Алло, робот
Шрифт:
А ведь это — явления, знакомые всем нам, землянам.
Во сколько же раз труднее объясниться с неведомым космическим существом. Да к тому же еще по радио!
Быть может, это вообще невозможно? Разум обитателей других планет будет настолько отличаться от нашего, что всякая возможность взаимопонимания исключена? ..
Большинство ученых склоняется к мысли, что, несмотря на все колоссальные трудности, разницу в психике и поведении, космический разговор, обмен информацией с разумными существами иного мира возможен. И вот почему.
Как теперь считают многие ученые, строение разумного существа может быть и белковым и не белковым,
ОСНОВА КОСМИЧЕСКОГО ЯЗЫКА
Математику называют иногда «универсальным языком Вселенной». Ее-то законы и предлагают многие ученые положить в основу космического языка. Эта мысль высказывалась задолго до того, как были изобретены современные «дальнобойные» средства связи вроде радио, телевидения или лучей лазеров.
Например, для связи с Марсом предлагалось на огромном пространстве Западносибирской низменности построить гигантскую светящуюся геометрическую фигуру — изображение знаменитых «Пифагоровых штанов». Заметив ее, марсиане поймут, что на Земле живут разумные существа, и так же ответят какой-либо геометрической фигурой. Завяжется разговор на языке математики.
Более детально описал космический разговор с помощью математики К. Э. Циолковский. Для начала он предложил послать ряд световых сигналов одинаковой длительности. Это своего рода «позывные». Марсиане должны догадаться по ним, что сигналы с Земли посылают разумные существа.
Затем светящиеся щиты с нашей планеты «убеждают марситов в нашем умении считать. Для этого щиты заставляют сверкнуть раз, потом 2, 3, и т. д., оставляя между каждой группой сверканий промежуток секунд в 10, — писал Циолковский в статье «Может ли Земля сообщить жителям других планет о существовании на ней разумных существ», напечатанной в «Калужском Вестнике» 26 ноября 1896 года. — Подобным путем мы могли бы щегольнуть перед нашими соседями полными арифметическими познаниями: показать, например, наше умение умножать, делить, извлекать корни и проч. Знание разных кривых могли бы изобразить рядом чисел. Так, параболу — рядом 1, 4, 9, 16, 25...
Могли бы даже показать астрономические и физические данные. Ряд чисел мог бы даже передать марситам любую фигуру: фигуру собаки, человека, машины...
В самом деле, если они, подобно людям, знакомы хотя немного с аналитической геометрией, то им нетрудно будет догадаться понимать эти числа...»
Идеи К. Э. Циолковского получили подтверждение в работах современных ученых. В Амстердаме в 1960 году вышла в свет фундаментальная работа голландского математика Ганса Фройденталя, которая, быть может, заложила основы науки будущего — космолингвистики. Книга называлась «Линкос» и имела подзаголовок: «Построение языка для космической связи».
«БИП» = 1, «БИП-БИП» = 10...
«Лингва космика», космический язык — так расшифровывается название книги «Линкос». В основу языка, разработанного Фройденталем, легла мысль о том, что законы мира, в котором мы живем, едины. Едины и законы математики, которые отражают этот мир. С них-то и начинается космический монолог. Человечество начинает рассказ «о времени и о себе» с самых элементарных понятий математики.
В космическое пространство летят короткие радиоимпульсы или вспышки света. Затем с их помощью вводятся первые математические понятия.
«Бип-бкп-бип-бип» — четыре импульса, четыре «точки», затем знак «больше» и «бип-бип-бип» — три импульса, три «точки», и т. д.
Доктор Фройденталь отмечает, что для его «линкоса» не имеет значения, какими техническими средствами будут передаваться знаки космического языка. Лишь очень немногие из них должны иметь «картиночный» характер, внешняя форма которых будет отражать их. содержание. К числу таких «наглядных» знаков относится точка (•), которая должна изображаться кратчайшим и простейшим сигналом («бип»). Способ передачи знаков >, =, < и других символов, по мнению Фройденталя, должны выбирать техники.
Огромное число раз повторяются последовательности точек и знак «больше» между ними. Неведомый брат по разуму должен понять этот знак после долгих повторений. Точно так же вводится знак «меньше» и знак «равно». Один импульс — знак равенства — один импульс; семь импульсов — знак равенства — семь импульсов; десять импульсов — знак равенства — десять импульсов; и т. д.
Затем начинается кодирование импульсов, введение знаков чисел. Система счисления, предложенная звездным братьям, — самая простая, двоичная. Как видите, она может пригодиться не только для машин, но и космическим существам она будет понятнее, чем десятичная. Тем более, что неизвестно, сколько у них пальцев будет на руке — пять или восемь; да и будут ли вообще руки — это тоже еще вопрос.
«Бип» — знак равенства — число 1; «бип-бип» — знак равенства — число 10; «бип-бип-бип» — знак равенства — число 11; «бип-бип-бип-бип» — знак равенства ^ число 100. Так излагается двоичная система счисления. Затем следуют правила сложения, умножения, деления, вычитания двоичных чисел, о которых мы уже рассказывали, когда говорили об «арифметике машин».
После арифметики следуют правила алгебры и других разделов математики, вплоть до введения в математический анализ — область высшей математики. Изложение идет столь же логично, последовательно, детально, с большим числом повторений. И только в самом конце раздела «Математика» Фройденталь изменяет своей педантичности. Он делает замечание о том, что в курс обучения неизвестных космических существ должна входить высшая математика. Но в задачу его книги не входит создание учебника на языке «линкос».
КАК ОБЪЯСНИТЬ, КТО МЫ!
Математика — наука абстрактная. Предположим, что с помощью «линкоса» нам удалось рассказать космическим существам об основах арифметики, алгебры, математического анализа. А как быть дальше? Сумеем ли мы рассказать о самом главном, о нас самих: о нашем образе мыслей, о нашей морали, о нашем поведении?
Фройденталь с помощью математики излагает на «линкосе» даже такие тонкости, как «могут быть различные причины, в силу которых некоторые не отвечают (или не желают отвечать) на заданный вопрос» или «нельзя рассказывать о случайно услышанных разговорах».