Осудим всякую реальность! —Больших идей полёта дальностьГромадна. Но мозги орлаРавны мышлению козла.1988
Разница между козлами
Родимый детский сад, почти уж забытой!Но чту и помню звёздный занавес я твой!Был кукольный весёлый балаганчик.Как тёмный наш район, он космосами пах,Горластостью и таинством надежды,Но – войлочный козёл, рога – карандаши,Рыгнул – и все мы расцвели букетомсвежим смеха.Но чёртово число годов прошло с того,В театрике опять хандрят зверушки,Своё рожденье скуку им несёт.Пластмассовый козёл полуабстрактныйПо-умному и доброму трещит:«Нужна планете нашей манна каша!»…Добавь ещё ему «глобаль», «пардон»!И тишь в рядах – ну, пруд под гербицидом.Учёные девчонки и мальцыОтвешивали: «Очень интересно»,Как пращур их ясак баскаку клал.Вот так: простецкий ум пугает паклей,Иль патлами, оброс от простоты —за что и не прощают.Тоскливый лак не страшен, и приятен,Поскольку он – всего лишь гладкий лак.Козла мы ждём, иль разницы козлов,Иль разницы между подобным каждым?!1983–1998
Новогодняя песенка
Слыша песню, подо льдом пляшут карпы,В новогодний звонкий час ёлкам жарко!С Винни-Пухом, Пятачком и Умным Кроликом,Словно торт, веселье мы поделим дольками,Фыркнув кошкой, самовар сонный греется,Ожидая Новый год, сладко веритсяЧто не будет ничего невесёлого,Не кусаясь, принесут мёд нам пчёлы.Словно солнце, лимонад в кружке светится.В тёплый солнечный нам год крепко верится.1982
Новогоднее каприччио
Слышится музыка сквозь темноту,Словно прибой небесной волны.С ёлкой в весёлую дремотуТихо мы погружены.Будущий год – ёлки пламенный верх,Мир в новогоднем затоне —Снится синице: она – Гулливер,А лилипуты – вороны…1979–1987
Февральский дождь
Дождь зимою, тепло непрошенное,Паркий воздух и серый каскад.От весны, весны недоношеннойВ сердце пресная льётся тоска.А прожекторы ртутными лунамиВлили в дождь жёлто-синий свет…Не пляшите, дожди ультраюные…Только капель гуденье в ответ…Сердце – словно в ручье кораблик.В рану серая бьётся вода.Не шуршите, дождей рулады,Не бренчите сквозь хмурь, провода!Эти струи, как иглы острые,Словно первый горя стакан —Так февральскими зимними вёснамиРасплескался небес океан.Только будут от снежной солиСтеньги веток дубов скрипеть,И прозрачное, словно колба,Будет небо тугое звенеть.1981
Раздумья
Тускнеет фальшь сквозь медь цивильных бюстов,Задохся шкаф: ему невыносимТот день, когда тиранил разум чувства,И правил нетерпимый Гражданин.Тот день – неверный, солнечный, позорныйНёс над толпой гуманности азы,Но мир делил железным зубом чёрным,Готовя жертвам смертные возы.Тот день отпел, отбил, отвоевался.Казалось, взять наследство нам не грех,Казалось, в бурю всё должно ломаться,А бурю не осудит человек.Вняв вековым корыстям бескорыстных,Восстал лазурно-пламенный восход,Но век двадцатый свой увидел смыслВ больших громах меж низеньких высот.По миру тащим груз святого блага,Но отыскался бурям конкурент:Он книги жёг, и трупы – как бумагу,И пожирал скрижали грозных лет.Повержен он, сожжён, но, осужденный,Ушёл пока от мудрого суда:Злодей, богиней Разума вскормленный,Встаёт, как прежний варвар, без стыда.А в красном колпачке деваха злаяСама себе куёт Армагеддон,И, мненье важных дядей защищая,Пророчит чувствам рабство и бетон.Но, заглянувши в старый добрый Разум,Пройдя сквозь ад, и Рай, и Дантов лес,Ответим грозно нынешней заразе:«Прогресс на свете – больше, чем прогресс!»1985
Цыплёнок какаду, или циничная сказка
