакт в кружочек в виде черепа, начертанный голубым мелом посреди правильного большого круга: мои губы окрасились в приятный розовый цвет. Склонив голову вперед, я замер, превратившись в изваяние, – моя грудная клетка почти не вздымалась, очевидно, со стороны казалось, что душа покинула мое бренное тело.
Через двадцать минут в комнате послышался утробный, тянущий звук на одной ноте, похожий на тибетскую молитву, он лился из меня, как густое подсолнечное масло. Я открыл глаза – комнаты больше не существовало. Я находился в другом измерении, в причудливых лабиринтах которого я был всего лишь гостем. Я видел черное пламя, поднимавшееся из земных глубин и
Перед моими глазами снова оклеенная потертыми обоями комната с железной кроватью и треснутым зеркалом. По лбу сбежала струйка пота, кожа на щеках подрагивала от нервного тика. Чем ближе финал, тем явственнее станут мои видения. Я все сильнее, до судорог в мышцах, буду ощущать нестерпимый жар пламени, обонять смрадное дыхание чудовищ, захлебываясь, тонуть в глубинах кровавых морей. Где гарантия, что в этот момент я и вправду не переношусь в потусторонний мир? Прошло всего четверть часа, но я чувствую себя так, словно неделю разгружал вагоны.
Процедура, а затем и сложная медитация отнимают много сил, наверное, то же самое ощущает лимон в соковыжималке. Дрожащей рукой я прикоснулся к волосам, мокрым то ли от купания, то ли от пота. Дело сделано. Первый шаг совершен. Осталось вскрыть еще четыре ларца – эта задача, откровенно говоря, не так уж и сложна… А вот с пятым, бальзам которого необходим для отдельной, финальной церемонии, придется потрудиться. Именно этот ларец до последней секунды финального таинства обязан оставаться в сознании, а его мозг – функционировать. Скажете, просто? Да куда там: некоторые сразу умирают от разрыва сердца. Если б не мое терпение, достойное стойкости викингов, то я бы уже давно угодил в клинику с нервным срывом. Что скажет художник, если за час до окончания картины вспыхнет огонь и уничтожит его шедевр, любовно создаваемый целый год? То-то и оно. К счастью, на этот раз я запасся необходимыми медицинскими препаратами. Пара уколов – и все пройдет чудесно.
Вернувшись в продуваемый изо всех щелей коридор, я подобрал с пола прозрачный целлофановый дождевик, который надевал перед каждой процедурой. Бросил его в ванну и снова включил душ, сдвинув красный рычажок до упора. Чуть-чуть постоял, глядя, как розовые струйки стекают с целлофана на дно и радостно устремляются к сливному отверстию. От кипятка поднимался пар, зеркало в ванной запотело, скрыв мое лицо. Что ж, наедине с собой я могу побыть и без маски. Излишняя театральность, скажете вы? Вовсе нет. Меня некому похвалить, но я всегда подходил к процедурам очень ответственно, читая тонны детективов, просматривая десятки сериалов; я слишком многое ставлю на карту, и мне необходимо угадывать действия полиции. Стоит оставить у ларца один-единственный волос – и следователи вычислят его обладателя по ДНК. Ох уж мне все эти нововведения… Похоже, в Средние века правильно делали, сжигая на кострах ученых, конструирующих крылья, убивать этих поганых изобретателей надо, пока они маленькие. Жилплощадь куплена по документам другого человека, официально тут никто не зарегистрирован, соседи по дачному поселку – спившиеся до зелени бывшие земские чиновники. Само собой, когда-нибудь это жилище найдут. Но к тому времени я уже буду с другим паспортом и другим именем… Может быть, даже с другим лицом. А почему бы и нет?
«Отпаренный» до блеска дождевик вернулся на свое место – на полку в кухонном шкафу. Что ж, пришло время зарядить артефакт необходимой энергией. Сильным волевым движением я раздвинул шторы, чтобы на артефакт со следами зубов, лежащий в голубом круге, упали лучи желтого, круглого, как сыр, утреннего Солнца. Ничего, что оно зимнее и поэтому не особенно яркое, основную роль играет вовсе не оно, а его ночной собрат – ноздреватая бледная Луна. Согласно правилу артефакту требуется впитать энергию обоих небесных светил, но большая часть обязательно должна приходиться на долю Луны – иначе желанный финал может не состояться.
От бессонницы ужасно болит голова, но, скорее всего, следующую ночь выспаться не получится. В гараже в моей второй машине связанный по рукам и ногам находится другой ларец. Иметь два автомобиля в моем деле необходимо, так подсказывают сериалы. Свидетели покажут: Маша села в тачку, городовые начнут обыскивать все желтые машины подряд. Вечером придется перекрасить кузов. Я не страдаю манией величия – обыграть полицию, вооруженную современными техническими новшествами, будет не так уж легко, пусть даже мне это и не впервой. Ничего, главный приз в финале затмит собой все нынешние сложности.