Альма
Шрифт:
— Уже, мне его вчера Илья на почту скинул.
На этом весь спор и закончился. Духобор остался на кухне гонять чаи, ну а я отправился вслед за девушкой в чащу леса.
Алиса оказалась слегка взбаломошенной и говорливой только на первый взгляд. Когда накал эмоций слегка схлынул (хм… видать и впрямь нравится ей мой учитель) она начала спокойно мне рассказывать о том, что здесь происходит и зачем я ей нужен именно сейчас. Все оказалось совсем просто. Пять лет назад она защитила кандидатскую и, став сначала кандидатом педагогических наук, а затем и доцентом, благо преподавательский стаж уже позволял это сделать, решила не откладывать в долгий ящик работу над докторской. На ее написание ушло всего три года, теория и доказательства были безупречны, но вот беда, не на ком было ее опробовать. Молодые одаренные
Между последних двух домов, стоящих на краю этого маленького поселения, обнаружилась широкая тропинка, протоптанная в снегу. По ней легко можно было идти вдвоем, чем мы и не преминули воспользоваться. Идти оказалось и впрямь недалеко, буквально минут десять. Тропинка была хорошо утоптана, убрана, а те ветви елей, которые могли мешать ходьбе, хм… подвязаны. Не срублены, а именно что аккуратно подвязаны веревочками к стволам или к соседним деревьям. Да и вообще лес выглядел как-то ухожено. Ни подлеска, ни торчащих коряг под ногами. Про поваленные стволы и пни вообще молчу. Может, это все и было, конечно, но уж точно не в пределах поселения и дорожек.
Однако когда мы дошли до самого лабораторного комплекса, я понял что все, виденное мною до этого, было обычным таким предбанником. Тропинка заканчивалась на краю огромной поляны, сравнимой размерами с хорошим таким полем. Футбольным полем. По ее краям прижались к стене леса маленькие двухэтажные деревянные домики, каждый из которых, отличался собственной архитектурой, размерами и цветом крыши. Ну, просто коттеджи в миниатюре.
На противоположной от тропинки стороне поляны рос здоровенный дуб, до середины ствола утопающий в земляном холме и накрывающий своей кроной как минимум треть всего свободного пространства. От вершины холма, начиналась широкая винтовая лестница, которая огибала ствол дерева и заканчивалась у самых нижних, первых его ветвей. На них, прижимаясь к могучему стволу, лепились маленькие домики, площадки, балкончики и просто небольшие изогнутые наросты, на которых было удобно сидеть. Эти строения поднимались все выше и выше, доходя до самой вершины лесного исполина, соединяясь подвесными мостиками, переходами, лесенками всех форм и размеров, и превращая его в самый настоящий маленький город. В самом же холме были видны небольшие круглые окна в два этажа, а у самого основания — двери, самые настоящие двери, ведущие внутрь этого без сомнения грандиозного сооружения.
Но даже не это поразило меня до глубины души, заставив остановиться прямо на краю всего этого великолепия, открыв рот. Все что здесь было: поляна, дерево, крыши домов и сам холм утопали в зелени. Шумела листва в кроне, колыхалась трава, кое-где даже росли цветы, радуя глаз яркими красками. Крыши маленьких коттеджей, покрытые разноцветной черепицей, были не на всех домах, на некоторых их заменял травяной покров. Как раз на ближайшей к нам такой крыше, развалились двое молодых людей с папками в руках, и, попивая пиво из бутылок, что-то оживленно обсуждали. На крыльцо другого дома, вышел степенный дедушка в очках и с белой бородкой. Удобно устроившись на веранде, он поставил возле себя чашечку кофе и, взяв со стола ноутбук, принялся внимательным образом что-то в нем изучать.
Лето… Настоящее лето. В Сибирском лесу, накануне Нового года… Даже бабочки летают. Обалдеть просто…
Сколько я так простоял, созерцая все это великолепие, не знаю, наверное, прилично, но никто меня не отвлекал. Наконец до сознания дошел тихий голос Алисы:
— Красиво, правда?
Я только и смог что кивнуть в ответ. Слов не было. Как? Как они все это сделали?! Или это просто природная аномалия, причем такая о которой даже никто и не слышал?