Жил-был в московском детском садуЦыплёнок по имени Какаду,Он, презирая птичью еду,Любил, что и люди, клевать.Был он умней забубенных курей,Был мудрых сов мудрей,Но гениальней великих людейСтукнуло Цыпе стать.Как же размаху такому не быть:Реку науки могла б переплытьДочь полотёрши, да шефова дочьЛихо катает по Инглиш и Дойч.Вызвал наш Цыпа гнома с косой:«Кореш, до зуда хочуСтать именитой породой людской,Или шагнуть к палачу!»«Ладно, – ответил сиятельный гном,Встанешь ты в ряд с именитым дитём,Но НЕ УМНЕЕ. Плясать у водыС хлебом весь век свой согласен?» – Лады!Наши детишки в три горла едят,Сытную пищу даёт детский сад!…Быстро приходят сон и обедВ крохотном детском саду.Дети, отбой! Но источником бедГрянул петух Какаду.Песня не песня, слова не слова,Но именитая дочьСлушает, словно речь божества,Что папе слышать невмочь.«Где подхватили вы слово „прогресс“,Кто к вам с поганой проблемой полез,Кто в черепок тебе, котик, залез,Это могу я знать!?»«Всё рассказал нам петух Какаду,Вы, – говорил он, – имейте в виду,Хоть вы пробились, но под дудуЗлую вам век плясать.Я же возглавить ваш лагерь хочу,Не повезёт – отдаюсь палачу!» —Так говорили избранницы роз.«Детка, опомнись! Неужто психоз!?»Многое зелье пришлось им клевать,Валит с копыт и с ног.«Предали дети! О, чёрная рать,Как я им верить мог!Клюв по макитре, расплата сплеча,Месть у страны на виду,Пусть меня ловят по саду, крича,Я остаюсь КАКАДУ!!!»…Он прошипел хладнокровно потом:«Не о чем мне сожалеть.Вашу систему просить мне о чём?Я не боюсь умереть!»…Яблоки поданы, сок и порей,Подан в детском садуНашего детства Жюльен Сорель —Славный петух Какаду!1987
Похороны Винни-Пуха
Умер, умер, умерВинни-Пух.Опочил в лесу он,И на кочку – плюх!Был весел кроткий Пятачок,Вкусён несъеденный медок,Был Умный Кролик потрясён,Хоть и не подал виду он,Вернулся хвост к Иа-Иа —И жизнелюбом стал ханжа, —Винни-Пух – герой, Винни-Пух – поэт,Обнялись Россия и Англия!Но однажды от горькой воды,Что он вместо мёда купил,Зацепили его сердце тридцать три бедыТремя тыщами грозных пил.Винни-Пух пошёл отлежаться в лес,Полегчало, да смерть близка,Пятачок у одра весь от слёз облез,Слезли песни с его языка.Винни-Пух умирал, Пятачок рыдал,Автор тоже вдали заплакал,А вблизи сел от горя бы нА кол!Умер, умер, умер Винни-Пух,Его пепел в урне хладен, сер и сух!Слышится из урны замогильный гул,Все герои мультиков встали в караул:«Мало, милый Винни, мёда ты сожрал,Мало с лёгкостию пуха дней ты прогулял,Мало ты ворчалок детям накропал,Жар печной поэта в горстку пепла сжал.Песнь твоя прекрасна, слаще ягод красных…Посмотри на Пятачка – он весь в утробе горя,И не скажешь ни просто, ни звучно спокойно про это,Мы транслируем плач за три моря,За четыре грядущих лета!»…Деньги на памятник, венки на могилу —Нет Винни-Пуха, но песни его не погибли!Умер, умер Винни-Пух, но на том светеВстретил духа Вилли-Мух в траурном рассвете.«Как? Я мёда недоел? И недофилонил?Как? Я песен не допел под высоким клёном?Вернусь я домой – и в труде от звонка до звонкаУмерю я жирные слишком бока! По моему, так!»Горло Пуху для песен лудить,Руки-крюки певцу не умыть,По крупинке собрался прах,И в бессмертье шагнул Винни-Пух,Винни-Пух свой прах попрал!Встал из скорбной урны мишка Винни-Пух,Благодарен духу, духу Вилли-Мух!1987
Песнь о великом вопросе, или диссидентская сказка
Был давно ли в великих Кузнечик,А теперь он – великий ответчик:На приёме ответить не смогНа вопрос владыки бухого.Эх, державу хваткой битума залепил позор!А у нас с позором краток разговор: битуму – костёр!Мы во имя Жизни Кузнечика сожгли,Прах его позорный Совестью смели!Эх, да КузнечихаСтыд и горе переносит тихо,Но родители её ребром поставили вопрос:Можно ли ставить вопросы на рёбра живые?И, когда их решили повесить,Эшафот посчитали трибуной,И сквозь петли из ультракапронаПрорывалась их песнь о Вопросах.