Аллан Кватермэн
Шрифт:
Кончив завтрак, мы отправились спать и проспали до обеда. После обеда мы все вместе, со всеми обитателями миссии — мужчинами, женщинами, юношами, детьми — пошли к месту побоища. чтобы похоронить наших убитых и бросить трупы дикарей в волны реки Таны, протекающей в 50 ярдах от крааля.
В торжественном молчании похоронили мы наших мертвецов. Гуд был избран прочесть похоронную службу (за отсутствием миссионера, вынужденного лежать в постели), благодаря звонкому голосу и выразительной манере чтения. Это были тяжелые минуты, но, по словам Гуда, было бы еще тяжелее, если бы нам пришлось хоронить самих себя!
Затем мы принялись нагружать трупами Мазаев телегу,
По словам Гуда, — ужасная вещь убивать людей, и отвратительнее всего
— это обдуманное, хладнокровное убийство. Последним трупом, брошенным нами в волны Таны, закончили мы инцидент нашего нападения на лагерь Мазаев. Щиты, копья, все оружие мы взяли с собой, в миссию, не могу не вспомнить одного случая при этом. Возвращаясь домой, мы проходили мимо дупла, где скрывался Альфонс сегодня утром. Маленький человек присутствовал при погребении убитых и выглядел совсем другим, чем был тогда, когда Мазаи сражались с нами. Для каждого трупа он находил какую-нибудь остроту или насмешку. Он был весел, ловок, хлопал в ладоши, пел, когда течение реки уносило трупы воинов за сотни миль. Короче говоря, я подумал, что ему надо дать урок и предложил судить его военным судом за постыдное поведение утром.
Мы привели его к дереву и начали суд. Сэр Генри объяснил ему на прекрасном французском языке весь стыд трусости, весь ужас его поведения, дерзость, с которой он выбросил изо рта тряпку, между тем как, стуча зубами, он мог поднять на ноги весь лагерь Мазаев и разрушить все наши планы.
Мы ждали, что Альфонс будет пристыжен, сконфужен, но разочаровались. Он кланялся, улыбался и заявил, что его поведение может показаться странным, но, в действительности, зубы его стучали вовсе не от страха, о, нет, конечно, он удивлялся, что господа могли даже подумать это, — но просто от утреннего холода. Относительно тряпочки, если господам угодно попробовать ее ужасный вкус — какая-то микстура из парафинового масла, сала и пороху! Что-то ужасное! Но он послушался и держал ее во рту, пока желудок его не возмутился… Тряпка вылетела изо рта в приладке невольной болезни.
— Убирайтесь вы вон, паршивая собачонка! — прервал его сэр Генри со смехом и дал Альфонсу такой толчок, что тот отлетел на несколько шагов с кислым лицом.
Вечером я имел разговор с миссионером, который порядочно страдал от своих ран. Гуд, весьма искусный в медицине, лечил его.
Мистер Мекензи сказал мне, что столкновение с дикарями дало ему хороший урок, и как только он оправится, он передаст дела миссии молодому человеку, который готовится к миссионерской деятельности, и уедет в Англию.
— Видите, Кватермэн, — сказал он, — я решил поступить так сегодня утром, когда мы ползли к лагерю дикарей. Я сказал себе, что если мы останемся живы и спасем Флосси, то я непременно уеду в Англию. Довольно с меня дикарей! Я не смел думать, что мы уцелеем. Благодарение Богу и вам четверым, что мы живы, и я остаюсь при моем решении, иначе будет хуже! Еще нечто подобное, и моя жена не выдержит! Между нами, Кватермэн, я богат! У меня есть триста тысяч фунтов, и каждый грош заработан честной торговлей. Деньги лежат в Занзибарском банке, потому что моя жизнь здесь не требует затрат. Хотя мне будет тяжело покидать эти места и оставить этих людей, которые любят меня, я должен ехать!
— Я рад вашему решению, — отвечал я, — по двум причинам. Первая — у вас есть обязанности по отношению к вашей жене и дочери, в особенности вы не должны забывать о ребенке. Флосси должна получить образование и жить в среде таких же детей, как она, иначе она вырастет дикаркой. Другая причина: рано или поздно, но Мазаи отомстят вам за себя. Несколько человек их успели убежать, — и результатом будет новое нападение на вас! Ради одного этого я уехал бы непременно! Когда они узнают, что вас здесь нет, они, может быть, и
не пойдут сюда! note 7
— Вы правы! — отвечал миссионер. — Я уеду отсюда в этом же месяце. Но жаль, очень жаль!
В НЕИЗВЕСТНОЙ СТРАНЕ
Прошла неделя. Однажды вечером мы сидели за ужином, в столовой миссии, в невеселом расположении духа, так как завтра должны были проститься с друзьями и отправиться дальше. О Мазаях не было ни слуху, ни духу. Кроме двух копий, забытых на траве, и пустых патронов, валявшихся у стены, ничто не напоминало, что в старом краале происходила ужаснейшая резня. Мекензи, благодаря своему спокойному темпераменту, быстро оправился и ходил теперь с помощью пары костылей. Из других раненых один умер от гангрены, а остальные понемногу выздоравливали. Люди мистера Мекензи, ушедшие с караваном, вернулись, и в миссии теперь был целый гарнизон.
Note7
Мазаи в апреле 1886 г., действительно, убили миссионера Гутона и его жену в описанном месте, на берегу Таны; это были первые белые люди, которые пали жертвами жестокого племени.
Несмотря на радушные и горячие просьбы остаться еще, мы решили, что пора двинуться в путь, сначала к горе Кениа, потом в неизведанные области, искать таинственную белую расу людей. За это время мы успели оценить достоинства осла, столь полезного в путешествиях, и приобрели их целую дюжину для перевозки нашего имущества и, если понадобится, нас самих. У нас осталось только двое слуг, те же Ваквафи, и мы сочли невозможным нанимать туземцев и тащить их за собой Бог знает куда.
Мистер Мекензи сказал, что ему кажется странным, как мы, трое образованных людей, обладающих всем в жизни — здоровьем, хорошими средствами, положением, — для собственного удовольствия отправляемся куда-то в глушь, в погоню за приключениями, откуда можем совсем не вернуться. Но мы — англичане, искатели приключений с готовы до пяток! Наши великолепные колонии обязаны своим существованием отважным людям и их чрезмерной любви к приключениям, хотя эта любовь на первый взгляд кажется чем-то вроде тихой формы помешательства.
«Искатель приключений» идет навстречу всему, что бы ни случилось. Я даже горжусь этим титулом, который говорит о смелом сердце, о горячей вере в Провидение. Кроме того, когда имена Крезов, перед которыми преклоняется мир, имена всяких политиков, которые управляли миром, — забываются, имена отважных искателей приключений, которые сделали Англию такой, какой она является теперь, эти имена будут вспоминаться всегда с любовью и с гордостью передадутся детям! Мы трое, конечно, не можем рассчитывать на это, мы довольствуемся тем, что мы есть!