Алисизация: вторжение
Шрифт:
Услышав это, Алиса стиснула зубы с такой силой, что коренные заскрипели. В следующую секунду из ее горла вырвался пронзительный крик:
– Ах вы ублюдки!!!
Едва услышав это, парни тупо разинули рты и уставились на Алису.
Вмиг преодолев оставшиеся двадцать мелов, Алиса резко затормозила, взметнув клубы пыли. Увидев ее лицо, троица съежилась.
Тяжело дыша и отчаянно пытаясь удержать эмоции в груди, Алиса первым делом подняла упавшего Кирито. Снова усадив его в коляску, сдавленным голосом приказала:
– Этот меч принадлежит ему. Верните сейчас же!
На лицах троицы тут же появилось вызывающее выражение. Здоровенный парень, пытавшийся вытащить меч из ножен, скривил губы и показал пальцем на Кирито.
– А мы вот говорим, что дали ему этот меч взаймы, как положено.
Вернувшийся в коляску Кирито по-прежнему тянул левую руку к белоснежному мечу и тихо стонал.
Один из держащихся за ножны парней продолжал насмешливо кривить губы.
– А значит, сейчас он любезно вернул то, что брал, вот тааак-то.
Второй, подыгрывая дружку, с ухмылкой закивал:
– Ага, ага.
Алисе пришлось изо всех сил вцепиться правой рукой в ручку коляски. Этой руке, вне всяких сомнений, страшно хотелось выхватить из висящих на левой руке ножен «Меч ночного неба».
Окажись Алиса в такой ситуации полгода назад, она, ни секунды не сомневаясь, отправила бы в свободный полет все шесть рук, пачкавших своим прикосновением «Меч голубой розы». Рыцарей Единства не связывал Запрет на причинение вреда другим людям. И, собственно говоря, теперь, когда Алиса разбила печать в правом глазу, ее поступки вообще никакой закон не ограничивал.
Однако –
Алиса, до боли стиснув зубы, подавила в себе неистовое желание напасть.
Эти парни – жители Мира людей, которых Кирито и Юджио стремились защищать даже ценой жизни. Ранить их сейчас она никак не могла. Они наверняка бы не захотели этого.
Несколько секунд Алиса молчала, не шевеля ни мускулом. Но, по-видимому, жажду крови, горящую в левом глазу, скрыть ей не удалось. Троица перестала ухмыляться и с испуганным видом отвела глаза.
– …Ладно, ладно, чего лицо такое страшное делаешь… – вскоре, надувшись, выплюнул здоровяк и убрал руки от рукояти меча. Остальные двое, тоже явно решив, что так будет лучше для них же, с облегчением выпустили ножны. «Меч голубой розы» тяжело упал на землю.
Алиса молча зашагала вперед. Наклонившись над мечом, она всего лишь тремя пальцами правой руки ловко взялась за ножны из белой кожи и с легкостью подняла. Кинула на юных ублюдков еще один короткий взгляд и вернулась к коляске.
Смахнув пыль с ножен полой плаща, положила сразу и черный, и белый мечи на колени Кирито; тот сразу же крепко в них вцепился и успокоился.
Алиса взглянула на Найджела Балбоссу; тот, словно произошедшее его совершенно не интересовало, шумно командовал другими мужчинами. Алиса чуть поклонилась спине вопящего то одно, то другое главы семьи и покатила коляску по тропе, ведущей на север, домой.
Кипящая в ее груди впервые за долгое время ярость незаметно сменилась холодным чувством беспомощности.
Подобное чувство уже не в первый раз возникло у нее с тех пор, как она начала новую жизнь в лесочке близ Рулида. Большинство селян по-прежнему избегали говорить с Алисой, а с потерявшим душу Кирито вообще отказывались обращаться как с человеческим существом.
Не то чтобы Алиса их винила. Для них, судя по всему, она так и оставалась преступницей, нарушившей Индекс Запретов. Они молчаливо согласились позволить ей жить рядом с деревней, продавали ей еду и домашнюю утварь – уже за это она должна быть им благодарна.
Но в то же время в закоулке сознания дергалась мысль. Ради чего?
Ради чего вообще пришлось вынести столько боли, сражаясь с первосвященником Администратором? Другой первосвященник Кардинал, черная паучиха Шарлотта и Юджио лишились жизни, Кирито не может ни говорить, ни выражать свои чувства – так что же именно они защитили такой ценой?
К этим мыслям Алиса уже не раз приходила, однако был один вопрос, который она никак не могла обратить в слова.
Есть ли смысл защищать таких, как Балбосса и его семья?
Эти сомнения были одной из причин, почему Алиса, отставив меч, по-прежнему жила здесь, на отшибе мира.
Прямо сейчас за «Великими восточными вратами», расположенными на окраине империи Истабариета, силы тьмы мало-помалу копили войско, приближая начало неизбежного вторжения. Командующий рыцарями Беркули развертывал там поспешно созданную «Армию обороны Мира людей», не зная, успеет ли он в столь сложной ситуации. И Алисе, отнюдь не освобожденной от обязанностей Рыцаря Единства – это могла сделать лишь ныне покойная Администратор, – вполне возможно, вскоре придется как можно быстрее явиться к Вратам.
Однако «Меч душистой оливы» стал для Алисы слишком тяжел.
Небесного града, который она прежде считала своей родиной, не существовало. Церковь Аксиомы, которой она поклялась в вечной преданности, запятнала себя ложью. Более того, Алисе открылась неизвестная прежде безобразная и даже позорная сторона обитателей Мира людей. Далеко в прошлом осталось то время, когда она могла молиться богиням и махать мечом, не сомневаясь в правоте своего дела.
Сейчас Алиса уже не хотела защищать всех людей – только лишь некоторых. Отца и мать, Сельку и Старого Гаритту, и Кирито, конечно же. Если только они будут в безопасности, почему бы не отвернуться от рыцарского долга и просто не жить здесь в мире и покое…
Уйдя со свежей вырубки на тропу, ведущую сквозь пшеничные поля, Алиса остановилась и прошептала Кирито:
– Может, раз мы здесь, сходим в деревню за покупками? Я больше не позволю этим неотесанным детям так зло шутить.
Ответа не было, но отсутствие реакции Алиса сочла за согласие и покатила коляску на север.
К тому времени, когда Алиса, накупив на заработанные сто сиров продуктов и разных нужных вещей, вернулась к своей лесной хижине, небо уже окрасилось в цвета заката.