Алиса в Стране Чудес. Алиса в Зазеркалье
Шрифт:
– А я знаю, что знать его не хочу! – закапризничал Король. – Эй-эй, дорогая! – крикнул он Королеве. – Тут кое-кого надо бы…
Королева, не задумываясь, откликнулась:
– Оторвать Кое-Кому голову!
– Так я сбегаю за палачом, ладно? – обрадовался Король и убежал.
Алиса смогла наконец вернуться к игре. Королева неистовствовала. Она уже успела приговорить к отрыванию головы троих игроков, пропустивших свой ход. Алиса забеспокоилась. Она давно и окончательно запуталась в игре. Вполне могло оказаться, что ход свой она
Тут невдалеке от себя она заметила двух дерущихся ежей. Самый подходящий момент, чтобы стукнуть по ним клювом фламинго. Алиса огляделась и увидела своего фламинго на другом конце поля. Он безуспешно пытался взлететь на дерево. Она погналась за ним, поймала. Но когда вернулась, ежей и след простыл.
Ладно, махнула рукой Алиса, всё равно попадать некуда – все воротца разбежались.
Не выпуская на всякий случай фламинго, она вернулась к своему приятелю Коту. А там уже под его парящей в воздухе головой собралась целая толпа. Шум стоял ужасный. Король, Королева и прибежавший палач одновременно что-то кричали, вопили, орали. Все остальные и слова не смели вставить. Завидев Алису, трое спорящих бросились к ней.
– Эта голова без туловища, – возмущался палач. – Мне здесь нечего уже делать.
– Зачем тебе туловище? – кричал Король. – Есть голова. Вот её и отрывай!
– Не оторвёте эту голову – велю оторвать вашу! – вопила Королева.
После грозного выкрика Королевы все испуганно умолкли.
– Кот Герцогини, – неожиданно для себя бухнула Алиса. – Без неё трогать его нельзя.
– Герцогиня в тюрьме, – сказала Королева и повернулась к палачу: – А ну тащи её сюда!
Палач сорвался с места.
Стоило ему скрыться, как голова Кота стала постепенно растворяться в воздухе. И когда палач вернулся с Герцогиней, Котовой головы как не бывало. Король заметался по площадке, тыча пальцем в небо. А гости преспокойно вернулись к игре.
Глава девятая
Морские мороки
– Ax ты, прелесть моя, я так рада, так рада тебя видеть снова! – нежно пропела Герцогиня и, взяв Алису под руку, отвела её в сторону.
Алиса была приятно поражена переменой настроения Герцогини. Тогда, на кухне, наверное, перец сделал её злой Старой Перечницей.
«Когда я вырасту, – решила Алиса, – в моей кухне ни перчинки не будет. Суп и без перца не очень-то мне нравится. От супа становишься насупленным. А от каши – кашляешь. – Тут Алиса вдруг сообразила, что открыла новый детский закон природы. И она продолжала придумывать: – От биточков ходишь как побитый. От омлета можно сомлеть. От киселя бываешь кислым. Зато от шоколада становишься ладным. Вот если бы взрослые знали этот закон, они бы детей кормили только шоколадом или, на худой конец, мармеладом. И детки у них были
Алиса так увлеклась своим новым законом, что совершенно забыла про Герцогиню и даже вздрогнула, услыхав её голос над самым ухом:
– Прелесть моя, ты неприлично долго молчишь. А здесь уже прочитывается мораль…
– А может быть, не надо мне читать мораль? – робко сказала Алиса.
– Ах, моя прелесть! Ничего, кроме морали, я не читаю никогда! – воскликнула Герцогиня.
И она прямо влипла в Алису. Её острый, как пика, подбородок впился Алисе в плечо, а уродливая физиономия закачалась перед её глазами. Но Алиса смолчала, боясь обидеть Герцогиню.
– Смотрите, все помирились, и игра стала мирной, – сказала она, чтобы очень уж долго не молчать.
– Я тебе советую запомнить мораль: люби меня, как я тебя, – и мир будет до тех пор, пока вертится Земля, – назидательно сказала Герцогиня.
– А кто-то как-то на кухне говорил, что кое-кому следует приберечь свои советы, – ехидно напомнила Алиса.
– Так это одно и то же! – невозмутимо ответила Герцогиня, ввинчивая свой подбородок в Алисино плечо. – А мораль такова: жди совета, как соловей лета.
«Она отовсюду выуживает мораль, как рыбку из моря», – подумала Алиса с тоской.
Герцогиня же тем временем тёрлась возле Алисы, приговаривая:
– Ты не обижаешься, что я не обнимаю тебя? У твоего фламинго такой опасный клюв! Но если ты настаиваешь, я рискну!
– Нет, нет, он и вправду может клюнуть! – сказала Алиса, потихоньку отодвигаясь от назойливой Герцогини.
– И то правда! – подхватила Герцогиня. – Клюв у птицы острее горчицы. И из этого следует мораль: у каждой птички свои привычки.
Алиса тем временем размышляла вслух:
– Птица не горчица, а горчица не птица.
– Как это точно сказано! – восхитилась Герцогиня.
– Интересно, где добывают горчицу? – продолжала раздумывать Алиса.
– В горах, конечно! – ответила Герцогиня. – Потому её и называют «горчица». Отсюда мораль: умный в гору не пойдет.
– А может быть, её выращивают? – не унималась Алиса.
– Ага, в горшках. Отсюда и название – гор-чица, – согласилась Герцогиня. – А мораль такова: хоть горшком назови, только в печь не сажай. А проще говоря, быть тем, что ты есть, не значит есть, чтобы быть. Но быть, чтобы значить, не есть быть, чтобы есть.
Алиса несколько опешила.
– Я бы вас лучше поняла, если бы всё это было написано, – вежливо сказала она.
– Я и говорю как по писаному! – похвасталась польщённая Герцогиня. – И могу говорить достаточно долго.
– Нет, нет, спасибо, вполне достаточно! – испугалась Алиса.
– Я готова дарить тебя беседой каждый день, – щедро улыбнулась Герцогиня.
«Дарить! Каждый день? – ужаснулась Алиса. – Ничего себе подарочек. Особенно если этот день – день рождения».
Но вслух говорить этого она не стала.