— Попробуй почувствовать лес, который тебя окружает, — продолжал вкрадчиво и одновременно спокойно журчать ее голос. Он дарил тепло, обволакивал, дарил чувство спокойствия и уверенности. — Лес что тебя окружает он живой, как и ты. Почувствуй его, вдохни его воздух, ощути тепло идущее от земли и деревьев. Проснись… Ты его часть, а он часть тебя…
Мир слегка покачнулся. Не знаю как это вообще возможно, но я почувствовал… Это просто не с чем было сравнить. Это просто не поддавалось описанию. Самым достойным сравнением было ощущение, как будто тебя вселили в совершенно чужое и незнакомое тело. Большое, непривычное, которым ты не умеешь толком управлять, но в котором уже живешь. Я чувствовал себя младенцем. Я видел тысячами глаз. Я чувствовал каждую травинку, каждый листочек. Знал, что сейчас делает каждый лесной обитатель или человек находящийся под этими кронами. Ощущал, как одни мои деревья бурлят соками, неся живительную влагу вверх, к тонким веточкам, а в другие, наоборот, спят, копят силы до весны. Каждое из них жило своей жизнью, каждое обладало своими чувствами и энергией, каждое могло рассказать мне что-то свое, ведомое только ему.
Неожиданно я почувствовал укол боли. На фоне всеобщей идиллии он был таким неожиданным и острым, что я вскрикнул. Локализовать ее источник не составило труда. Всего через секунду перед моими глазами предстала небольшая ель, стоящая неподалеку от дома охраны, а спустя еще мгновение я согнулся от нового приступа боли сотрясшего и меня и деревце одновременно. Единственным на чем удалось сосредоточиться, была глубокая зарубка на ее стволе, посылающая волны боли в мое сознание. Боль, тоска, безысходность, желание жить. Непередаваемая смесь чувств и жалость смешались в душе. Хотелось помочь, но я не знал как. А потом, просто повинуясь порыву, попытался закрыть рану рукой, совершенно при этом не осознавая, что мое тело по прежнему находится на конце той тропинки, что ведет в основное поселение. Озноб прошел по нервам и без остатка впитался в кору маленького деревца. От раны не осталось ни следа. Совершенно чистая кора без малейших повреждений. Чей-то крик на грани сознания. Темнота.
— Рушить мою систему безопасности! — ревел чей-то могучий голос, — да я ему прямо сейчас его поганые ручонки вырву и на нужное место вставлю! Где эта сволочь?!
— Папа, папа, у нас все получилось, ты представляешь?! — радостный писк четко выделялся на фоне звуков остальных голосов.
— Боря, да перестань ты уже, — уговаривал кто-то, — прибьешь же мужика, оно тебе надо? Он и сам уже не рад, что такое вытворил.
— Ах, не рад говоришь?! — не унимался бас, — сейчас ему еще не радостнее станет! То есть, по-твоему, когда охрана уничтожает свою же систему безопасности это в порядке вещей?!
— Да ладно тебе. Ну что с дурака взять? Он же совсем недавно у нас, еще не в курсе всего.
— Ты сам прекрасно знаешь, какое обучение и инструктаж проходит наша охрана! Так что не смей мне его тут защищать! И хватит меня уже держать за плечи, Вова, я все равное его найду… Нет, ну это надо же!
— Найдешь, конечно, — легко согласился собеседник, — но когда подостынешь чуток. Пойдем-ка лучше настоечки выпьем…
— Эй, просыпайся уже, — тормошил меня кто-то за плечо, — день на дворе, а ты все дрыхнешь. Как тебе вообще не стыдно столько харю плющить?
— Кого там принесло? — проворчал я, тяжело разлепляя глаза и вглядываясь в собеседника.
— Меня, — улыбаясь на краю моей кровати сидел Антон собственной персоной, — как ты себя чувствуешь?
— Да нормально вроде, — пришлось пожать плечами, — а почему…
В этот момент память услужливо подсунула ворох событий, предшествующий моему долгому и здоровому сну, после чего я похолодел. Это как же меня нехило-то накрыло тогда… Лес, деревья, цветущая полянка посреди зимы в Сибири… И эти ощущения… Я не просто чувствовал себя лесом, я был им! Брр… я ошалело потряс головой, прогоняя наваждение. Надо же… наркомания-то какая…