Алисизация: завершение
Шрифт:
В конце концов, этого оказалось недостаточно.
Но я не недооценил Габриэля Миллера. Это чужеродное существо требовало максимальной осторожности. Вот почему я и оставил надежды на победу, возможно, ещё до начала битвы. Если я смогу заработать немного времени — то есть продолжать сражение, пока Алиса и Асуна не сбегут, — то останусь в этом мире пленником на ближайшие две сотни лет, и в реальность уже не вернусь.
Аа... ну да.
Возможно, мне бы этого и хотелось?
Истинно другой мир, кроме Айнкрада. Идеальная деревенька,
За те два года, что я провёл внутри Смертельной Игры SAO, я много раз спрашивал себя: а хочу ли я на самом деле выбраться? Но я продолжал сражаться на переднем крае как член группы проходчиков, хоть и сомневался, ведь понимал, что в реальности жизнь строго ограничена. Тело, лежавшее на кровати в больнице, живущее только благодаря капельницам, рано или поздно превысило бы свой лимит слабости.
Однако в Подмирье, с его ускорением времени, всё было иначе. Если ускорение достигнет 5 миллионов раз, о физическом теле в реальности можно было больше не беспокоиться. В этом дивном новом мире можно будет оставаться, пока душа не потеряет все жизненные соки. Могу ли я сказать, что подсознательно этого не ждал?
Так что ——
Сугуха, мама, папа.
Юи, Кляйн, Эгиль, Лиз, Силика...... и все те остальные, кто спасал меня. И Алиса.
И Асуна, конечно.
При мыслях о них горестные, скорбные слёзы навернулись на глаза.
Ведь только человек способен понять сердце другого человека.
С того дня, как я в первом классе старшей школы бросил на произвол судьбы друга, просящего о помощи, ничего не изменилось.
Нет, Кирито.
Голос, навевающий воспоминания.
Слабое тепло в левой руке, холодной, словно лёд.
Пускай ты и думаешь о том, что не хочешь покидать этот мир, но это не ради себя. Это потому что ты полюбил людей, которых здесь встретил. Селку, Тейзу, Ронье, Рину-семпай, людей из деревни Рулид, и тех, которых ты встретил в Центории и Академии, рыцарей целостности и простых воинов... Кардинала и, возможно, Администратора...... А может быть, и меня. Любовь твоя велика, широка и глубока. Её хватит на всех в этом мире. Но враг твой иной. Этот человек не знает чужих сердец. Ему не понять. Так что он жаждет. Он пытается украсть. Он пытается разбить. И значит......
Мне стало страшно.
Габриэль Миллер увидел влажный след, пробежавший по лицу мальчишки. Рука, державшая мечи перед грудью, задрожала, словно от страха.
Так ты наконец-то испугался?
Страх и отчаянье умирающих были единственными чувствами других людей, которые Габриэль понимал.
С того дня, как в юношеском возрасте он убил Алисию Клингерман в лесу позади своего дома, в поисках сути души Габриэль прикончил множество людей. Но никогда более он не видел чего-то вроде облачка света, вышедшего тогда изо лба Алисии. Вместо этого, он пробовал на вкус отчаяние и страх.
Какого же вкуса будет
Чувствуя голод, поднимающийся внизу живота, Габриэль поднял кисть левой руки и облизал губы кончиком языка.
Появилось несколько чёрных сфер, гудящих как мухи.
Он махнул рукой, и из каждой сферы вылетело по невероятно узкому лучу тьмы, ударивших в тело юноши и вокруг него. Кровь расплескалась вокруг и повисла в воздухе, словно туман.
"Ха ха ха ха ха!!"
Улыбаясь, Габриэль взял себя в руки и вытащил меч пустоты.
И беспечно ударил мальчишку в живот.
Чёрную рубашку разорвало, а яростно вгрызающаяся пустота частично уничтожила пальто, закрывающее тело. Разметала по сторонам кровь и мясо. Кости. Орган.
Габриэль засунул свою левую руку в прекрасное рубиновое сияние.
Из верхней части тела мальчика он вытащил всё ещё пульсирующий огромный драгоценный камень — испещрённое тысячей порезов сердце.
Габриэль медленно поднёс на ладони ко рту сильно бьющийся, словно сопротивляясь, кусок дрожащей плоти, и прошептал умирающему юноше, с пустым выражением на лице висящему перед ним в воздухе.
"Все твои чувства, память, сердце и душу...... сейчас я съем их."
Из-под полузакрытых век я наблюдал за фигурой, как я его уже воспринимал, ангела смерти.
Габриэль Миллер широко открыл рот и направил острые колючие зубы на украденное у меня сердце, как если бы кусал спелое яблоко.
За-ри-тц.
Раздался ужасный скрежущий звук.
Белую кожу сильно разорвало, а изо рта хлынула кровь, принадлежавшая не мне.
Ну конечно.
Моё принявшее в себя мириад маленьких клинков страдания сердце само обратилось сталью.
"Эээ......."
Тогда, отклонившись назад и отлетев от Габриэля, я сказал сиплым голосом:
"Тут такое дело... для сердца и памяти, тело...... лишь ковчег, воспоминания же...... бессмертны..."
Они здесь.
Они вплавлены в моё сознание, слились, и никогда в жизни не отделятся.
Боль от вырванного сердца была столь ужасной, что её больше нельзя было назвать болью. Но этот миг был последней и величайшей возможностью. Упустить её — и больше шанса не представится.
Юдзио вообще сражался даже будучи перерубленным пополам.
Я развёл мечи в обеих руках по сторонам и заорал, разбрызгивая по воздуху кровавые капли.
"Релиз Реколлекшн!!"
Чистый белый и угольно-чёрный потоки вырвались одновременно.
Меч Синей Розы, смотрящий вперёд, выпустил несколько ледяных лоз, обвивших тело Габриэля множеством колец.
А из Меча Ночного Неба, направленного вертикально вверх...
Облака разметал огромный чёрный столб.
Угольно-чёрный поток с рычащим звуком пробил багровые облака и достигнув максимальной высоты — словно столкнувшись с самим солнцем, — разлился во все стороны.