Алисизация: воссоединение
Шрифт:
Хохот Администратора почти не доходил до моего сознания. Первосвященница вся извивалась в демоническом восторге; серебряные волосы растрепались.
Слезы не переставая текли у меня из глаз, затуманивая зрение, и вовсе не из-за того, что вспышки обжигали глаза. Просто меня переполняли чувства, которые не находили себе иного выхода.
Горе от того, что Кардинал умирала прямо у меня на глазах; ненависть к Администратору, наслаждающейся этой безжалостной казнью; а главное – гнев на самого себя за то, что
Я был не в состоянии ни поднять меч, ни шагнуть вперед. Это привело бы к худшему из возможных исходов – жертва Кардинала пропала бы впустую. Внутренний голос все еще нашептывал мне, чтобы я рубанул Администратора мечом, который продолжал сжимать в правой руке, однако тело оставалось точно каменным.
И я знал, почему так.
Та же самая сила воображения, которая позволила мне преодолеть заданные системой пределы дальности приема «Разящий меч» и пронзить распорядителя Чуделкина, сейчас превратила меня в статую.
Считанные минуты назад я получил тяжелейшую рану от голема, при этом сам, хоть и пытался, не смог ударить его мечом. Холодное ощущение клинка, проникающего в мое тело, оставило во мне мощный отпечаток поражения. Страх обвил мои руки и ноги, не позволяя вновь вызвать мысленный образ «Черного мечника».
В моем нынешнем состоянии у меня не было ни малейшего шанса на победу против любого из Рыцарей Единства… да нет, даже против любого ученика из Академии мастеров меча. Что уж говорить о том, чтобы зарубить первосвященницу. Это абсолютно невыполнимо.
– …Кх… уу…
Лишь жалкий шепот вырвался из моего дрожащего горла.
Кардинал поняла, что проиграла, и приняла поражение, однако продолжала отважно держаться. Меня переполняло презрение к себе за то, что сам я смирился с потерей ее жизни, даже не попытался что-то сделать, хоть все и происходило у меня на глазах.
Я кинул взгляд на стоящих слева от меня Алису и Юджио. Алиса стискивала зубы, Юджио дрожал; по их лицам стекали слезы. Я не знал, что именно они чувствовали, но был уверен, что, во всяком случае, они тоже страдали из-за собственного бессилия.
Даже если нам удастся отсюда сбежать – чего мы сумеем достичь с этим шрамом в наших сердцах?..
Администратор подняла рапиру, в которой уже пульсировала последняя и, по-видимому, самая мощная из молний. Мы могли лишь смотреть, парализованные.
– Ну а теперь… полагаю, пора положить этому конец. Закончить игру в прятки, которая длилась двести лет. Прощай, Лицерис. Прощай, моя дочь… и мое второе «я».
После этих слов, в которых даже слышалась сентиментальность, губы изогнулись в экстатической усмешке и первосвященница махнула рапирой сверху вниз.
Последняя атака тысячами молний впилась в лежащее на полу тело Кардинала, испепеляя, уничтожая его.
Девочку-мудреца подбросило
– У-ху-ху… а-ха-ха… а-ха-ха-ха-ха-ха! Аах-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!
Громкий хохот вновь полился из Администратора, которая крутила рапиру в руке и изгибалась всем телом, будто танцуя.
– Я вижу… я вижу, как твоя Жизнь из тебя вытекает капля за каплей!!! О, как красиво… каждая из этих капель походит на прекрасный самоцвет… Давайте теперь увидим развязку. Я даже дам тебе время на прощальные слова.
Мои колени подогнулись; будто послушно следуя словам Администратора, я протянул руки к телу Кардинала.
Лицо девочки справа совершенно обуглилось, левый глаз был плотно закрыт. Однако, коснувшись щеки, я уловил едва заметное, почти неощутимое тепло жизни.
Мои руки сами собой подняли Кардинала и прижали ее к груди. Слезы, все никак не желающие останавливаться, одна за одной падали на кошмарные ожоги.
Каким-то образом сохранившиеся ресницы чуть задрожали и поднялись. Даже на пороге смерти темно-карие глаза Кардинала были полны безграничного сострадания.
«Не плачь, Кирито».
Эти слова достигли меня не в виде звука – они прозвучали прямо в голове.
«Это не такой уж плохой конец. Никогда бы не поверила… что смогу умереть так… в руках того, с кем связано мое сердце…»
– Прости меня… прости…
Слова, срывающиеся с моих губ, едва колыхали воздух. Услышав их, Кардинал слабо улыбнулась чудом уцелевшими губами.
«Зачем… тебе… извиняться. Твое задание… еще… не окончено. Ты, и Юджио, и… Алиса тоже… вы трое… ради этого… прекрасного мира… пожалуйста…»
Голос Кардинала быстро затухал, ее тело вдруг стало очень легким.
Алиса, опустившаяся на колени рядом со мной, вдруг протянула обе руки и обхватила ими правую руку Кардинала.
– Мы сделаем… обязательно сделаем.
И ее голос, и щеки были мокры от слез.
– Жизнь, которую ты мне дала… Можешь не сомневаться, она послужит твоей воле.
Руки Юджио протянулись с другой стороны.
– …И я тоже.
Голос Юджио был полон решимости – необычно для моего всегда сдержанного и скромного партнера.
– Я понял наконец, для чего я был нужен.
Но –
Следующих слов не ожидал ни я, ни Алиса; да и Кардинал вряд ли.
– Теперь пришло время. Я не побегу. У меня… есть задача, которую я должен выполнить любой ценой.
Глава 4
Бессилие.