Да, подмостки честняг провалились,И устои свободы, как брёвна, по лобному месту катились,А права и самих праволюбцевРоковые качают верёвки!Видишь: новый муж Кузнечихи?Он – покорный и подлый трепач,Он с системой мирил Кузнечиху:«На вопрос отвечает палач,И идут за вопросом тысячиОтсечённых в ответ голов,Спросишь маму – иди на жаровню,Спросишь папу – готовь себя в плов!»Не стерпела Кузнечиха – задала вопрос.Смыл с лица земли ослушницу понос.Ну, друзья, какой дурак задаст вопрос,Если землю затопил безгласия понос!?Но из хрупкой песенки взлетает вещий час,И упали с шей нечистые верёвки,Из земли сквозь понос огневые винтовкиЦелят обоймами вопросов в палача!Идольский владыка Вопросами к столбу привязан,И уже басит нелёгкую песнь Ответов грозных пламя.Кузнецам казнённым с того света путь домой указанДымом светящимся, гласным, как наше знамя.Пусть вопросы при власти свободы и счастья глупей —Что же, горе мудрее счастья.Только ради дурости ты не дыши, не пой,Чтобы после могло вволю петься и дышаться.1987
Баллада о карлике с рогом на заду
Грянет час, и неподкупный РазумОпоит гордыни алкоголь,Солнце на года в грязи погрязнет,Подлость коронуется Землёй.Слышишь – над столетьем кто-то каркнул?Помнишь – в пятьдесят шестом годуСтал поэтом волосатый карлик,Хитрый карлик с рогом на заду.В час вечерний, солнечный, далёкийУ Лужнецких выступал воротТот поэт. А рядом у дорогиДевочка с игрушкою ревёт.Та игрушка, бурая корова,Добро-безалаберно глядитВ синий день, что ниткою суровойНекрасивой сумрачно прошит.«Что ты плачешь – солнышко у власти,Нету злобной лампы и следа!»«Папа, мировой второй участник,Был бурёнку вынужден продать!Ты писал о зеках и о солнце,Парус бригантины надувал,Но за творогами понесёшьсяК нам, на не…геляльный сеновал!Я спасу отцовские угодья,Глупость глупых дядек разорвав,Ты – цветочек барственный в природе,А ведь есть бессчётная трава!»«Мы тебе покажем маму Кузи,Маму Кузи – злейшую из мам!», —Карлик перед девочкой разулся,Грохнул башмаком по воротАм!Честен карлик, ничего не скажешь!Разменявши пять десятков летПлачется: «Казнён Лаврентий Павлыч,Но вельможно дрыхнет Пиночет!Встань, любовь, и Рай, смешайся с адом!»Но диктует старцу злая плоть:«Надо сердце рогом запороть,Разум задавить вельможным задом!»…Через четверть века из-за лесаТоварняк проехал по мосту,Мчит с родной бурёнкой Поэтесса,Мчит она на выставку в Москву!Слёз толпы она зазря не выжмет,Лучше них – поллитра молока.В стаде лет её Поэме – выжить!А от Звёзд? Лишь череп да рога!1984–1986
Наша дорога
Мир между Ним, Всемогущим, и человеком,Грешным и нищим и диким не стоил бы праха пустого,Кабы не Жертва – великая светлая Жертва Голгофы.Шёл человек, пожирая корзинами яблоки Рая,Но оставался здоровым и в умственной силе.Божия Милость надменностью нашею не уязвлялась.Грозы и моры и беды иные, но с нами Он, с нами.Грянули сроки – и сокрыли собой, от себя, для себя мы Его сами.Но не силою бурь и огня Он обратно Открылся.Было открытье свободного нашего разума мукой,И очевидности, понятой, меры и метры минуя.Нет, не раскаянных слёз в части рабства у временной силыСила Извечная ждёт, а дороги познанья.Путь отступленья – ещё не дорога,Свет осиянный роняет порою не солнце.1995
К свету
Свет не познать, светилам поклоняясь,И не откроешь Рай, в лучи играясь,Когда в стремленье к Свету свет поник,То даже солнце в полдень – смертный лик.Светило Разума и в небесах светилоИзвечный Свет собой не заменило.Пускай незыблем вековечный век —Водою канут камень, лёд и снег.Да, воскресают и цвета, и светы,И оживут угасшие портреты,Но неугасшее, прищурив горний свет,Спустившись ночью в солнечный сонет,Окрепнет в лад сияющей Вселенной,Восходом вечным вечновоскрешенной.1995
